В последнее время как в Ереване, так и в Баку отмечается резкое ужесточение риторики по карабахской проблеме. Азербайджанский президент Ильхам Алиев все чаще говорит о том, что его страна готова решить карабахский вопрос военным путем, поскольку мирным не получается. В свою очередь президент Армении Серж Саргсян на недавнем пленарном заседании ОБСЕ в Астане счел должным отметить, что у Азербайджана нет ни юридических, ни политических, ни моральных причин для притязаний на территорию Нагорного Карабаха. Армянский лидер заявил, что Ереван признает независимость Нагорно-Карабахской Республики, если Баку начнет против нее боевые действия.

Совсем не стесняют себя в высказываниях СМИ двух государств, призывая начать войну как можно скорее. Появляются сообщения, что в многочисленных армянской и азербайджанской диаспорах уже началась мобилизация. А на линии противостояния азербайджанских и армянских войск регулярно вспыхивают перестрелки, приводящие к человеческим жертвам и сопровождающиеся взаимными обвинениями в нарушении перемирия.

Вооружились основательно

В связи с этим интересно рассмотреть баланс сил сторон карабахского конфликта.

После распада СССР и Армения, и Азербайджан, и самопровозглашенная Нагорно-Карабахская Республика стали обладателями определенной доли «наследства» Советской армии. Точнее – взяли себе именно ту его часть, которая находилась на их территории. Лишь некоторое количество крылатых и винтокрылых машин достаточно мощной авиационной группировки, дислоцированной в бывшей Азербайджанской ССР, удалось перегнать в Россию.

Между тем Россия, Украина, Белоруссия, Молдавия, Грузия, Армения, Азербайджан и Казахстан, поделив советскую квоту, установленную Договором об ограничении обычных вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ), получили собственные квоты на оружие и военную технику. Например, всем трем странам Закавказья было разрешено иметь по 220 танков, 220 боевых бронированных машин, 285 артсистем, 100 боевых самолетов и 50 ударных вертолетов.

В реальности же Азербайджану после распада СССР досталось 436 танков, 947 ББМ (558 БМП и 389 БТР), 388 артсистем, 63 самолета, 8 вертолетов. У Армении же на начало 1993 года оказалось лишь 77 танков, 189 ББМ (150 БМП и 39 БТР), 160 артсистем, 3 самолета, 13 вертолетов. При этом, правда, Нагорный Карабах являлся своего рода «серой зоной»: тамошние армянские формирования завладели небольшим количеством вооружений упраздненного Закавказского военного округа, кроме того, некоторые неучтенные образцы ВВТ Степанакерту передал Ереван.

Несмотря на то, что цифры, характеризующие состояние войск НКР в начале карабахской войны, точно неизвестны, нет никаких сомнений, что новорожденная азербайджанская армия обладала очень существенным превосходством в численности и техническом оснащении над противником – столь же недавно появившимися на свет частями армий Республики Армения и Нагорного Карабаха. К тому же многим подразделениям ВС Армении пришлось охранять границы с Турцией, которая полностью поддержала Азербайджан (только наличие на армянской территории российских войск предотвратило прямое вмешательство Анкары в конфликт на стороне Баку).

Несмотря на явный перевес в силах и средствах, азербайджанцы потерпели поражение в войне 1992–1994 годов. Под контроль армян перешла не только почти вся бывшая Нагорно-Карабахская автономная область АзССР, но и прилегающие к ней районы собственно Азербайджана. Если до войны Карабах не соприкасался с Арменией, то теперь между ними за счет захваченных азербайджанских районов пролегла общая граница, причем довольно протяженная. А занимаемые ныне войсками НКР позиции очень удобны для обороны. Вдобавок за 16 лет, минувших после прекращения активных боевых действий, они были прекрасно укреплены, чему очень способствовал горный рельеф местности.

Когда на линии фронта наступило затишье, выяснилось, что стороны понесли в ходе войны значительный урон. Так, Армения признала потерю 52 танков Т-72, 54 БМП, 40 БТР, шести орудий и минометов (чего лишились войска НКР, неизвестно). Азербайджан не досчитался 186 танков (160 – Т-72 и 26 – Т-55), 111 БМП, 8 БТР, семи САУ, 47 орудий и минометов, пяти РСЗО, 14–16 самолетов, пяти-шести вертолетов. Кроме того, вскоре после заключения перемирия пришлось списать пострадавшие в боях 43 танка (включая 18 Т-72), 83 БМП, 31 БТР, одну САУ, 42 орудия и миномета, восемь РСЗО.

Правда, азербайджанцам удалось отбить у армян свыше двух десятков Т-72, 14 БМП, одну САУ, восемь орудий и минометов. Однако и немало потерянной азербайджанскими войсками техники попало в руки неприятеля либо в полной исправности, либо с незначительными повреждениями.

Конечно, в первой половине 90-х только что созданная армия Азербайджана еще мало напоминала регулярные войска, гораздо больше она походила на партизанские формирования (пусть и с танками, артиллерией, авиацией). Но объяснить неудачу только этим обстоятельством нельзя. Просто потому, что то же самое можно сказать и о противнике.

За истекший период армии обеих (точнее – всех трех) сторон конфликта прошли большую эволюцию в направлении превращения в регулярные вооруженные силы. После окончания войны они, естественно, активно оснащались. Для Армении важнейшим источником импорта боевой техники была Россия, кое-что приобреталось в Восточной Европе. Кроме того, Ереван стал единственным на сегодня покупателем китайской РСЗО WM-80 (поставлены четыре установки), которую в Поднебесной скопировали без лицензии с российского «Смерча».

Азербайджан благодаря нефтяным доходам занимался модернизацией ВС гораздо энергичнее: ведь его военный бюджет в четыре раза больше, чем Армении. На роль главного поставщика оружия Баку претендует Киев, но вообще оно закупалось во многих странах, в том числе и в России, которая в 2006 году продала Азербайджану 62 подержанных танка Т-72.

В итоге Азербайджан оказался единственной из 30 участников ДОВСЕ страной, которая превысила свои договорные квоты, причем сразу по двум классам вооружений – танкам (381 единица на 1 января 2010 года, кстати, их меньше у Великобритании или у Голландии, Бельгии и Норвегии вместе взятых) и артиллерии (425 артсистем). Помимо этого, Баку признает наличие в своей армии 181 ББМ, 75 боевых самолетов и 15 ударных вертолетов.

Что касается Армении, то судя по данным, которые она предоставляет по ДОВСЕ, количественные параметры ее вооруженных сил остаются стабильными на протяжении многих лет и все больше уступают азербайджанским ВС. На 1 января 2010 года, сообщил Ереван, в армянской армии насчитывалось 110 танков, 140 ББМ, 239 артсистем, 16 самолетов и 8 вертолетов.

При этом, разумеется, никуда не делась все та же «серая зона» Карабаха. Согласно азербайджанским источникам вооруженные силы непризнанной республики располагают 316 танками, 324 ББМ, 322 артсистемами. Причем удивительное постоянство с наличием боевой техники в армии Армении свидетельствует о том, что как минимум часть приобретаемых Ереваном образцов ВВТ передается Степанакерту.

Наше дело – невмешательство

Если говорить о главном стратегическом союзнике каждой из сторон, то для Еревана таковым является Москва, а для Баку – Анкара. Однако Азербайджан не граничит с Турцией, зато имеет в качестве северного соседа Россию. У Армении ситуация прямо противоположная: от России ее отделяют сотни километров, но сопредельное государство с юга – Турция.

Впрочем, отдаленность РФ компенсируется размещенной в городе Гюмри (он же в прошлом – Александрополь и Ленинакан) российской 102-й военной базой – нашей крупнейшей военной группировкой за рубежом. Она была создана на основе 127-й мотострелковой дивизии и в ней насчитывается около 100 танков, до 300 БМП и БТР, примерно по 20 САУ и РСЗО. В состав группировки входят также 18 истребителей МиГ-29 (на 3624-й авиабазе в Эребуни) и зенитно-ракетная бригада С-300В (в самой России всего четыре бригады оснащены этими очень мощными ЗРС).

Ереван не только не требует от Москвы арендной платы за базу, но фактически сам оплачивает ее содержание. Кроме того, в российской группировке служит значительное число армян, имеющих гражданство РФ. Понятно, что в случае чего на защиту соплеменников они встанут стеной и наверняка будут сражаться за них не хуже, чем за россиян.

Армения – член ОДКБ. Следовательно, Россия, Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Киргизия и Таджикистан обязаны в случае войны (по крайней мере если ее начнет Азербайджан) прийти ей на помощь. Однако нет почти никаких сомнений, что в реальности этого не случится. Из-за нефтегазовых проблем, не позволяющих Москве всерьез ссориться с Баку (как было сказано выше, она даже поставляет Азербайджану наступательные вооружения), и просто из-за нежелания ввязываться в масштабный конфликт руководство РФ сошлется на «уважительную причину»: Азербайджан ведь атакует не саму Армению, а Нагорно-Карабахскую Республику, которая де-юре вроде бы и не существует. Тут же «забудется», как совершенно аналогичное поведение Грузии в 2008 году – нападение на никем не признанную Южную Осетию – Москва объявила вероломной агрессией. Представить же, что на помощь Армении придут другие государства ОДКБ, настолько абсурдно, что обсуждать данный вопрос нет смысла.

Вместе с тем Турция тоже не жаждет участвовать в боевых действиях. Во-первых, вследствие заметного улучшения отношений с Арменией (хотя процесс сближения Анкары и Еревана замер на полпути), во-вторых, из-за риска прямого военного столкновения с Россией (ведь в Армении – группировка ВС РФ). Турецкие лидеры сошлются на то, что «кашу заварил» Азербайджан, а сие очень нехорошо.

Иран во время предыдущей армяно-азербайджанской войны ясно показал, какой химерой является «исламская солидарность», поддержав не мусульманский (более того – шиитский!) Азербайджан, а православную Армению. Это объяснялось крайне плохими отношениями Тегерана с Анкарой – главным покровителем Баку. Сейчас ирано-турецкие и ирано-азербайджанские отношения заметно улучшились, но ничуть не ухудшились и ирано-армянские. Нет оснований сомневаться, что Тегеран сохранит нейтралитет, может быть, лишь более сбалансированный, чем в 90-х.

Разумеется, нельзя забывать о Западе. На его позицию будут влиять два противоположных фактора – мощная армянская диаспора (особенно в США и Франции) и исключительная важность Азербайджана для многочисленных нефтегазовых проектов, альтернативных российским планам сохранить статус главного поставщика углеводородного сырья. Сделать выбор тут сложно. Однако военное вмешательство США, не говоря уже о европейских странах, абсолютно исключено. Запад наверняка начнет яростно требовать от Еревана и Баку немедленно прекратить войну. Причем вместе с Россией.

И невтерпеж, и «руки чешутся»…

Соответственно, как и полтора десятилетия назад, если война разразится, то она будет идти с вероятностью, очень близкой к 100 процентам, только между Азербайджаном с одной стороны и Арменией и НКР – с другой.

Как было показано выше, Азербайджан сегодня добился над Арменией почти четырехкратного превосходства в танках, двойного – в артиллерии и ударных вертолетах, пятикратного – в боевых самолетах (50-кратного – в истребителях). Правда, ВС НКР здесь не учтены. Есть основания подозревать, что армия Карабаха как минимум не меньше армянских сухопутных войск. Поэтому преимущество у азербайджанцев на земле если и имеется, то весьма незначительное. При этом на стороне армян играет география. Качество же вооружений одинаковое: ВС Азербайджана, Армении, НКР оснащены почти исключительно советской техникой. Следовательно, для успешного наступления (полного возврата потерянных территорий) азербайджанский потенциал совершенно недостаточен. Если удача улыбнется азербайджанским подразделениям, они продвинутся на несколько километров, после чего воевать им станет просто нечем.

Лишь в воздухе Азербайджан обладает огромным превосходством. Единственный армянский МиГ-25 представляет собой скорее некий курьез (нет больше в мире государств, ВВС которых имели бы ОДИН истребитель). У Азербайджана 32 тех же МиГ-25. Хотя пользы от них ненамного больше, чем от одного армянского. Дело в том, что МиГ-25 – очень специфический самолет. В Войсках ПВО СССР он был предназначен для борьбы со стратегическими бомбардировщиками и разведчиками США, а не для маневренных воздушных боев. Для решения тактических задач он не годится. Кроме того, МиГ-25 просто очень сильно устарел, в России он снят с вооружения еще в начале 90-х.

Зато над полем боя замечательно работают штурмовики Су-25, коих у противников по 15 единиц. Есть еще у Азербайджана пять фронтовых бомбардировщиков Су-24, способных наносить удары по наземным целям, и столько же старых, но весьма добротных штурмовиков Су-17. А вести те самые маневренные воздушные бои могут пять древних, но вполне пригодных для данного ТВД МиГ-21 и 13 относительно новых МиГ-29, закупленных на Украине. У армян же, кроме курьезного МиГ-25, нет ничего. Естественно, ВВС Азербайджана легко нейтрализуют армянские Су-25, не имеющие истребительного прикрытия, позволяя беспрепятственно летать своим бомбардировщикам и штурмовикам. Да и по ударным вертолетам Ми-24 у Азербайджана почти двойное превосходство (15:8).

Но все же ударная мощь азербайджанских ВВС (40 бомбардировщиков, штурмовиков и вертолетов) не настолько велика, чтобы внести решительный перелом в боевые действия на земле. Кроме того, Армения и НКР располагают наземной ПВО (не менее 20 ЗРК «Оса», 40 ПЗРК «Игла», неизвестное количество ЗРК «Круг», С-75, С-125, «Стрела-10», ПЗРК «Стрела-2», ЗСУ «Шилка»), которая в горах может быть очень эффективной. В ходе первой войны армяне сбили два десятка самолетов и вертолетов противника.

Таким образом, сейчас у Азербайджана еще недостаточно сил для того, чтобы рассчитывать на верную победу. Тем не менее время однозначно играет в его пользу из-за гораздо большей экономической мощи. И именно поэтому сейчас хотят, чтобы вновь вспыхнула война, армяне. Пока они могут рассчитывать на успех, на очень значительное ослабление азербайджанского военного потенциала, который Баку придется восстанавливать лет 15–20. Более того, не исключено, что армянские войска постараются совершить бросок на север, к Минчегаурскому водохранилищу, разрезая тем самым Азербайджан на две изолированные части. Или на три, если учесть Нахичевань. Между тем она тоже может стать объектом удара и защитить ее Азербайджану вряд ли удастся.

Однако у такого варианта есть большие минусы. Во-первых, никакого численного превосходства армянская сторона не имеет, поэтому столь сокрушительный разгром противника возможен лишь в случае достижения полной внезапности. Что сейчас является настоящим абсурдом (сама эта статья с обсуждением вариантов войны означает, что никакая внезапность ныне не осуществима). Во-вторых, очень тяжелыми для армян будут политические последствия, ведь они окажутся агрессорами, атакующими территорию, которая с любой точки зрения принадлежит Азербайджану. В итоге армяне лишатся поддержки не только Ирана, но и почти наверняка России и Запада. А Турция так и вообще может не сдержаться и нанести удар по Армении.

Поэтому самый выгодный для Армении и НКР вариант – спровоцировать Азербайджан напасть первым. И чем скорее, тем лучше. Ибо у Баку очень «чешутся руки», из-за чего вполне может показаться, что сил для победы достаточно уже сегодня. А поскольку их, как было показано выше, на самом деле недостаточно, армяне, обороняясь на прекрасно оборудованных позициях, сумеют решить главную задачу войны – выбьют наступательный потенциал Азербайджана (совершать марш на север уже будет не нужно).

Заодно с военным азербайджанское руководство потерпит и полное политическое поражение как на международной арене, так и в своей стране: сами же развязали войну и опять проиграли! К тому же НКР тогда превратится из никем не признанной республики в частично признанное государство (вспомним заявление президента Армении в Астане).

Очевидный вывод

Надо отдавать себе отчет в том, что проблемы, подобные карабахской, еще ни разу не были решены в результате мирных договоренностей. Никогда мятежные регионы не возвращались добровольно в состав страны (назовем ее метрополией), от которой ранее отделились военным путем. Других вариантов может быть три.

1. Экс-метрополия признает независимость нового государства. До сих пор в этом плане имеется только один «полноценный» прецедент: Эфиопия согласилась с существованием суверенной Эритреи. Он возник только потому, что эритрейские сепаратисты в 1991 году приняли непосредственное участие в свержении правительства в Аддис-Абебе. Их эфиопские союзники в тот момент не могли отказать эритрейцам в признании независимости, к тому же страна просто не имела сил для того, чтобы удержать провинцию, в которой не стихала война. Естественно, для Баку такой вариант в отношении НКР сегодня совершенно исключен.

2. Метрополия силовым путем восстанавливает свой суверенитет над непризнанным государством, после чего все вопросы и противоречия снимаются. К этой категории относятся Биафра в Нигерии, Катанга в Заире (ныне Демократическая Республика Конго), Сербская Краина в Хорватии и Чечня в России. Аналогичная попытка Грузии вернуть Южную Осетию обернулась провалом.

3. Вопрос «зависает» надолго. К этой категории относятся Северный Кипр, Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия, Нагорный Карабах, Косово. Впрочем, внутри этой последней категории выделилась «подкатегория» частично признанных государств – Косово (признано почти 70 странами), Абхазия и Южная Осетия (4), Северный Кипр (1), которые к тому же оказались под очень сильной военной защитой (НАТО, России и Турции соответственно). «Совсем непризнанными» остались лишь Приднестровье и НКР.

Проблема непризнанных государств, как известно, возникла из-за неразрешимого противоречия между двумя основополагающими принципами юридических норм, призванных регулировать отношения на международной арене, – нерушимостью границ и правом наций на самоопределение. Ситуация почти всегда усугубляется тем, что непосредственной причиной возникновения непризнанного государства становятся конфликты этнического и/или религиозного характера, иррациональные по своей сути и именно поэтому совершенно непримиримые в психологическом плане. Они сопровождаются взаимными крайне жестокими репрессиями, а такое не забывается очень долго. Карабахский конфликт – один из ярчайших примеров подобного рода. При этом за НКР нет могучего покровителя, как за Косовом или бывшими грузинскими автономиями.

Вот почему мирное решение карабахского конфликта – иллюзия. Армяне и азербайджанцы прекрасно это понимают. Они знают, что война обязательно будет. Им очень хочется поскорее. Потому что ожидание вообще мучительно. Для одной из сторон оно еще и фатально. А для другой – фатальна спешка, но уж очень надоело ждать.