Любая плодотворная  экспертная дискуссия о сецессии и территориальной целостности невозможна без обращения к теме непризнанных государств. К сожалению, данный вопрос за последние два десятилетия был слишком сильно политизирован. В попытках обратиться к изучению динамики в этих образованиях (не только на постсоветском пространстве, но и на Балканах) многие видели открытую или латентную симпатию к «сепаратистам» и «экстремистам». Между тем, как справедливо замечает профессор Центра славистики Университета Хоккайдо Кимитака Мацузато, именно в этой проблеме «находится самая фундаментальная основа политологии, поскольку она является наукой о том, что такое государство».[1] 

С формально-правовой точки зрения непризнанные государства, возникшие в результате этнополитических и религиозных конфликтов, распада многонациональных образований, для мирового сообщества не существуют. Законы, принимаемые непризнанными республиками, как правило, не рассматриваются в качестве легитимного акта за пределами их территории (следовательно, отрицаются и совершаемые в них имущественные сделки, не признается их уголовное, административное и гражданское законодательство). Для непризнанных государств затруднено вступление в международно-правовые отношения с теми образованиями, которые являются членами ООН. Иностранные же дипломаты по большей части прибывают на территорию таких образований только с миротворческими инициативами. Любой зарубежный политик, посетивший непризнанную республику, имеет все шансы оказаться персоной нон грата в странах, неотъемлемыми частями которых эти формально не существующие республики считаются. 

И, тем не менее, непризнанные государства, несмотря на все описанные выше риски - это привычное явление в современной политике. В новейшей истории есть примеры, когда в этом статусе пребывали даже крупнейшие (по населению и по территории) государства мира. В октябре 1949 - октябре 1971 в ООН была не представлена Китайская Народная Республика (КНР). Интересы Китая представляла Китайская Республика (Тайвань). Только Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 2758  «Восстановление законных прав Китайской Народной Республики в Организации Объединенных Наций» от 25 октября 1971 года изменила порядок вещей, существовавший в течение двух десятилетий.[2]  С другой стороны, упомянутая выше Резолюция кардинальным образом изменила статус Китайской Республики (Тайваня). Из государства, обладавшего статусом страны-соучредителя и постоянного члена Совета безопасности ООН, Тайвань перешел в категорию образований, не признаваемых Организацией объединенных наций. Многократные попытки Китайской Республики вновь обрести ооновский статус (и под этим названием, и под именем Тайваня) не увенчались успехом. До сентября 1973 года полноправным членом ООН и других международных организаций не была и Германская Демократическая Республика (ГДР), хотя ее провозглашение произошло задолго до этого, в октябре 1949 года.

На сегодняшний день далеко не на всех картах мира мы сможем встретить Абхазию, Южную Осетию, Сомалилэнд, Тайвань, Сахарскую Арабскую Демократическую Республику,  государство Шан или Свободный Кашмир. Однако само их существование отражает фактически сложившийся суверенитет современных государств. 

По мнению Артура Цуциева, «семейство непризнанных [государств] имеет сложный состав».[3] В политологической и публицистической литературе данные образования называют самопровозглашенными. Но это определение не вполне корректно, поскольку все ведущие современные государства мира сами себя провозгласили. Что такое Декларация независимости США от 4 июля 1776 года, как не самопровозглашение нового государственного образования без согласия на то «материнской территории». Но даже если не делать акцент на самом акте провозглашения государства, следует признать, что между провозглашением и реальной состоятельностью государства (пусть и не являющегося членом ООН и не признанного другими странами- членами этой организации) - дистанция огромного размера. На этой дистанции мы могли бы обозначить несколько типов непризнанных государств. 

Первый - это самопровозглашенные республики, которые просуществовали от нескольких дней до нескольких лет, так и не сумев создать эффективные органы власти, управления и военно-политическую инфраструктуру. Еще до образования приднестровской Молдавской республики на территории  Молдавии была в августе 1990 года провозглашена Гагаузская Республика (она тоже не имела властной инфраструктуры в виде автономной республики или автономной области). Именно эта территория (с населением около 150 тыс. человек, 80 % которых составляли гагаузы - тюркский народ христианского вероисповедания) стала пионером в движении самопровозглашенных республик. Однако впоследствии Гагаузия не вышла де-факто из состава Республики Молдова. В 1994 году парламент Молдовы принял Закон об особом правовом статусе Гагаузии (Гагауз-Ери), наделивший регион с компактным проживанием гагаузов правами автономии. И сегодня большая часть политических сил Гагауз-Ери не выступает за полную независимость (исключение - Народный фронт спасения Гагаузии). Вместе с тем, среди гагаузских политиков и общественных деятелей существует консенсус относительно необходимости расширения автономии Гагауз-Ери.  По мнению президента  Приднестровской Молдавской Республики Игоря Смирнова, получение Гагаузией хотя бы урезанной автономии было бы невозможно без «самопровозглашения» 1990 года.[4] 

Но, пожалуй, рекордсменом по количеству самопровозглашенных образований стал российский Северный Кавказ. Здесь на территории одной лишь Карачаево-Черкесской Республики было провозглашено 5 (!) образований. В 1993 году Азербайджан помимо армянского сепаратизма столкнулся с сепаратизмом талышским (талыши - ираноязычный народ, проживающий на Юге Азербайджана). В июне 1993 года в Ленкорани была провозглашена Талыш-Муганская Республика во главе с полковником азербайджанской армии Аликрамом Гумбатовым. Однако этот опыт не удался, в августе 1993 года Гумбатов был арестован, после чего началась маргинализация талышского политического движения. Гораздо больше времени просуществовала самопровозглашенная Чеченская Республика Ичкерия. В 1991 по 1994 гг. и в 1996-1999 гг. предпринимались попытки построить Чеченское государство де-факто. Однако и в первом, и во втором случаях опыт государственного строительства завершился провалом. Вместо государственных институтов в Чечне существовала федерация «полевых командиров».  В августе 1998 года в селах Карамахи, Чабанмахи, Кадар Буйнакского района Дагестана исламские радикалы заявили об отказе подчиняться официальным властям Дагестана и о создании «Отдельной исламской территории», внутри которой произошла ликвидация официальной власти силовых структур, введение шариатского судопроизводства и вооруженных постов по защите «суверенитета» данной территории. «Отдельная исламская территория» была ликвидирована 12 сентября 1999 г. в ходе операции российской армии и внутренних войск.

Второй - де-факто государства. Эти образования, обладая «проблемным» («подвешенным») суверенитетом, смогли за два или три десятилетия реализовать свои проекты государственного строительства (консолидация власти, установление контроля над определенной территорией). Как правило, у де-факто государственных образований присутствует своя внешняя политика. Нагорно-Карабахская Республика имеет несколько своих представительств за рубежом (в Армении, РФ, Франции, США, Австралии, Ливане, Центральной Европе). Их лидеры, хотя и не признаются в качестве полноценных президентов или глав правительств, участвуют в переговорном процессе по поводу определения их статуса. В некоторых переговорных форматах они рассматриваются как самостоятельные стороны конфликта (случай с Приднестровьем, которое во всех документах, посвященных разрешению конфликта с Молдовой, рассматривается именно в таком качестве). Это позволяет им принимать участие в авторитетных международных форумах. Так, экс-спикер парламента Приднестровья Евгений Шевчук принимал участие в работе экспертных «круглых столов», проводимых под эгидой британского фонда «Wilton Park» (создан в 1946 году по инициативе Уинстона Черчилля), а лидеры НКР совершали несколько значимых визитов в США, которые отнюдь не ограничивались контактами с представителями армянской диаспоры. Второй президент НКР Аркадий Гукасян (1997-2007) 28 октября 2003 года посетил Калифорнийское государственное собрание в Сакраменто, провел встречи с журналистами влиятельных американских изданий. Третий президент Нагорного Карабаха Бако Саакян (занимает свой пост с 2007 года) 22 ноября 2008 года в ходе своей поездке по США встретился в Нью-Йорке с сопредседателем комиссии по армянским вопросам Конгресса США Фрэнком Паллоуном.           Свои контакты с США имеет и африканское де-факто государство Сомалилэнд. 17 января 2008 года тогдашний помощник госсекретаря США по африканским делам Дженди Фрейзер принял президента Республики Сомалилэнд Дахира Рийале Кахина, хотя позиция Вашингтона относительно непризнания этого образования осталась неизменной. 

Третий - частично признанные государства. Эти образования не имеют членства в ООН и не признаются большинством государств-членов этой организации. Однако они сделали более серьезную заявку на международную легитимацию и преодоление состояния «проблемного» (или «оспоренного») суверенитета. Образования третьего типа имеют признания нескольких государств, входящих в ООН. Количество таких признаний может варьироваться от нескольких десятков (Сахарская Арабская Демократическая Республика, Косово, Китайская Республика/Тайвань) до 1 (Турецкая республика Северного Кипра, чью независимость признает только Турция, и Свободный Кашмир, который признает только Пакистан). 

Между тем, чисто количественные показатели не являются основополагающими в оценке степени прогресса в процессе международной легитимации. У Абхазии и Южной Осетии количество признаний меньше, чем у Сахарской Арабской Демократической Республики (которая помимо этого входит в число членов Африканского Союза). Однако независимость двух бывших грузинских автономий признала РФ - постоянный член Совета безопасности ООН и член «ядерного клуба». В отличие от де-факто государств, частично признанные образования подписывают с признавшими их странами двусторонние договоры (они считаются легитимными уже не только на территории страны с «оспоренным статусом). В некоторых случаях между частично признанными образованиями и странами-членами ООН устанавливаются дипломатические отношения. Так, Россия открыла свои посольства в Абхазии и в Южной Осетии, в то время как абхазское и югоосетинские миссии появились в Москве. Никарагуа же, признав независимость двух бывших грузинских автономий, установила дипломатические отношения только с Абхазией (без открытия посольства на его территории). 

В то же самое время, частично признанный статус вовсе не является пропуском в ООН. Несмотря на поддержку независимости Косово со стороны семи членов «Большой восьмерки», два голоса постоянных членов Совета безопасности ООН (КНР и РФ) делают невозможным полноценное включение бывшего сербского края в мировое сообщество (а значит и подключение к международным механизмам обеспечения безопасности). Сближению же Косово с ЕС и другими европейскими структурами мешают страны- члены Союза, отказавшиеся от признания его независимости (Румыния, Испания, Словакия, Греция и Кипр). 

Подведем итоги. Непризнанные государства представляют собой важный элемент современных геополитических трансформаций. Их повышенная роль в нынешней международной политике объясняется незавершенностью формирования нового глобального миропорядка, который возник на основе системного кризиса ялтинско-потсдамской системы. В не оформившейся до конца системе международных отношений слишком много недоговоренностей, правовых и политических неопределенностей, значительных зазоров между де-факто и де-юре, и еще больше интерпретаций. Но самое главное, затянувшийся переход от одной системы международных отношений к другой сильно тормозит выработку общих подходов и критериев к признанию новых государств, сецессии и территориальной целостности. Все это позволяет непризнанным республикам не только поддерживать свое бытие, но и находить заинтересованных союзников среди влиятельных международных игроков.

-----------