 Так называется недавно опубликованная статья в российском журнале
"Благовест”, рассказывающая о сегодняшних проблемах молокан. Предлагая
ее вниманию читателей, надеемся и на помощь высоких инстанций: община
явно дышит на ладан, многие уехали, многие думают уехать. Сохранить
общину — задача и посильная, и необходимая. От этих трудолюбивых,
аккуратных, самобытных людей нашему сообществу один лишь позитив...
Приезжая в родное приграничное с Грузией село Привольное, я
всегда думала: а как попали в Армению молокане? От столицы Армении до
нашего родового имения в Привольном есть несколько русских сел —
Семеновка, Пушкино и Киров, но они давно осиротели. Здесь сейчас мало
русских, да и то все старенькие дядьки и тетки. А вот дальше от нашего
села к районному центру Калинино (сейчас уже Ташир) когда-то находилось
истинно молоканское село со странным немного названием — Молоканская
Фишка. Этого села уже давно нет, но приятные воспоминания о молоканах
осталось и по сей день. В Ереване, в одной из русских школ, у нас было
очень много молокан-одноклассников. А подружка Сусанна и сейчас пишет из
далекой Австралии: "Держим отару овец, на все хватает, правда,
соскучилась по ереванской зиме, даже улочкам слякотным и по тебе, моя
лучшая подруга беззаботной школьной поры”.
Большинство молокан
выехали из Армении в годы политического и экономического кризиса после
развала Советского Союза. Никаких прений на национальной почве и быть не
могло. А вот в Москве, например, мало кто знает, что если у них на
рынках торгуют кавказцы, то в Ереване это место занимают русские —
молокане.
Причиной резкого сокращения молоканского населения и их
продолжающейся миграции считается отсутствие особой государственной
опеки молокан. Особенно сильно стимулировало выезд русских из Армении
закрытие русских школ и групп с русским обучением в вузах. Не видя
перспектив для получения образования и дальнейшего трудоустройства,
русские, молоканского вероисповедания в том числе, стали массово
покидать родные очаги, продавая за бесценок нажитое ими и их предками. В
Армении из двух десятков русских сел ныне остались лишь два — Фиолетово
и Лермонтово. Молокане на протяжении пары веков не утратили на новой
родине свои обычаи жить общинами, слободами. Они и по сей день
объединены в общины, во главе которых стоят выборные пресвитеры. В
общине авторитетом пользуются "старцы” и певчие. Религиозный культ
упрощен и сводится к собраниям, проводимым в обыкновенных помещениях.
Богослужения состоят в чтении текстов Библии и пении псалмов. Семейные
обряды совершаются бесплатно. Молокане отказываются регистрировать
религиозные общины, считая регистрацию не "богоугодным” делом.
Обязательно также для женщин ношение головного убора — платка.
Семьи
молокан многодетные, а после развала Союза стало трудно приобретать
жилье для своих детей. Да и как могут молокане, большинство из которых
живет в столице Армении, приобретать за огромные деньги квартиру, если
они зарабатывают на хлеб насущный не бизнесом, и у них нет хорошо
оплачиваемой работы. Мужчины в основном хорошие строители, женщины
исключительно работают уборщицами или готовят квашеную капусту, соленые
огурцы, моченые яблоки, но бизнес молокан особых денег не приносит.
Решением жилищного вопроса они считают основание слободы в пригородах
Еревана. Создание слободы позволит молоканам, объединившись
территориально, сохранить свои веру и традиции, создать в Ереване свой
молельный дом. У правительства страны они просят маленький, пусть даже
самый каменистый клочок земли. "А дома мы построим своими руками”, —
говорят они. Трудолюбие молокан не требует рекламы. На каждом рынке
встречаешь опрятно одетых светловолосых и светлоликих молоканок,
продающих популярную, очень уважаемую армянами молоканскую капусту.
Почти на каждой стройке крановщиками, каменщиками, малярами работают
бородатые, крупнорукие молокане. Только бы дали 1-1,5 га земли для
постройки молоканской деревни-слободы и не пройдет даже года, как там
появится процветающее селение с уютными, с деревянной резьбой и
светло-голубой покраской, домами.
В принципе, власти страны могли бы
удовлетворить просьбу молокан в соответствии с 75 статьей земельного
кодекса Армении о порядке предоставления земельных участков, являющихся
собственностью государства и общин на праве безвозмездного пользования.
Но без "но” не обошлось. Два года молокане скромно просят удовлетворить
их просьбу. Просили многих, а ответ получили только в ереванской мэрии,
где им лишь предложили следить за объявлениями о проведении аукционов по
продаже земли в армяноязычных газетах и участвовать в них. Может и не
надо, но не преминем повторить: молокане не располагают крупными
финансовыми возможностями, необходимыми для закупки земельного участка.
Грустно, что простой люд не может им помочь. В силах сильных мира сего
решить этот вопрос — предоставить возможность молоканам построить
слободу.
У молокан резко осуждаются пьянство, курение и употребление
наркотиков, самоубийство, аборты, а также разводы. Молоканское
движение, возникнув в России во второй половине XVIII века (по другим
источникам, в XVI веке), долго подвергалось преследованиям. Молокане,
духовные христиане, — это русские люди, которые, изучая Священное
Писание, пришли к выводу, что между Богом и человеком единым посредником
является Иисус Христос. И обращаться к Богу надо только через Дух
Святой, "Ибо Бог есть Дух”. Никакие предметы не являются изображением
Бога, им не следует поклоняться, ибо в них нет Духа. Вера, упование
молокан: "Тебе единому поклоняемся — Отцу, Сыну и Духу Святому”.
И
хотя за жизнью в России молокане так или иначе следят, те, которые не
уехали в те трудные 1992-96 годы, уезжать на историческую родину пока не
собираются. Старшее поколение даже в бедности не хочет покидать
насиженные места. Да и в России не медом намазано. Так и застряли наши
молокане между небом и землей, между Россией и Арменией, между сносной
жизнью и бедностью.
Несмотря на их рассредоточение среди
основного населения, у молокан практически отсутствуют смешанные браки.
Их дети учатся в русских школах или классах. При этом все владеют беглым
армянским. Вот и моя подружка Сусанна, учась в русской школе, более
грамотно, чем я, говорила на моем родном армянском. И помню, как
провожали ее семью в далекую Австралию. А может поехать в эту Австралию,
самой посмотреть, как там мои?...
* * *
В 1880-е годы на
территории Восточной Армении, определяемой в современных границах
Республики Армения, находилось 23 русских селения (11 283 человек), в
том числе шесть православных населенных пунктов (2 736 чел., или 24,4%) и
17 сектантских (8 547 чел, или 75,6%). Самым крупным селением была
Воронцовка — религиозный центр молокан всего Закавказья, в котором
проживало около 2 300 человек. Именно в этом селе в 1905 году проходил
Всероссийский съезд духовных христиан — молокан, на который съехались
представители молоканских общин из разных регионов России. В начале
1990-х годов в Армении проживало порядка 51 тыс. русских, из которых
половина — молоканского вероисповедания. На сегодняшний же день здесь
проживают всего 5 тыс. молокан, 2 тыс. из которых живут в Ереване.
Кстати,
исполнилось 110 лет, как в наши края добрался писатель и публицист
Евгений МАРКОВ (1835-1903) и опубликовал очерк "Зимнее путешествие по
горам Кавказа”. Одна из глав названа "Русская Армения”, в которой Марков
рассказывает о молоканах, к тому времени уже почти полвека обитающих в
нашей стране. Вот лишь небольшой отрывок из его эссе:
Спуск с
перевала в Семеновку очень короткий. Не успели оглянуться — очутились
внизу. Почему-то здесь стало гораздо холоднее, чем наверху. Вероятно,
это объясняется более открытою местностью и близким соседством громадной
водной чаши озера.
...Облако, густое и туманное, сидело на
Семеновке, закрывая дали. В Семеновке казацкий пост, оберегающий перевал
и сдерживающий весьма обычные в этой стране разбои татар, — пост
земской стражи, почтовое отделение, сберегательная касса; живут тут
частью армяне, но больше молокане.
— Каков этот народ молокане? — спросил я сторожа-армянина, подававшего нам утром самовар.
—
Народ честный, живут хорошо, обиды от них — никакой, — отвечал сторож. —
Вот татары, — те воруют, когда приходят в горы на летние кочевья. От
них и караулы ставятся. Казацкие разъезды по дороге разъезжают. Между
Дилижаном и Семеновкой ночами небезопасно тогда бывает; почту не иначе
как с конвоем казацким отправляют, тоже и экипажи срочные, а на всех
горах посты расставляют.
...Суровые окрестности озера, целые полгода
покрытые снегом, издавна служат местом ссылки из внутренней России так
называемых "вредных сект”. Семеновка, Еленовка, Никитино,
Константиновка, с. Ахты, Сухой-Фонтан — вот главные гнезда здешнего
молоканства, прыгунства и субботничества. Молокан стали ссылать сюда лет
пятьдесят тому назад; они сами выбрали себе эти холодные горные
равнины, климатом своим напоминавшие им родную Русь, и в то же время
богатые водами, пастбищами, лесами и тучною почвою, способною родить
пшеницу, коноплю, лен и всякие хлеба. Сектантам не пришлось, как другим
переселенцам с севера на юг, расставаться здесь с валенками, полушубками
и теплыми шапками, не пришлось забывать саней-розвальней, приучаться к
непривычной поливке полей или к аршинной перекопке земли под
виноградники. Они предпочли неведомому для них рису и винограду южных
низин давно знакомое обыкновенное полевое и луговое хозяйство, тем более
что их закон все равно запрещал им пить вино, а родимая гречневая каша
казалась им много вкуснее плова. Сектанты переселили таким образом на
далекое армянское плоскогорье непочатую и неподдельную матушку-Русь.
Здесь появились многолюдные оазисы самобытной и крепкой русской силы,
которая скоро внесла в местную жизнь, в хозяйство и обычаи страны много
своего, русского. Сила эта развернулась здесь шире, чем на родине,
потому что здесь никто уже не стеснял свободных проявлений духовной
жизни народа; "публичное доказательство раскола”, строго
преследовавшееся на родине, здесь, среди иноверцев, не представлялось
уже опасным ни правительству, ни духовенству, и хотя формально было
запрещено и на новых местах переселения, но уже налицо не было тут ни
ближайше заинтересованного в деле приходского священника, ни станового
пристава.
...Вот и станция Нижние-Ахты, — тоже одно из гнезд
молоканства. Все это уезд Нового-Баязета, который лежит верстах в 35 от
дороги. В Нижних-Ахтах — мировой судья, участковый начальник, тюрьма и
разные другие правительственные учреждения. Сначала тянутся каменные
жилища армян, а потом больше краснокрышие дома молокан с хозяйственными
дворами. В них квартируют и все местные чиновники.
Я разговорился с молодым чиновником, заведующим на станции почтовым отделением.
—
Здешние молокане очень трезвы, — сообщил он мне, — найдется, может
быть, на все население 2—3 пьющих, а вот в Еленовке, как я слышал,
пьянствуют. Тридцать лет назад пришли сюда совсем голые, в кибитках
жили, а теперь у всякого фургоны, лошади, скот, дома, деньги.
Хозяйничают отлично. Воздух Ахты считается самым здоровым во всей
эриванской губернии. "Долина цветов” всего ведь в семи верстах отсюда;
тот на горе, в лесках; там еще прохладнее и здоровее. Оттого и
переселяются туда каждое лето все эриванские власти.
Наринэ КИРАКОСЯН http://www.nv.am/index.php?option=com_content&view=article&id=17999:2012-02-21-07-31-01&catid=8:2009-06-06-11-27-35
|
