Мероприятия были организованы на достаточно высоком уровне. В них приняли участие правительственная делегация Республики Арцах во главе с Президентом Бако Саакяном, киликийский катoликос Арам I, министр диаспоры Республики Армения Грануш Акопян, посол Республики Армения в Ливане, постоянный представитель Республики Арцах на Ближнем Востоке, посол Франции в Ливане, многочисленные представители армянский Диаспоры из стран Ближнего Востока, США и Европы. На этих мероприятиях в составе делегации НКР присутствовал и автор данной статьи. Президент Арцаха выступил в Айнчаре с приветственным словом¹. Было оглашено и приветствие Президента Армении.

То, что мы увидели в Айнчаре, было действительно впечатляющим. Айнчар предстал благоустроенным населенным пунктом. Здесь есть большая соборная церковь, школа, музей, клуб и т.д. Дороги асфальтированы. Будучи в Айнчаре, складывается впечатление, что ты не далеко от исторической родины, а в самом ее сердце. Все без исключения жители владеют родным языком, при этом на арабском говорят с ярко выраженным акцентом. Представители других национальностей на постоянной основе здесь не живут. Местные жители продают свои дома или иную недвижимость лишь своим соотечественникам. Айнчарцы сами выбирают органы местного самоуправления, и у них, как и у представителей других национальных общин Ливана, своя автономная жизнь. Можно сказать, что айнчарцы являются достойными потомками мусалерцев и, будучи верны заветам предков, поддерживают свою национальную идентичность. В то же самое время айнчарцы являются и патриотами Ливана и внесли существенный вклад в борьбу за независимость этой страны и прекращение там кровавой гражданской войны. Власти Ливана также высоко оценили вклад нашего народа, в частности Айнчара, в укрепление ливанской государственности.

Практически все присутствующие, особенно прибывшие с исторической Родины, испытывали нескрываемую гордость в этом живописном месте, непосредственно соприкасаясь с живым духом Мусалера.

Однако то, что мы узнали в Айнчаре относительно прошлого Мусалера, было не менее впечатляющим, а представители Архаца были приятно удивлены. Из уст многих айнчарцев-мусалерцев мы услышали, что мусалерцы являются выходцами из Карабаха, в частности Арцаха и Зангезура. Сначала мы не поверили этому, приняв данное утверждение за комплимент, основанный на особом отношении армян диаспоры к Карабаху. Однако, постепенно расширив круг общения, мы поняли, что на самом деле это предание передается из поколения в поколение, и в Айнчаре это вовсе не является секретом. Интересно, но в Айнчаре большинство населения знает даже незначительные подробности об истории и происхождении своих предков².

Особо обстоятельный материал по данному вопросу собрал известный в Айнчаре историк и общественный деятель Есаи Аватян, который, в частности, занимается лингвистической стороной вопроса. Кстати, мусалерский диалект непонятен западным армянам. Непонятен он и карабахцам, но когда на нем говорят, создается впечатление, что язык знакомый, хотя, как уже отмечалось выше, его очень трудно понять. Однако когда прибегаешь к разбору слов, оказывается, что в мусалерском диалекте имеются множество слов, которые можно преимущественно найти в карабахском диалекте (в его арцахском и зангезурском наречиях). К таким словам относятся, например, «аливор», в карабахском произношении «hиливур» (старик, старец); «льявел», в карабахском произношении «льванял» – улучшаться, становиться лучше; «ктит», в карабахском произношении «ктот» – копошиться. Мусалерцы так же, как и карабахцы, используют слово «Астуц» (Бог), в отличие от «Аствац» в литературном армянском и других диалектах. Список можно еще долго продолжать.

Особый интерес представляет и название родов и семей. Говоря о том или ином роде или семье, используется окончание «ынк» – Аватынк (Аватяны), Лякисынк (Лякисяны) и т.д. В Арцахе и Зангезуре «ынк» переходит в «анц» и «унц» – Серчанц, Аваканц, Дерунц, Хачунц, Багдунц. В других районах Армении используется более классическая форма окончания фамилий семейно-родовых групп – «ян».

В свете вышесказанного, возникает самый, пожалуй, главный вопрос. Если предки мусалерцев прибыли из Арцаха, то когда приблизительно и как это могло произойти? Практически все мусалерцы утверждают, что их предки из Арцаха прибыли в регион во времена Тиграна Великого, т.е. – в I веке до н.э. Эта гипотеза имеет под собой основания. Дело в том, что арцахские воины, особенно конница, были среди отборный войск Царя Царей, и даже в личной охране Тиграна Великого было много выходцев из этой провинции Великой Армении. Вполне возможно, что после завоевания присредиземноморских районов Ближнего Востока некоторые воины и, выражаясь современным языком, часть гражданского населения из Арцаха перебрались на постоянное место жительства в эти регионы, создав здесь населенные пункты. Во время Тиграна Великого, как известно, происходили достаточно массовые миграции населения из Армении – в завоеванные страны и обратно. К тому же поселение арцахцев, известных своим боевым духом, в таких стратегически важных регионах, как Киликия, было также в интересах армянской государственности, и Тигран Великий, конечно же, учитывал и данный аспект.

Однако, по всей видимости, из Арцаха в Присредиземноморье было несколько волн миграций. На это, кстати, указывает и ряд терминов и этнонимов, используемых в мусалерском диалекте. Например, алевитов, т.е. последователей одного из исламских направлений шиитского толка, мусалерцы называют татами. Этноним «тат», между тем, появился несколькими столетиями позже эпохи Тиграна Великого. Таты, как известно, являются самым многочисленным ираноязычным народом, обитающим в Восточном Закавказье. На данном этапе, в результате дискриминационной политики Азербайджана, все они записаны в качестве азербайджанцев, но все же некоторые из них все еще сохранили свою идентичность. В сущности, таты являются потомками персов, переселившихся из Ирана в Закавказье. Наиболее вероятным периодом переселения предков современных татов в Закавказье является эпоха Сасанидов (III—VII вв. н. э.), которые для укрепления своих владений строили здесь города и основывали военные гарнизоны³. Однако, тогда этноним «тат» к закавказским персам не применялся. Он начал применяться в XI веке, совпав по времени с вторжением в пределы Закавказья и Ирана тюркских племен из Центральной Азии. Еще в первой трети ХХв. в Атрпатакане татами называли древние иранские народности, живущие на Ардебильской стороне за перевалами Талышских гор, а в Восточном Закавказье, в районе Шемахи, татами называли также живущих в горах оседлых тюрков, в Карабахе же вплоть до начала ХХв. татами называли персидских подданных, независимо от языка, и даже всех обитателей на юг от Куры, но непременно оседлых⁴. В других районах Армении этимология «тат» была мало известна.

Что касается алевитов, то их последователи в Передней Азии были тесно связаны с Персией, и долгое время населенные ими территории входили в состав последней. Однако после подписания в 1555г. Амасийского договора между Османской и Сефевидской империями территории Передней Азии, в которых проживали и шииты, попали под контроль османов. Таким образом, алевитов татами могли называть лишь армяне, которые непосредственно соприкасались с ними, и этот этноним, передаваясь из поколения в поколение, до сих пор находится в обращении у мусалерцев. Как уже было сказано выше, с татами, как народом и как представителями шиитской ветви ислама, соприкасались в первую очередь Арцах, Зангезур и Утик. Именно потомки этих переселенцев и ввели в обиход термин «тат» в далеких малоазиатских районах Средиземноморья.

Получается, что волна миграции, которая привела с собой данный этноним, должна была произойти не ранее XI-XII вв. В этот период переселение из Арцаха и Зангезура в Присредиземноморье действительно могло иметь место. Именно в это время из Арцаха в Киликию, спасаясь от преследования сельджуков, перебрался представитель царского рода Араншахиков Ошин, который стал родоначальником династии Хетумянов – второй царской династии Киликийской Армении, правившей с 1226 по 1342гг.⁵ Сам Ошин был родом из города Майрьяц Джурк, расположенного в Северном Арцахе. Принимая во внимание специфику феодальной эпохи, в которой жил Ошин, он вряд ли бы перебрался из Арцаха в Киликию один. Учитывая его знатное происхождение и статус, с ним, естественно, перебрались и его подданные. Как известно, в Киликии Ошину была передана крепость Ламброн и ее окрестности, которые и стали наследственными владениями Хетумянов. Таким образом, можно предположить, что Ламброн и одноименный уезд и стали местом поселения второй волны мигрантов из Карабаха.

Но географически Ламброн находится далеко от Мусалера. Как же получилось, что потомки осевших здесь арцахцев оказались, в Мусалере? По всей видимости, они перебрались в Мусалер позднее. Дело в том, что и по утверждению самих мусалерцев, и в соответствии с данными исторических источников, армяне перебрались в Мусалер из других районов Киликии, а некоторые семьи даже из ряда районов исторической Армении. Наиболее вероятным периодом данного переселения можно считать XVIIв. На это указывают и архитектурные памятники. Так, хотя в районе Мусалера и имеется много древних церквей, но самой древней армянской церковью является церковь Св. Богородицы в селе Еохун Олук, датирующаяся 1634 годом⁶. Таким образом, по тем или иным причинам группа армян Киликии в начале XVIIв. переселилась в район Мусалера, и среди них были и потомки выходцев из Арцаха и Зангезура.

Однако этим миграция из Арцаха и Зангезура в Мусалер, по всей вероятности, не ограничилась. По данным исторических источников и самих мусалерцев, в середине XVIIIв. в одно из сел Мусалера – Кепусие прибыли несколько десятков семей из Персии⁷. Вполне возможно, что среди этих переселенцев были и выходцы из Арцаха и Зангезура, тем более что в это время Персидская держава была погружена в хаос междоусобных войн, в которых, кстати, активно участвовал и Карабах⁸. Участие Арцаха и Зангезура было столь значительным, что, к примеру, в борьбе со вторгшимися в Персию узбеками под предводительством Азиз-хана в коалиции иранских антиузбекских сил около 17% воинов были карабахцами⁹. Азиз-хан между тем дошел до Тебриза, т.е. почти достиг границ Карабаха. В данной ситуации, конечно же, есть большая вероятность исхода некоторых групп населения, особенно тех, кому грозит непосредственная угроза. Интересно, но в селах Мусалера был распространен термин «кехиа» применительно к сельскому старосте¹⁰. Этот термин лишь в начале XXв. был заменен на термин «мухтар», распространенный в Османской империи. Между тем, в Карабахе сельский староста назывался «кёхва». Даже по могильным плитам можно узнать могилу кёхвы, на этих плитах кроме соответствующей записи имеется и высеченный всадник на коне. Таких могильных плит очень много по всему Карабаху, в частности, в селе Шош Аскеранского района НКР. Это обстоятельство также показывает вероятность того, что среди переселенцев из Персии были и арцахцы с зангезурцами.

Конечно, не исключено, что волн переселений было больше, но наиболее массовыми периодами такого переселения можно считать именно вышеуказанные. Вполне возможно и то, что мигранты каждой новой волны селились поблизости от предыдущих поселенцев.

Особый интерес здесь представляет то, как мусалерцы на протяжении такого долгого периода времени сумели сохранить память об арцахских корнях. Этому способствовал ряд оснований историко-психологического характера. Для первой волны переселенцев таким основанием могло быть горделивое осознание причастности к эпохе Тиграна Великого. Предания относительно того, что первая волна переселенцев появилась здесь именно по воле Царя Царей, были мощнейшим стимулятором поддержания исторической памяти и ее передачи последующим поколениям, особенно на фоне постепенного ослабления армянской государственности. Для второй волны таком стимулом могла быть причастность к царской династии Хетумянов, а следовательно, и к их исторической родине, пусть даже в качестве подданных. Наверное, эти сантименты поддерживались и самой царствующей династией, в том числе и для упрочения своих позиций. Что касается третьей волны переселенцев, то здесь ключевую роль мог сыграть фактор времени. Ведь за 150-200 лет историческая память, особенно в традиционных сообществах, так быстро не стирается. Она может измениться, порасти всякими легендами, но основополагающие принципы все же остаются более или менее неизменными. Поддержанию преданий способствовали, возможно, и новые потоки переселенцев.

Эта тема очень любопытна, и, учитывая, что вышеуказанный анализ является, пожалуй, первой попыткой обобщения ряда предположений относительно арцахских корней мусалерцев, представляется целесообразным продолжить это исследование. Вполне возможно, что будут найдены весьма интересные, но доселе неизвестные факты истории Армении.

¹С полным текстом приветственного слова на армянском, русском и английском языках можно ознакомиться на официальном вебсайте Президента Республики Арцах, http://www.president.nkr.am/am/speeches/speeches/1028/,
http://www.president.nkr.am/ru/speeches/speeches/1028/,
http://www.president.nkr.am/en/speeches/speeches/1028/.

²См., например, Շերպեճեան Ս., Պատմութիւն Սուետահայերու, Պեյրութ, 2010, էջ18:

³Подробнее об этом см., например, История Ширвана и Дербенда X-XI веков, Издательство восточной литературы, Москва, 1963.

⁴Миллер Б., Таты, их расселение и говоры (материалы и вопросы), Известия Общества Обследования и Изучения Азербайджана, №8, выпуск VII, Баку, 1929г., сс. 30-32.

⁵Подробнее о династии Хетумянов см., в частности Չամչեան Մ., Պատմութիւն հայոց, հատոր Գ., Վենետիկ, 1788, էջ 995; Ալիշան, Նետողք ի Հայս. Յուշիկք Հայրենաց հայոց, Վենետիկ, հստոր Բ., 1870, էջ 431; Ալիշան, Սիսուան, Վենետիկ հստոր Բ., 1885, էջ 46; Տեր-Ղազարյան Հ., Հայկական Կիլիկիա, Անթիլիաս, 1966; Ուլուբաբյան Բ., Խաչենի իշխանությունը X-XVI դարերում, Երեւան, 1975, էջ 96-97; Микаелян Г., История Киликийского армянского государства, Ереван, 1952; Сукиасян Г., История армянского государства и права, Ереван, 1969, с. 21.

⁶См. Տեր-Ղազարյան Հ., Հայկական Կիլիկիա, указ. соч., с. 66.

⁷Շերպեճեան Ս., Պատմութիւն Սուետահայերու, указ. соч., с. 14.

⁸Подробнее об этом см., в частности, Бабаян Д., Политическая история Карабахского ханства в контексте арцахской дипломатии XVIII века, Ереван, 2007, сс. 50-55.

⁹Ахмед Бек Джеваншир, О политическом существовании Карабахского ханства с 1747 по 1805 годы, Шуши, 1901, с. 14.

¹⁰Շերպեճեան Ս., Պատմութիւն Սուետահայերու, указ. соч., с. 32.