Митинги  

После гадрутского толчка, когда 12 февраля состоялся первый митинг, движение покатилось, как лавина по Арцаху. Это было похоже на сказку – для всех, в том числе и для нас. Мы все же, были советскими людьми, и не ожидали, что события сразу наберут такой оборот, ситуация так резко изменится. Большинство из нас готовились к репрессиям, высылкам из Арцаха, даже расстрелам. «Нужно время, чтобы движение за Арцах приобрело зримые черты. Должны быть жертвы, мученики и герои, чтобы народ встал на ноги, взялся за оружие и начал оказывать сопротивление, бороться за свое будущее». Так думали мы и оказались не совсем готовы к тому, что весь народ сразу встанет на ноги. Проводя предварительную работу по организации митинга уже в Степанакерте, мы спрашивали активистов на местах, сколько народу они смогут вывести. Причем жестко требовали реальных цифр, и по нашим прикидкам получалось где-то 3-4 тысячи человек. А собралось 8-9 тысяч. Такое развитие событий стало неожиданностью, хотя мы к этому стремились и работали на это. И первый митинг стал поворотным днем, после которого все пошло легко и быстро. На наших глазах рождалась сказка, наша мечта воплощалась в жизнь, в нее вдруг поверил весь армянский народ.

Да, это выглядело как сказка, но такие сказки требуют подготовки. Чтобы поднять и выплеснуть на улицы деревень и городов 80 тысяч арцахцев и миллионы армян по всему миру, нужна большая организационная и техническая работа, серьезные усилия. Как я уже сказал, работа в Арцахе велась несколькими группами, которые появились независимо друг от друга и работали самостоятельно. К 1987 году мы смогли их объединить в единую сеть, главным координатором которой стал я. Идея была простой и вроде бы очевидной – нужно объединяться, чтобы суметь выдержать неизбежные ответные действия азербайджанских и союзных властей. Без объединения, без создания единого фронта мы не сможем победить. Идея была проста в формулировке, но, как всегда и везде в мире в подобных случаях, сложность заключалась не в том, что делать, но - каким образом. Каким образом объединить столь разные группы в одну сеть? Уже по прошествии стольких лет можно спокойно говорить, что на пути такого объединения было множество препятствий и мин.

Где-то за четыре месяца до декабря 1987 года для нас, реально организующих движение, большой проблемой стал рост количества «засланных». А ведь движение тогда еще не переросло во всенародное. В один из моментов «засланные» составляли чуть ли не большинство. Не надо забывать, что мы были молоды, неопытны и не до конца понимали, что происходит. Мы просто верили. Ведь «они» тоже были армянами и тоже говорили правильные слова, у них тоже горели глаза. Мы работали в тот период сердцем, а не холодной головой. И по-другому было просто нельзя. Работая головой, очень сложно, если вообще возможно, поднять общенародное движение. А когда работаешь сердцем, многого не видишь. Если он тоже армянин, если говорит такие правильные и горячие слова – как может он работать не на армянский народ?

До тех пор, пока мы работали с народом, поднимали его, и события не выплескивались на улицу, власть нас не очень дергала. Она никогда не теряла контроль и через «засланных» держала руку на пульсе. Был период, когда и меня обвиняли, говоря, что я тоже «засланный казачок»,  внедренный для того, чтобы разрушить движение. И обвиняли меня, как это часто бывает, люди, которые сами были «снаряжены» и засланы в движение. Вот так интересно получается и, слава Богу, что у нас сегодня есть победа и можно спокойно размышлять обо всем этом, наблюдая за карьерным и политическим ростом некоторых деятелей тех лет.

«Засланные»

Тема «засланных» для меня не теоретическая, она прошлась по мне в буквальном смысле слова. Дважды, благодаря доносам таких вот «засланных», я оказывался на волоске от гибели, и только чудо помогло выжить. Только присутствие духа под дулами автоматов и судьба помогали развернуть машину и уходить под огнем. Водитель и я выжили, сидевший сзади парень погиб. 

Тема лиц, которые работали во время движения со спецслужбами СССР, сложна и противоречива. Порой в армянском обществе даже поднимается вопрос о необходимости люстрации, которая запретила бы таким лицам принимать участие в общественно-политической и государственной жизни.

Армения долго находилась в составе СССР, где карательная система была выстроена на спецотделах, доносительстве. Если ты хотел сделать карьеру и тем более карьеру управленца, то с некоторого уровня твой рост был невозможен без санкции КГБ, без взаимодействия с этой службой. Так был устроен Советский Союз и в такой среде начинался наш этап арцахской борьбы. Советское армянское общество было пропитано связями с «конторой», мы понимали, что такова реальность, что среди нас обязательно будут «засланные». И продолжали работать.

Среди людей от «конторы» и тех, кто сотрудничал с азербайджанскими властями, были разные личности с разной мотивировкой. Были «карьеристы», о которых я говорил чуть выше, были «шестерки», которые просто зарабатывали доносительством, были те, кто сломался, кого удалось запугать. Мы еще помним, что такое карательная система СССР и те, кто гарантируют, что они ни за что бы не сломались, либо лукавят, либо просто не понимают, о чем говорят. Я не уверен на все сто, что не сломался бы, попав под пресс опытных мастеров «конторы», не выдал бы товарищей. Не знаю, на сколько бы меня хватило. Бог миловал, помог избежать этой участи и этого выбора.

Были среди «засланных» и «политически грамотные». Последние, видя мощь СССР, который всем казался вечным, считали, что надо идти на сотрудничество с системой, стремиться во власть или хотя бы прилепиться к силе, чтобы затем получить возможность  сделать что-то полезное и для своего народа. Время показало, что такой подход в большинстве случаев оказывался проигрышным и обреченным. Все начинается с принципа «цель оправдывает средства», а потом человек сам не замечает, как вхождение в систему, постоянные компромиссы, вкус власти, пусть даже маленькой, незаметно меняют, перерождают его. И те цели, которыми он оправдывал «средства», отходят на второй, потом на третий план. Только единицам дано годами и десятилетиями быть человеком с двойным дном и приносить в этом качестве пользу.

Здесь я не говорю о тех, кто был по разным обстоятельствам далек от нашей армянской реальности, вообще не придавал большого значения «национальному вопросу» и достиг больших высот в рамках тех или иных «центров силы», в том числе и в неармянских спецслужбах, дипломатии, военных ведомствах. Когда «в Карабахе и вокруг него» начала обостряться ситуация, кто-то из них осознал свою армянскую природу, кто-то, даже не будучи армянином, отчетливо ощутил, на чей стороне справедливость, и захотел помочь советом правому делу, подсказать, поддержать. Я лично знал таких людей… Но ты должен быть готов получать от них помощь. Ведя борьбу, надо быть готовым работать с такими людьми, оценивать их по достоинству. Каким образом, через какие передаточные механизмы такая помощь может быть доведена до армянского народа - отдельная и большая тема. Она не имеет прямого отношения к нашему разговору – она касается состоявшихся личностей, которые стараются помочь со стороны, не делая тайны из того, кто они на самом деле. Их не назовешь «засланными».

Что касается этих последних – в большинстве случаев людям можно оставить шанс на покаяние и возрождение. При этом и тогда, и сейчас важно обозначить четкие пределы, за которыми прощения нет и быть не может. К сожалению, сегодня дело порой доходит до абсурда, когда личности, которые в те годы вели себя, мягко говоря, неправильно и недостойно, с высоких трибун и экранов телевизора учат народ жизни, позволяют себе кого-то порицать, указывать пальцем, «делиться опытом». Общество не может себе позволить иметь такую короткую память.

От атмосферы в обществе, в народе многое зависит. Когда народ находится на подъеме и ярко сияет, как это было в начале движения и во время арцахской войны, такие личности с темной душой предпочитают не высовываться. Когда народ и общество гаснут, когда настоящие ценности выветриваются из жизни, эти люди вылезают на поверхность и поднимаются верх, делая темноту вокруг еще непроглядней. В такие годы природа «засланных» дает им безусловное преимущество. Это их времена, их бал. 

Сегодня можно говорить об этом спокойно, но весной 1991 года, когда был поставлен вопрос на голосование – оставаться в составе Азербайджана или выходить 18 человек высказались за то, чтобы оставаться, и только четверо проголосовали против. Сегодня те, кто голосовал в пользу Азербайджана, «уважаемые люди» при больших должностях и даже герои. Не надо укорять их и тем более бить по голове, напоминать каждый день о прошлых грехах, однако славить таких личностей, давать им полномочия тоже нельзя.

Каким образом можно избавиться от «засланных», как явления, как можно избавиться от такого наследия? Вирусы и болезни цепляются к ослабленным обществам, организмам. Общество и народ должны быть здоровыми, и тогда паразиты сами отпадут. Да, можно помыться и выбрать «вшей» - таковы функции спецслужб страны - но если ты остаешься слабым и нездоровым, рано или поздно паразиты вновь вернутся. Надо помочь народу расправить крылья. Это просто сказать, но очень и очень сложно осуществить.

Политика Центра

Отрезвление и понимание происходящего, понимание того, что не все так просто, пришло потом, когда мы в составе делегации из тринадцати человек поехали в Москву. Причем я был уверен, что в Москве мы получим, как минимум, несколько лет срока. Была статья в УК – «разжигание межнациональной розни», по которой можно было получить не менее четырех лет. Однако нас не посадили. Более того, сам Демичев при нас позвонил в Степанакерт Кеворкову, первому секретарю обкома партии, и распорядился нас не трогать. «Вас не будут трогать», - сказал он нам, положив трубку. Мы были, мягко говоря, очень удивлены. Еще больше удивились, когда по возвращению нас в самом деле не стали трогать. Шел январь 1988 года.

Почему люди не разбираются в политике? Потому что они большей частью адекватны, как подопытная лягушка. Если лягушку уколоть в лапку, она ее отдернет. Однако в жизни и тем более в политике «лапку» порой  убирать нельзя, - если хочешь выжить. В политике и тем более во время кризиса часто надо уметь идти против рефлексов и тенденций, в которые тебя пытаются встроить. Сегодня уже очевидно и ясно, что в Центре, во власти действовали две серьезные силы. Первая готовила крах советской системы, вторая  - переход к прежнему ее варианту, жесткому и репрессивному. И той и другой силе нужно было дестабилизировать обстановку. С одной стороны дать возможность открытого выступления с требованиями, с другой – не оставить ни малейшей возможности добиться своего мирным путем, в рамках действующего законодательства.

СССР в горбачевском варианте должен был рухнуть и одним из главных детонаторов развала был «назначен» Арцах. Организаторы развала в Кремле хотели создать впечатление и мнение (и это им во многом удалось), что именно Арцах и армянский народ инициируют такой развал. Гнев сотни миллионов людей должен был быть направлен против Арцаха, оставив нас под обломками. Такова была задумка и соответствующие структуры, в первую очередь КГБ, обязанные отслеживать и контролировать такие движения и предпринимать меры, – не репрессировали, а первое время где-то даже «помогали». Мы по молодости не понимали всего этого. Но империи и структуры предполагают, а Господь располагает. Арцах и весь армянский народ переросли определенную им функцию детонатора, смогли выйти из роли «пешки» в «большой игре», выйти из самой игры и одержать победу.

Посещение Демичева стало поворотным пунктом, когда мы начали понимать: происходит что-то не то. По идее и логике нас должны были репрессировать, а нас поддерживают. И тогда мы начали формировать ответ на эти сигналы и «несоответствия». Ведь «Ленин, Партия, Горбачев» и другие лозунги родились не просто так. Это была попытка отвести от нас энергию зла. Ты начинаешь прикрываться лозунгами, как щитом, посылая сигнал – я такой же, как вы, я советский человек и хочу того же, что провозглашается из Кремля, полностью поддерживаю все начинания «партии и правительства». И Кремль не может в открытую сказать, что ждет от нас совершенно другого поведения и другой реакции. Он планирует сделать из тебя козла отпущения, повесить на тебя развал страны, а ты говоришь – никакого развала, мы за СССР. Принимая эти решения, мы работали уже не интуицией и сердцем, но мозгами, которые начали включаться.

Пришло понимание, что надо умно и спокойно работать со всеми, кто так или иначе втянут в движение, может быть полезен, вне зависимости от ярлыков и обвинений. Наверное, те, кто пытался «курировать» движение извне, не могли предполагать, что здесь в Арцахе возможны такое мышление и такое поведение. Это уже потом, по прошествии лет, после наших побед, - не скажу враги, но те, кто не ведают что творят, стали говорить, что мы не самостоятельно пришли к таким заключениям и выводам.

Во-первых, мы все делали сами. Во-вторых, мне безразлично, кому будут приписывать выверенные шаги, стратегию и тактику того критически важного периода.

 Поднявшие волну и оседлавшие волну

Мы не снимались на камеру, не фотографировались, как делали позже многие - те, кто понимал, что «реклама двигатель торговли» и сознательно использовал этот момент.

Некоторые доходили до абсурда, организуя съемки своего участия в активных боевых действиях. Даже профессиональные военные журналисты и операторы, ведущие военную хронику, не могли снимать и передавать военную реальность, реальность боя такой, какая она есть на самом деле. Передать атмосферу и напряжение удавалось только большим художникам, которых можно пересчитать по пальцам. Но некоторые  понимали, что будет день завтрашний, и готовились к нему.

Помню в 1991 году отряд  Захара из Аревашата (Доланлара) Гадрутского района, который и сейчас, кстати, живет там. И вдруг новое, незнакомое лицо – человек моет посуду.

- Кто такой?

- На вертолете привезли из Армении.

Выясняется, что это проворовавшийся заведующий складом, которому сказали – отправляйся в Карабах на несколько месяцев, привези справку об участии в боях, и мы спишем недостачу. Я ему сказал, что он может хоть сейчас возвращаться, так как справки я не дам. Можно сказать и многие говорят, что я жесток, хотя выгляжу мягким. Это не жестокость, а принципиальность. Есть люди, для которых принципом стали власть или деньги, преследование людей из чувства мести и проч. Я живу по своим принципам, и не мог позволить себе выдавать подобные справки. 

Человек - существо коммуникативное, он хочет видеть и слышать. Сегодня, когда все снимается на телефон и мгновенно передается по всему миру, это уже очевидно для всех. Но мы в начале движения не задумывались о том, чтобы иметь на будущее фотографии и прочие свидетельства своего участия. Поэтому сегодня новое поколение смотрит телевизор и спрашивает – а где вы были, где воевали? Вас нет в кадре, на фотоснимках.

Когда движение только поднималось, лидеры, чьи имена сегодня на слуху, были в стороне. Как только оно стало разворачиваться и становиться общенародным, они появились  и начали действовать. Скажем, через несколько дней после начала общеарцахской забастовки, мы решили, что надо ее прекращать. Однако новоиспеченные «активисты» и «засланные», стали убеждать народ в необходимости бессрочной забастовки. Мы безрезультатно пытались объяснять, что это лишено смысла. Советской экономике безразлично – работаешь ли ты здесь или нет. Но сам ты очень быстро выдохнешься, так как не получаешь зарплаты, прекращается снабжение области. Тебе надо работать, чтобы получать ресурсы из Центра, которые позволят тебе сделать больше. А ты даже не выгружаешь вагоны с мукой. Как ты собираешься жить? В конце концов, надо кормить семьи.

Такое понимание и такая реакция возможны, если ты живешь в согласии с вышними силами. Когда в тебе нет ненависти и гнева. Когда человек гневается и ненавидит, его можно направить куда хочешь - в том числе и в пропасть. И он до последнего мгновенья так и не поймет, куда его ведут. Когда ты спокоен, у тебя есть шанс избежать таких сценариев. Народ впал в гнев, и четыре месяца его вели к пропасти. Порой человеку, народу невозможно объяснить, что он идет не по тому  пути. И надо просто ждать, пока он получит то, что должен получить и потом пытаться выйти из ситуации, уже протрезвевшим.

На популистских лозунгах и крике новые «лидеры» четыре месяца продолжали забастовку. Потом народ стал приходить в себя, так как экономическая ситуация стала очень тяжелой. Запасы закончились, Арцах оказался на грани голода, а смысл происходящего становился для народа совсем уж непонятным. А смысл был простым и к национальным интересам он отношения не имел. Это была борьбой за власть и влияние, и дело было сделано - ребята, оседлавшие волну, прочно заняли место на трибуне, их уже было не стащить оттуда, не выковырять.

Через таких людей и такие акции Москва контролировала наше движение. Не было периода, когда оттуда не держали бы руку на пульсе. Они не контролировали конкретно нас, но понимали, что мы пока ведем процессы в нужном для Центра направлении. Но на самом деле им только казалось, что все под контролем, так как единственный «контролер» - это вышние силы. Трудно по-другому объяснить, как мы выжили и победили, когда Центр пришел к выводу, что движение выполнило свою задачу и должно быть свернуто. По сценарию Москвы мы должны были проиграть, но мы выиграли вопреки всем расчетам, так как Господь дал нам возможность выстоять и победить, потому что мы, как народ, в этой войне и движении были едины.

http://ar-vest.livejournal.com/354489.html