Этим летом в Санкт-Петербурге состоялось торжественное открытие сквера имени Низами Гянджеви, приуроченное к 870-летию "великого азербайджанского поэта". В церемонии приняла участие вице-президент Фонда Гейдара Алиева Лейла Алиева, отметившая, что открытие сквера является еще одним проектом Фонда Гейдара Алиева совместно с администрацией города. "9 июня 2002г. на открытии памятника великому азербайджанскому поэту и мыслителю в Санкт-Петербурге присутствовали президенты Гейдар Алиев и Владимир Путин".
Действительно, девять лет назад на Каменноостровском проспекте Петербурга состоялось открытие памятника "выдающемуся азербайджанскому поэту Низами". Церемония проводилась на самом высоком уровне с участием глав России и Азербайджана. Выдержки из речи Владимира Путина: "Сегодня радостное, торжественное событие – мы открываем памятник выдающемуся сыну Востока, выдающемуся сыну Азербайджана, поэту и мыслителю Низами... Мы хотим подчеркнуть, что мы уважаем культуру Азербайджана, уважаем культуру Востока и надеемся, что это та основа, которая всегда нас будет объединять".
Культурный диалог между народами – дело самое благодарное. Но спрашивается, можно ли поддерживать его посредством изначально ложных, искаженных до неузнаваемости реалий, на основе насильственного изменения самости поэта, откровенного глумления над историей? Ведь постоянное наложение подобных аномалий рождает цепную реакцию, тиражирует идеологические штампы, создает "новую реальность".
Петербург – мировая столица памятников, но следует подчеркнуть, что ни одно другое петербургское изваяние не извращает историю в той бессовестной степени, как эта скульптура. Она является монументальным обоснованием безнаказанности и даже оправдания процесса присвоения представителями одного народа культурного наследия другого – закованная в металл "литейная" форма надругательства над прошлым.
Азербайджанские власти уделяют самое пристальное внимание вопросу этнокультурной принадлежности Низами и в числе прочих "доказательств" приводят монументальные, чем и продолжают ваять версию собственной истории. Памятники "великому азербайджанскому поэту" уже открыты в Ташкенте и Чебоксарах; в период же распада Советского Союза в Москве уже был установлен памятник "азербайджанскому Низами", который и сегодня можно видеть у здания азербайджанского посольства в России. В настоящее время планируется установление памятника в Хьюстоне…
Но кто, собственно, сказал, что великий средневековый лирик Низами Гянджеви – поэт азербайджанский? Связь этого неуместного, как может показаться, вопроса с той же карабахской проблемой – непосредственная: тот, кто "доказывает" азербайджанскую принадлежность Низами, тот же "доказывает" ныне азербайджанскую принадлежность Еревана, Зангезура, Нахиджевана. Принципиальной разницы здесь никакой: процесс трансформации средневекового персидского поэта в поэта азербайджанского - составляющая процесса трансформации этнотерриториального и историко-культурного наследия Восточного и Южного Закавказья, вследствие чего большая часть земель нынешней армянской государственности также преподносится в качестве "исконно азербайджанских". Низами из Гянджи – "антропоморфная ипостась" этого процесса.
В 1995г. вышла в свет "Книга воспоминаний" советского востоковеда Игоря Дьяконова. Книга – исповедь умудренного опытом 80-летнего ученого с мировым именем, где уже открыто и без опаски вносится ясность в некоторые деликатные вопросы более чем полувековой давности, в том числе историографического (политического) характера.
Вот как он вспоминает подготовку к празднованию 800-летия поэта в 40-х годах прошлого века: "С Низами была неловкость: во-первых, он был не азербайджанский, а персидский (иранский) поэт, хотя жил он в ныне азербайджанском городе Гяндже, которая, как и большинство здешних городов, имела в средние века иранское население. По ритуалу полагалось выставить на видном месте портрет поэта, и в одном из центральных районов Баку было выделено целое здание под музей картин… Портрет Низами и картины, иллюстрирующие его поэмы (численностью на целую большущую галерею), должны были изготовить к юбилею за три месяца.
Портрет
был доставлен на дом первому секретарю ЦК КП Азербайджана Багирову,
локальному Сталину. Тот вызвал к себе ведущего медиевиста из Института
истории, отдернул полотно с портрета и спросил:
- Похож?
- На кого? – робко промямлил эксперт. Багиров покраснел от гнева.
- На Низами!
- Видите ли, – сказал эксперт, – в средние века на Востоке портретов не создавали...
Короче говоря, портрет занял ведущее место в галерее. Большего собрания безобразной мазни, чем было собрано на музейном этаже к юбилею, едва ли можно себе вообразить".
Отметим, что вплоть до середины 30-х годов прошлого столетия этнокультурная принадлежность Низами не оспаривалась. Собственно, почему персидский поэт должен фигурировать в качестве азербайджанского? Как вообще возможно изъятие творца из родной среды обитания, его бесцеремонное вырывание из взрастившей талант почвы и пересадка в идеологическую оранжерею? С таким же успехом можно изъять Шекспира из английской литературы, Пушкина из русской, Сервантеса из испанской... Современниками Низами были провансальский трубадур Бертран де Борн и датский певец ранних саг Саксон Грамматик; почему бы их не представить азербайджанцами, тем более что они тоже не писали на тюркском?
Поражает "доказательная база" апологетов азербайджанизации Низами, основывающаяся по сути лишь на том, что поэт жил в городе, ныне находящемся на территории Азербайджанской Республики. Вместе с тем игнорируется тот факт, что сам он был персом, творил на родном фарси и никогда не считал себя "азербайджанцем", тем более что и этнонима подобного не только в период его жизни, но и в течение последующих почти восьми столетий не существовало.
Почему бы тогда не представить Михаила Булгакова украинским писателем (хотя, в отличие от русских и украинцев – представителей не только единой языковой семьи и группы, но и ее единой восточной ветви, иранцы и тюрки относятся к разным языковым семьям)? С таким же успехом можно зачислить в великие грузинские поэты Владимира Маяковского, тем более что он не только родился и некоторое время жил в Грузии, но еще писал: "Только нога ступила в Кавказ, я вспомнил, что я – грузин".
Если следовать логике апологетов азербайджанизации Низами, то и армянских уроженцев Гандзака-Гянджи, тем более – современников персидского поэта (например, Мхитара Гоша и Вардана Аревелци) также можно причислить к представителям азербайджанской культуры. Да и в советское время немало армян - уроженцев этого города - достигли больших успехов в разных областях: например, гимнаст Альберт Азарян становился олимпийским чемпионом в Мельбурне и Риме, зодчий Каро Алабян был президентом Всесоюзной Академии архитектуры, академик Абрам Алиханов стал одним из основоположников советской ядерной физики. Почему бы и их не представить азербайджанцами?
Распад ЗСФСР актуализировал необходимость написания "национальной истории" для отдельно взятой Азербайджанской ССР. Доктор исторических наук, ведущий сотрудник Института этнологии и антропологии Российской АН Виктор Шнирельман пишет в этой связи: "В 1936г. Азербайджан получил статус полноправной советской социалистической республики и ему понадобилась своя особая история, позволяющая дистанцироваться от остальных тюрок, чтобы не прослыть очагом пантюркизма, и от шиитского Ирана, чтобы избежать обвинений в панисламизме. В то же время в соответствии с советской доктриной, проявлявшей особую нетерпимость к народам-пришельцам, азербайджанцам был необходим статус коренного народа, а это требовало доказательства автохтонности происхождения… Короче говоря, Азербайджан остро нуждался в своей истории, в частности в 1938г. Низами был объявлен гениальным азербайджанским поэтом. На самом деле он был персидским поэтом".
Процесс координировался Иосифом Сталиным, который решил назвать Низами "поэтом братского Азербайджана", при этом специально подчеркивая, что, "несмотря на язык его стихов, он не должен принадлежать персидской литературе". Тогда же газета "Правда" опубликовала стихотворное "Послание товарищу Сталину от интеллигенции Баку" – Самед Вургун, Расул Рза и Сулейман Рустам благодарили большого учителя за "возвращение" Низами азербайджанскому народу, за восстановление исторической справедливости:
Владели нашим Низами, певца присвоив, чужаки,
Но гнезда, свитые певцом в сердцах признательных, крепки.
Ты нам вернул его стихи, его величье возвратил.
Бессмертным словом ты о нем страницы мира озарил.
Ныне же факт признания Низами азербайджанским поэтом – это
почти то же самое, что и признание международным сообществом
территориальной целостности Азербайджана, иными словами – обусловленное
геополитическими и геоэкономическими интересами признание его агрессии в
отношении местных культур. Иван Стеблин-Каменский – декан Восточного
факультета Санкт-Петербургского государственного университета,
член-корреспондент РАН – не случайно отмечает: "Мы готовили специалистов
"в новообразованных государствах", но, как показывает наше с ними
общение, там очень много научных фальсификаций… В их трудах нет
объективного взгляда на историю, на ход исторического развития. Подчас –
откровенная фальсификация. Например, Низами, памятник которому
воздвигнут на Каменноостровском проспекте, объявляется великим
азербайджанским поэтом, а обосновывают это тем, что он жил на территории
нынешнего Азербайджана".
