Вокруг его имени слагались многочисленные легенды. Он вселял страх в азербайджанцев во время Карабахской войны и вселял уверенность в победе в наших бойцов. Много блестящих завоеваний было на его счету. Именно Аркадий Тер-Тадевосян (хотя сам он всегда предпочитает употреблять слово «мы») разработал план осады и взятия Шуши, что, бесспорно, сыграло важнейшую роль в этой войне, еще раз доказавшей противнику: главное – не количество, а сила духа…

Сложно представить, но этот непоколебимый, неуязвимый в представлении многих человек, руководивший многочисленными подразделениями, получивший во время войны прозвище «Коммандос», но тем не менее не утративший способность улыбаться своей светлой, открытой улыбкой, может волноваться из-за такого пустякового дела, как интервью. «Ну что, давайте сначала успокоимся, перестанем волноваться и начнем нашу беседу», - потирая руки и давая себе же установку, сказал один из героев Карабахской войны, генерал-майор, ныне председатель Центрального совета оборонительной спортивно-технической общественной организации РА (ОСТОО РА) Аркадий Иванович Тер-Тадевосян.

- И часто вы, легендарный «Коммандос», так волнуетесь?

- Вами движет желание умудренного опытом тактика и стратега быть неуязвимым во всем, оставшееся с Карабахской войны, или страх разрушить сложившееся реноме героя?

- После Карабаха никакой страх не страшен. Однажды в Степанакерт приехала военная делегация из Армении. В этот момент из Шуши ударил «Град» по штабу. Все, кроме меня, залезли под стол. На что я им сказал потом: «Еще два раза залезете, а потом и вы станете, как я». Это проверено. Начинаешь понимать, что фанера все равно не спасет… Я знал одного художника, у которого началась тряска, как только он приземлился в Карабахе, и очень долго не проходила. Это сильный стресс, и каждый воспринимает его по-своему. Но еще больший стресс, думаю, наблюдается сегодня. Когда человек, оставшийся в живых благодаря тому, что спрятался, наблюдал издалека, приписывает себе подвиги погибших и восседает на лаврах, делая карьеру. Как ни кощунственно это звучит, но для них разглагольствования об участии в войне - это дань моде. И еще хуже, когда других пытаются втянуть в это дело.

- Вы разрабатывали план освобождения Шуши. Как удалось провести операцию почти без потерь?

- Это работа всего штаба, целой команды. Люди имели боевой опыт, знали повадки противника, его слабые и сильные стороны. Сказать, что это был очень умный, грамотный план, - неверно. Уже после победы военные эксперты, может, и назовут его гениальным. Но тогда с военной точки зрения он был неверным. Военная наука не предполагает наступление трехтысячной армии на 2,5-тысячную с целью победы. Должно быть, как минимум, 9 тысяч человек (3: 1). Но в истории бывают случаи, когда исход дела решает боевой дух народа. Это главенствующий фактор. Еще Наполеон сформулировал закон о том, что моральный дух трижды силен. Можно сказать, что мы подчинились воле народа, просто слегка откорректировав ее.

- Почему операция «Шуши» скрывалась вами от правительства?

- Скрывать или нет – это, конечно, не моя задача. Для этого существуют определенные органы безопасности, охраняющие гостайны. Но то был переходный период, только что полученная независимость, с которой не знали, как обращаться. Полный хаос. Часть хороших специалистов из госструктур была изгнана из страны. А потому я посчитал, что сохранить свою операцию в секрете должен именно я. Тем более что чувствовалось отрицательное отношение правительства к освобождению Шуши. После удачно проведенной операции меня сразу же сняли с должности. Эта победа, по мнению тогдашнего правительства, была поражением внешней политики нашего государства.

- Существует много баек, что помимо военной науки применялись и неординарные решения. Например, из вертолетов выбрасывались мешки с прогнившей мукой, которую азербайджанцы принимали за химическое оружие…

- В военной науке есть целый трактат - «Военные хитрости». А байки всегда рождаются по ходу дела. Если бы у нас была мука, мы бы ее использовали, чтобы не оставаться голодными, не допустив, чтобы она сгнила. Но всякая байка имеет свое основание. Такая задумка действительно была. Была и другая идея: альпинисты залезут на отвесную скалу, сбросят веревки, по которым потом армия поднимется. Но первую идею отбросили за неимением муки, а вторую не пришлось применять, потому что атака и без того была стремительной. «Осколка» и «Душман Вартан» дошли до тюрьмы и освободили пленников. С другой стороны, Читчян Валера прекрасно справился со своей функцией, и еще десяток фамилий можно назвать. Участвовало около 72 отрядов - 5 крупных группировок.

- Где и как вас застала победа?

- В 4 часа утра в штаб позвонил Ашот Хачатрян и сказал, что враг просил помощи, ее не оказали, и он покинул Шуши. Но объявлять об этом в 4 часа было опасно, мог возникнуть ажиотаж, а там минные растяжки, потому подождали до 6 часов утра, объявив, чтобы наступали осторожно - могут быть одиночные сопротивления врага, ловушки. В 6 утра мы вошли в город. Победа уже была за нами. Но поскольку до этого я несколько дней не спал, отключился и заснул без памяти прямо в штабе. Разбудил меня Зорий Балаян. Если бы не он, я проспал бы еще долго!

- Ну а как вы отмечаете День победы в мирное время? Зорий Балаян, к примеру, едет в Шуши.

- Я тоже каждый год 8-10 мая еду в Шуши, ставлю свечи погибшим и навещаю живых товарищей, участвуем с друзьями в юбилейных мероприятиях.

- Слышала, в этом году в Арцахе намечается парад, к которому не последнее отношение имеют бизнесмен-благотворитель Левон Айрапетян и вы, а также о создании Всеармянского союза ветеранов…

- Парад намечается к 20-летию независимости Арцаха, в сентябре. К этому же времени, думаю, уже сформируется и Международный всеармянский союз ветеранов и резервистов, создаваемый сейчас по инициативе армян диаспоры. Армяне моего поколения, граждане различных стран, отслужившие в свое время в армиях этих стран, изъявили желание участвовать в защите Арцаха в случае возобновления военных действий, хотели бы проявить это свое желание участием в параде, а также поделиться военным опытом, приобретенным в других армиях. Более 14 стран (с каждой страны по 20-25 человек), в числе которых США, Канада, Аргентина и др., а также некоторые страны бывшего Союза, включая, естественно, Россию и армян грузинского Джавахка, уже готовы к этому.

- Надо понимать, сегодняшние разговоры вокруг возобновления военных действий не беспочвенны и войне быть?

- Пока запасы углеводородов в Азербайджане не иссякнут, войны не будет. Точных расчетов дать не могу, но, думаю, в ближайшие два десятилетия этого не произойдет. Европа вложила туда миллиарды, и пока не выкачает их обратно, да еще с дивидендами, не позволит Азербайджану ввязываться в войну. А когда Азербайджан останется с пустыми ямами, думаю, тогда он сам уже не захочет войны. Это одна из причин.

-Вы часто бываете в Шуши. Достойно ли живет Шуши сегодня, оправдывает ли кровь павших в войне солдат?

- Для меня Шуши - это символ Карабаха. Находясь в руках противника, Шуши был неприступной крепостью. Сейчас Карабах освободился и стал такой же неприступной крепостью, как в свое время Шуши. Все интенсивнее развивается экономика, повышается общий уровень жизни. Карабах в этом вопросе, я бы даже сказал, обходит Армению. Там внедряется больше программ, строятся жилые дома, гостиницы. Появилось много инвесторов. Благодаря нынешнему президенту немало усилий вкладывается, чтобы остановить явление, которое раньше оправдывалось. Я имею в виду приостановление оттока карабахцев из страны благодаря выдаче льготных кредитов и ряду других мер. В различных точках Карабаха сегодня открываются школы, больницы, спорткомплексы. А флагманом, как всегда, остается Шуши.

- Возвращаясь к байкам... Говорят, перед взятием Шуши вы позвонили начальнику азербайджанского гарнизона, дислоцированного в Шуши, и предъявили ультиматум. А тот задрожал уже при одном упоминании имени «Коммандос».

- В реальности было так: до поступления в Ленинградскую военную академию я закончил Бакинское высшее военно-командное училище, где и армяне, и азербайджанцы учились вместе. Так получилось, что на той стороне против меня воевал мой однокурсник Мехтиев. Я узнал это от заместителя командующего Закавказским военным округом, тоже однокурсника, генерал-лейтенанта Оганова, который тогда был у нас и предложил мне позвонить и переговорить с Мехтиевым. Но я, естественно, отказался. У нас не оставалось с противником точек соприкосновения. К тому же при такой малочисленной армии одним из главных залогов успеха была неожиданность нападения.

- Кто вас окрестил «Коммандосом»? Так назывались во время ВОВ английские группировки, под покровом ночи переодевающиеся в немецкий камуфляж и наносящие заметный урон врагу…

- Да, верно. Во время Карабахской войны мы ведь тоже часто прибегали к разным хитростям. Помимо того, что не хватало еды и боеприпасов, было мало людей. Приходилось создавать их видимость, чтобы ввести противника в заблуждение. Например, в разных местах открывали огонь, зажигали костры, чтобы по их количеству неприятель мог судить о большом количестве солдат в нашей армии. Или одних и тех же людей камуфлировали по-разному, зная, что разведка противника следит за нами. Однажды сорок бойцов таким образом создали видимость двухста. Именно эту цифру передали в свой штаб разведчики противника. Много чего мы придумывали вместе с бойцами, но почему-то все приписали мне. Отсюда и прозвище. До этого меня называли «Шахматистом». Оттого, что постоянно разрабатывал военные ходы. Но прижился «Коммандос».

-А вот в жизни, как мне кажется, вы бесхитростный человек. Это не создает вам проблем?

- Для меня хитрость – всего лишь военная наука, как для других физика или математика. В жизни не люблю хитрых и не люблю хитрить. Когда-нибудь человек попадает в ловушку собственного вранья или хитрости. Когда хитрят, я чувствую это, но не разоблачаю, а жду, когда человек саморазоблачится. Хитрость – признак недалекости и алчности.

- И совсем не признак ума?!

- Не все пословицы следует выбирать в качестве жизненных ориентиров.

- Говорят, за голову «Коммандоса» противник предлагал огромную сумму…

- Я тоже слышал такое, но наверняка не знаю. Когда это дошло до моей жены, она сказала: «Пусть дадут половину и берут!». Так что, если что - пусть с женой договариваются!

- Судя по всему, это будет нелегко! У вашей жены твердый характер. Ведь именно она не позволила сыну пойти по вашим стопам?

- Да. Жена моя очень сильной воли человек. И именно она не пустила сына пойти по моим стопам, ограничилась одним военным в семье. Но таких «детей лейтенанта Шмидта» у меня много. Однажды мне сказали, что видели моего сына в Америке, хотя он никогда там не был!

Мы жили в Германии, Чехословакии, где очень плохо относились к военным. Наши дети мало общались со сверстниками. Кроме патронов, других игрушек не видели. В таких условиях каждый ребенок, естественно, мечтает о том, чтобы стать военным. Думаю, сын до сих пор жалеет, что так и не стал им. Да и я тоже. Я думаю, сын военного должен быть военным...

- В семье вас иногда не называют «Коммандосом»?

- Нет, у нас в доме «Коммандос» - моя жена! У военных всегда так! Но друзья иногда называют.

- С кем из боевых друзей вы, как принято говорить, не зря в свое время «ходили в разведку»? Время внесло свои коррективы в боевую дружбу?

-Время во все вносит коррективы. Бывают проблемы, недопонимание, бывало, уходили в себя, но потом понимали, что только мы и можем помочь друг другу. В нашей жизни нельзя быть одиноким. Так что, наша команда со своим боевым духом осталась. Это Феликс Гзокян, начальник штаба во время войны. Мой заместитель в военное время - Ашот Хачатрян, который и сейчас является моим заместителем. Степанян Ваник также сейчас работает со мной, Зорий Балаян, Паркев Србазан и многие другие.

- Вы часто повторяете, что вы военный, а не политик. А как насчет политизации нашей армии?

- Это неправильно, но она, к сожалению, политизирована. Однако моя гражданская позиция в ином. Меня интересует лишь внешняя политика. Я наблюдаю, запоминаю, делаю выводы, изучаю карты. У пастуха есть стая собак. Все они грызутся между собой. И лишь одна из них держит нос по ветру и следит за появлением волков. Я и есть та самая собака.

- И что же «подсказывает» вам ваш нос?

- Если рассматривать нас и нашего вероятного соперника, то у армянской армии получился монолит - сплав советской воинской науки и фидаинского движения, у которого много недостатков, но есть система. А армия противника до сих пор колеблется между советской и »прогрессивной» американской системами. Существует закон триединства: когда народ, государство и армия готовы к ведению войны, все смотрят в одну сторону - победа гарантирована. Если посмотреть на наш треугольник и треугольник противника, мы имеем плюсы. Я думаю, что мы, братья-армяне, как-нибудь между собой все же договоримся в трудную минуту, а вот у нашего противника с этим посложнее будет. Смелость и храбрость заложена в нас генетически. Недаром у нас столько маршалов. Хотя не стоит надеяться только на мужиков. Если что, и вам придется воевать!

- Вы и свою дочь воспитывали в этом духе?!

- Так получилось, что у нее мой характер на все сто, а сын пошел в мать. Даже жена моя, хоть и верующая, но всегда говорит: если надо будет, пойду воевать. Однажды во время войны Зорий привозит мне письмо от моей жены. Я его читаю, ругаюсь матом и выбрасываю. Все жены пишут, что любят, скучают, а она дает мне советы, как воевать!

- Вы постоянно штудируете военную литературу, прекрасно владеете теорией и отлично, как показала жизнь, применяете ее на практике. Надо бы передать все ваши знания потомству…

- Я читаю отдельные лекции для студентов, гражданских людей. Но наше государство, думаю, не нуждается в моей помощи. У нас, увы, нет единой национальной программы по патриотической работе.

- Означает ли это, что у нынешней молодежи появятся проблемы с боевым духом, если вдруг наступит момент проявить его в деле?

- Бывают периоды спада и подъема боевого духа. Главное, чтобы не было панического страха. А его у нас уже нет. В детстве бабушка меня все время пугала турками. Если сегодня такое сказать ребенку, он рассмеется. Теперь этот страх заложен в азербайджанцах. Наша армия развивается. По оценке российских, американских, английских и даже турецких военных специалистов, наша армия – самая сильная на Кавказе. Да, у нас много шпионов, разгуливающих по нашим улицам. С одной стороны, это плохо, но с другой – хорошо. Они докладывают противнику о силе нашей армии.

- Отгремели бои… В сегодняшней жизни вы уютно себя чувствуете?

- Когда побывал в аду, все, что вне этого, кажется раем. Начинаешь это ценить. Правда, я не соблюдаю все церковные обычаи - это прерогатива моей жены. Вот вы спрашивали про ангела-хранителя… Я говорил, что у меня нет даже оберега. Но у меня есть крест, даже целых три. Все любят золотой. А я люблю деревянный. Один такой у меня из Арцаха, еще один жена привезла из Иерусалима. И один серебряный. Иногда ношу их, хоть и не причисляю себя к особо религиозным. Наверное, все же есть какие-то силы, которые оберегают меня, видимо, надеясь, что я поумнею! Несмотря на то что мой дед был священником, за что отца репрессировали, я воспитывался на атеистических идеях, даже фамилию свою поменял, убрав приставку «тер», чтобы стать коммунистом. Но «блудный сын» возвратился, и, думаю, Бог меня простил.

Надо сказать, что под конец нашей беседы мне удалось рассекретить Аркадия Ивановича. Оказывается, официально он не только не Тер-Тадевосян, как пишется практически во всех источниках, но он еще и вовсе не Аркадий Иванович. Засекреченного во время Карабахской войны «агента 027» (это был его позывной сигнал) по паспорту зовут Артюша Ованесович Тадевосян...