20 лет назад в селе Воскепар Ноемберянского
района Армянской ССР произошли трагические события, получившие в свое
время широкий резонанс не только в Армении, но и в мире. Автобус, в
котором ехали 24 сотрудника местного отделения внутренних дел, попал в
засаду, устроенную советскими войсками и отрядами азербайджанского
ОМОНа. Автобус был буквально изрешечен пулями и гранатами, 13
милиционеров погибли на месте, оставшиеся были отправлены в
азербайджанские тюрьмы. Пройдя сквозь ад плена, часть их них вернулась
через полтора, остальные – через три с половиной месяца. Нападения на
приграничные села Ноемберянского, Иджеванского, Горисского и Тавушского
районов Армении происходили в рамках операции «Кольцо», к тому времени
развернувшейся в армянских селах Арцаха.
Творческая группа проекта «Обыкновенный геноцид» продолжает
публикацию интервью с российскими правозащитниками, ставшими свидетелями
и участниками событий того времени. Представляем интервью с Анатолием
Шабадом, в 1991г. – народным депутатом РСФСР, бывшим депутатом
Государственной Думы Российской Федерации.
- Анатолий Ефимович, как Вы оказались в Ноемберяне и что видели?
- Вместе с официальной делегацией Верховного Совета Российской
Федерации я попал в Воскепар в первых числах мая 1991 года. Ситуация там
была – полный кошмар. Назревали события, подобные тем, что произошли в
Мартунашене – мы уже знали о них. Начальник местной милиции со слезами
на глазах просил нас поехать и привезти тела тех милиционеров, которые
ранним утром 6 мая выехали из Ноемберяна на двух автобусах на смену
дежурившим товарищам. И по дороге в горах – кстати, это была армянская
территория – они напоролись на засаду, устроенную по всем правилам
военного искусства. Их расстреляли в упор, и вот мы поехали на место
события – километрах в 20 от Воскепара.
Картина была ужасная – 13 убитых милиционеров, забрызганные мозгами и
кровью автобусы. 11 остальных военные сдали Азербайджану, хотя
территория находилась под юрисдикцией Армении. Трупы убитых погрузили и
увезли, российская делегация тоже уехала. Я остался в Воскепаре,
понимая, что последует продолжение.
В тот же день был обстрел, мне показали трех сельчан, внутренности
которых были разворочены осколком снаряда. А утром вперед выехали танки,
и по громкоговорителю жителям села был предъявлен ультиматум с
требованием сдать столько-то (называлось конкретное число) стволов
оружия. Я хотел пойти на переговоры, но жители не пустили, говоря, что
тогда меня уведут и они останутся без защиты. После истечения срока
ультиматума начался обстрел. Это было впервые в моей жизни, я ничего не
понимал… Потом наступил перерыв, и на горе начал гореть какой-то
автомобиль. Передали, что в этом грузовике были армянские боевики,
которых, дескать, разгромили. А вот местные жители уверяли, что этот
разбитый грузовик уже месяц как стоит на горе.
Село снова обстреляли, на этот раз обошлось без жертв. Оказалось, что
стреляли по периметру, поэтому в первый раз те, кто оставался дома, не
пострадал, а вот из тех, кто кинулся в горы спасаться, трое были убиты.
Однако потом танки ушли – в это село они так и не вошли…
- По сути дела, операция «Кольцо» проводилась не только в
Карабахе, но и в приграничных районах Армении. Каковы были ее цели
именно там?
- Я думаю, что все происходило в силу неполного владения и незнания
обстановки людьми, которые принимали решения. Муталибов, конечно, был
ближе к Горбачеву и мог нашептать ему все, что угодно: например, что
армяне бунтуют, там действуют бандиты, боевики, и т. д. В результате
Горбачев принимал неадекватное решение о проведении, как теперь говорят,
«контртеррористической» операции, которая в реальности вылилась в
погромы, убийства и грабежи.
После возвращения из Воскепара я выступил по армянскому телевидению и
сказал, что целью этих действий была ликвидация армянского анклава на
азербайджанской территории. Но теперь я думаю, что вряд ли ставились
конкретные цели – скорее всего, в этих селах действительно хотели
ликвидировать сопротивление, но одновременно это сопровождалось и
погромами.
Находясь в Воскепаре, я уже знал, что произошло в Геташене и
Мартунашене, знал о погромах, убийствах, грабежах и депортации
населения. Но жители Воскепара об этом не знали, и я им не говорил –
зачем же надо было нагнетать страх и напряжение. Тем более, что они были
относительно спокойны и особо не волновались. Но я понимал, что им
грозит, и это укрепляло мою решимость там оставаться.
- Позже Вы вновь приехали в регион, на сей раз в Шаумяновский район…
- Воскепар – мой первый опыт в контексте операции «Кольцо», которая
продолжалась уже в Шаумяновском районе, в частности, для меня – в селе
Вериншен. Там советская армия уже не принимала такого прямого и
активного участия, но по селам стреляли из крупнокалиберных установок.
Я, кстати, побывал на азербайджанских позициях, в окопах, откуда велся
обстрел, беседовал с солдатами-азербайджанцами. Они были уверены, что в
селе нет никого, кроме боевиков, в противном случае они, мол, не
стреляли бы. Я возражал, говорил о том, что в районе проживают мирные
жители, что в результате обстрелов был убит ребенок, страдают невинные
люди… Но они продолжали пребывать в уверенности, что если бы это было
так, им не давали бы приказа стрелять.
Потом, уже после августовского путча. было организовано расследование
этой стрельбы из крупнокалиберных орудий: по приказу маршала
Шапошникова в район была послана следственная группа.
