Главная » 2012 » Октябрь » 5 » ВОЙНА В ИРАКЕ ВЕЛАСЬ (ВЕДЁТСЯ) В ОСНОВНОМ ИЗ-ЗА НЕФТИ! А В СИРИИ?
21:15
ВОЙНА В ИРАКЕ ВЕЛАСЬ (ВЕДЁТСЯ) В ОСНОВНОМ ИЗ-ЗА НЕФТИ! А В СИРИИ?
После
ухода Асада в стране начнется еще больший хаос и разрушения, и
неизвестно, будет ли готова к этому оппозиция.Основной причиной для
беспокойства является то, что начавшееся 9 месяцев назад и
превратившееся в боевые действия гражданское восстание может перерасти в
смертельный религиозный конфликт, и этот смертоносный коктейль может
быть впоследствии экспортирован в соседние с Сирией
многоконфессиональные страны, в частности, Ливан и Ирак, а также в саму
Турцию, имеющую конфликт с курдами.
И хотя Турция и применила наряду с Европой, США и ЛАГ санкции к Сирии,
Турция не желает начала каких-либо военных действий. Турция обеспокоена
положением курдов в Сирии, потому что в рядах РПК много сирийских курдов
и правительство Турции верит, что Асад и сейчас поддерживает РПК против
Турции. Турция, безусловно, не хочет повторения 1991 года, когда 550
тысяч курдов перешли границу в течение нескольких дней, и она была в
паникеа. Однако, Турция ничего не будет предпринимать в одностороннем
порядке, ей нужны поддержка и содействие союзников и НАТО, резолюция
Совбеза ООН и региональная поддержка. Турция, как имеющая свои
собственные религиозные и этнические конфликты, должна быть крайне
осторожна в сирийском вопросе. На примере Ирака разберём ситуацию
подробнее. Во-первых, изначальные планы США и Британии, обсуждавшиеся
перед вторжением, предусматривали вполне тривиальный прямой контроль
англо-американских компаний над нефтяной отраслью Ирака. Бывший директор
Отдела британского МИД по Ближнему Востоку Чаплин: «Shell и BP не могут
позволить себе не получить долю во имя своего будущего... Мы намерены
отхватить большой кусок для британских компаний в послесаддамовском
Ираке». Решение об «интернационализации» отрасли при жёстком контроле со
стороны иракского государства было принято только в 2009-м, после шести
лет непопулярной войны и на фоне необходимости обеспечить лояльность
населения. Удайся блицкриг - и ни китайцы, ни россияне, ни
«неправильные» европейцы не получили бы ни барреля. Во-вторых, там, где
присутствие американских компаний не столь бросается в глаза, их
доминирование зачастую тотально. Так, львиная доля весьма доходных
подрядов на бурение, строительство скважин и ремонт оборудования в Ираке
досталась четырем американским компаниям - Halliburton, Baker Hughes,
Weatherford International и Schlumberger. В-третьих, и это главное,
ключевым бонусом для США является отнюдь не прямолинейный контроль
американских компаний над иракской нефтяной отраслью. Стратегической
целью Вашингтона является прежде всего появление на мировом рынке новых
нефтяных ресурсов - и, как следствие, снижение нефтяных цен. Кстати.
Вернёмся в 2000-й. Известно, что решение о вторжении в Ирак было принято
ещё до 11 сентября, - и его мотивы были достаточно прозрачны. На тот
момент было уже ясно, что рост цен на нефть в перспективе неизбежен.
Ирак с его вторыми по величине запасами нефти в мире являлся очевидным
резервом - однако его нефтяной экспорт, ограниченный санкциями и
сомнительным состоянием подорванной цепочкой войн и эмбарго экономики,
отнюдь не процветал. До начала войны с Ираном в 1980 году в Ираке
добывалось 3,6 млн баррелей нефти в сутки. В 1990 году, перед первой
войной в Персидском заливе, добыча снизилась до 3,2 млн баррелей. После
Залива добыча сократилась ещё больше - до 2-2,4 млн. баррелей. Перед
вторжением США в Ирак в 2003 году она составляла 2,7 млн. баррелей в
сутки, при том, что общим местом считалось то, что страна потенциально
может за 6-10 лет нарастить добычу до 6 млн. Эта оценка была вполне
консервативной - из 78 иракских месторождений разрабатывалось 20, при
этом небезосновательно предполагалось, что надлежащая геологоразведка в
западной пустынной части страны способна утроить доказанные запасы. Однако
фактически наращивание нефтяного экспорта Ирака означало, что
враждебный американцам режим, благополучно «полузадушенный» санкциями
(уровень промышленного и сельскохозяйственного производства в стране
составлял 30%/40% довоенного), снова получит доступ к потоку
нефтедолларов. Де-факто речь шла о возрождении режима Саддама как
реальной военной и экономической силы, причём, возможно, более
серьёзной, чем в 1991-м. Иными словами, Ирак должен был нарастить
экспорт нефти, но это должен был быть контролируемый Ирак. В итоге на
Багдад двинулись «Абрамсы». В нефтедобычу оккупированной страны было
немедленно инвестировано $2,3 млрд, и спустя год после вторжения
производство уже приблизилось к уровню 2003 года - суточная добыча в
2004-м достигла 2,4 млн. баррелей. Однако затем длительная партизанская
война, в ходе которой проходящий через «суннитский треугольник»
нефтепровод взрывали весьма часто, затормозила рост экспорта и
производства. Тем не менее, довоенный уровень был достигнут к 2007-му. Кстати.
Сейчас уровень добычи составляет 3,2 млн. баррелей - то есть
восстановился до уровня 1990-го года. К 2015 году её планируется
удвоить, а потенциально довести до 12 млн. баррелей - что больше, чем у
Саудовской Аравии, составляет больше трети нынешней добычи ОПЕК и
превышает по масштабам весь нефтяной импорт США. При этом заметная часть
нефтедолларов окажется в Америке - не считая Halliburton и К, Ирак уже
анонсировал закупки вооружения в Штатах на сумму $13 млрд. Безусловно,
контракты и сдерживание цены нефти могут компенсировать чудовищные
расходы американцев на войну в Ираке ещё очень не скоро. Однако следует
учитывать, что изначально расходы оценивались в $50-80 млрд, а оценки в
$200 млрд. считались алармистскими - и служили поводом для увольнения.
Иными словами, начиная вторжение, в США предполагали, что оно окупится в
течение нескольких лет. «Проблема» Сирии также имеет довольно
очевидный нефтегазовый подтекст - и взаимосвязана с иракской. Гигантские
объёмы иракской нефти нужно не только добыть - её необходимо вывезти.
Экспорт нефти из Ирака осуществляется двумя путями. Во-первых, морским -
через Ормузский пролив. Однако этот путь в значительной степени
проходит через территориальные воды Ирана, вдобавок контролирующего три
стратегически важных острова в акватории. Обходной вариант -
использование нефтепровода, ведущего из Ирака к Средиземному морю через
Турцию. Однако его пропускные возможности несопоставимы с ормузским
вариантом, маршрут неоптимален и к нему прилагаются курды. При этом
ситуация с Ираком - типичный случай всеобщей проблемы стран Персидского
залива. Мощность действующих нефтепроводов покрывает нынешний поток
нефти через Ормузский пролив лишь на 40%. Кстати. Однако есть и иной
путь. Иракский нефтепровод ISLP (Ирак-Сирия-Ливан) соединяет Киркук с
сирийским портом Банья. Существует ещё и Трансаравийский нефтепровод,
ведущий от саудовского побережья Персидского залива через Сирию в
ливанский Сидон. И этот вариант оптимален - так, трансаравийский
нефтепровод даёт примерно 40% снижения стоимости транспортировки по
сравнению с традиционной «дорогой» через Ормузский пролив. Неудивительно
поэтому, что после наращивания добычи в Ираке проекты транссирийских
трубопроводов возникли практически молниеносно - в конце 2010-го Сирия
подписала протокол о намерениях с Багдадом, предусматривающий
строительство двух новых нефтепроводов и газопровода. При этом
заинтересованность в них проявил не только Ирак - наиболее амбициозный
проект предусматривал прокладку газопровода из Ирана через Ирак в Сирию,
как альтернативу Ормузу и «транстурецкому» NABUCCO. В 2011-м Башар
Асад озвучил концепцию «четырёх морей», предполагающую превращение Сирии
в крупнейший узел нефте- и газотранспортных путей. А через два месяца
начался мятеж… Иными словами, Асад сегодня оказался примерно в той же
ситуации, что и Хусейн в 2003-м. Наращивать экспорт нефти из Ирака
необходимо, и транссирийский вариант является для этого оптимальным.
Столь же очевиден возможный выигрыш монархий Залива от строительства
нефтепроводов в обход Ормуза и Суэцкого канала. Однако дивиденды от
этого должен был получить достаточно враждебный Западу и аравийским
монархам режим. Для Анкары реализация концепции «четырёх морей» означала
бы прямые финансовые потери из-за конкуренции с её собственной
трубопроводной системой. Таким образом, транзит через Сирию нужно
увеличить (Турция с этим, естественно, не согласна), но это должна быть
контролируемая Сирия. Иными словами, стратегия Запада на «Большом
Ближнем Востоке» целиком определяется «нефтяным фактором». При этом
«дальние» цели (внешне союзной) Турции в Сирии фактически противоречат
целям Запада - если Вашингтону и Брюсселю нужны транссирийские
нефтепроводы в «комплекте» с марионеточным режимом, то Анкаре они
решительно не нужны совершенно независимо от степени управляемости
режима в Дамаске. Агрессия против Сирии продолжается - Сирия не уступает
своей независимости и своей земли империализму США. Потому в Сирии нет
военных баз, противоракетных радаров, солдат и агентов. И потому власть в
Сирии должна быть свергнута ! Империализм США не может справиться с
ней сам и потому использует марионеток. Партия Эрдогана давно готова
добровольно выполнять эту задачу. Именно правящая партия Турции под
руководством Эрдогана стала основным организационным центром
оппозиционного движения в Сирии, однако во всем регионе и в западных
столицах есть опасения, что противники Асада еще не готовы взять власть,
и что этническая и религиозная мозаика Сирии может распасться и
ввергнуть страну с 22-миллионным населением в хаос, «если не будет
найден способ плавного перехода». На первый взгляд может показаться, что
США и Турция работают бок о бок, чтобы положить конец гражданской войне
в Сирии. 11 августа, после встречи с турецкими чиновниками госсекретарь
США Клинтон выступила с заявлением, в котором говорилось, что
министерства иностранных дел обеих стран пытаются скоординировать свои
действия, чтобы помочь сирийской оппозиции и обеспечить демократический
переход. 23 августа в Анкаре американские и турецкие официальные лица
превратили эти слова в действие, проведя первое совещание по
оперативному планированию, направленное на ускорение свержения режима
сирийского президента Башара Асада. Однако, несмотря на общее желание
свергнуть Асада, Вашингтон и Анкара по-разному видят постреволюционную
Сирию. США настаивают на том, что любой исход сирийского кризиса должен
гарантировать религиозный и этнический плюрализм. Турция, во главе
которой стоит суннитское правительство, рассматривает этот конфликт как
столкновение между сектами, налаживая тесные связи с Мусульманским
братством - суннитской оппозиционной организацией, которая стремится
лишить сирийских курдов их прав и сурово наказать поддерживающее Асада
алавитское меньшинство - считая их врагами. Это должно стать тревожным
сигналом для администрации Обамы, поскольку Турция не будет помогать ей
в продвижении полиэтнического демократического правительства в Дамаске.
На самом деле, действия Турции уже способствовали усугублению
разногласий между сирийскими сектами. К настоящему моменту Анкара уже
должна была понять, что поддержка сирийских суннитов с целью укрепления
своего влияние у себя на родине несет в себе массу опасностей. Придание
религиозного характера участию Турции в делах Сирии приведет к тому,
что турецкие сунниты могут подумать, что они ведут войну за освобождение
правоверных мусульман от репрессий еретиков. Подобное разжигание
религиозных предубеждений против сирийских алавитов естественным образом
порождает враждебный настрой против религиозных меньшинств в самой
Турции, что может привести к нарушению хрупкого социального равновесия.
Здесь существуют еще более серьезные риски. Поддержка сирийских суннитов
угрожает втянуть Турцию в более масштабный суннитско-шиитский конфликт,
разворачивающийся на Ближнем Востоке. До сих пор уклон в сторону
суннитов в турецкой внешней политике отвечал геополитическим целям США,
поскольку это означало, что Турция, отказавшись от своего стремления не
иметь проблем со своими соседями, присоединилась к лагерю противников
Ирана. Однако если США с помощью Турции удастся достичь своей
стратегической цели и свергнуть Асада, в дальнейшем в качестве партнера
им потребуется совершенно иная Турция. Для России же «уроки» Каддафи и
Хусейна состоит в том, что логика «зачем воевать за сырьё со страной,
которая его сама вывозит и продаёт» в действительности не работает
сегодня... Итак, современная точка зрения Запада состоит в том, что
нефть должна не просто добываться - она должна добываться предельно
возможными темпами, западными компаниями на колониальных условиях, и ни
один нефтедоллар не должен попасть в потенциально враждебный карман.
Отступления от этого идеала в Ираке были просто вынужденные…
После
ухода Асада в стране начнется еще больший хаос и разрушения, и
неизвестно, будет ли готова к этому оппозиция.Основной причиной для
беспокойства является то, что начавшееся 9 месяцев назад и
превратившееся в боевые действия гражданское восстание может перерасти в
смертельный религиозный конфликт, и этот смертоносный коктейль может
быть впоследствии экспортирован в соседние с Сирией
многоконфессиональные страны, в частности, Ливан и Ирак, а также в саму
Турцию, имеющую конфликт с курдами.
И хотя Турция и применила наряду с Европой, США и ЛАГ санкции к Сирии,
Турция не желает начала каких-либо военных действий. Турция обеспокоена
положением курдов в Сирии, потому что в рядах РПК много сирийских курдов
и правительство Турции верит, что Асад и сейчас поддерживает РПК против
Турции. Турция, безусловно, не хочет повторения 1991 года, когда 550
тысяч курдов перешли границу в течение нескольких дней, и она была в
паникеа. Однако, Турция ничего не будет предпринимать в одностороннем
порядке, ей нужны поддержка и содействие союзников и НАТО, резолюция
Совбеза ООН и региональная поддержка. 
