Конечно же, февральская акция в столице КБР не идет ни в какое сравнение с нападением на город, предпринятым 13 октября 2005 года. Тогда, напомню, было убито 12 мирных жителей, 35 сотрудников милиции и других силовых структур, ранено более 100 человек. 25 февраля этого года обошлось без жертв. Однако определенного пропагандистского успеха боевики добились. Ведь они атаковали город, в котором были усилены все службы. Добавим к этому, что после серии акций 18 февраля в двух районах КБР был введен режим контртеррористической операции. В небольшой республике такое усиление неизбежно приводит к тому, что и столица вводит дополнительные меры безопасности. И, тем не менее, боевикам удается проводить свои атаки.

Однако и без нальчикской вылазки результаты деятельности диверсионно-террористического подполья более или менее очевидны. Нанесен серьезнейший удар по туристическому бизнесу республики. Фактически сезон в Приэльбрусье закрыт. Однако дело здесь не только в доходах представителей мелкого и среднего бизнеса, обеспечивающего занятность и довольно скромные жизненные стандарты для себя и членов своих семей. Это также удар по попыткам региональной власти выстроить социальную альтернативу радикализму и экстремизму.

Сегодня расстрел московских туристов и подрыв "канатки" связывают с так называемым "Баксанским джамаатом". Эта же группа в 2010 году совершила нападение на Баксанскую ГЭС, расположенную на территории республики. Но какая бы группа ни брала ответственность за то или иное преступление, надо отдавать себе отчет в том, что события 2011 года в КБР – следствие глубоких противоречий и серьезного социально-политического кризиса в республике, который назревал годами.

"Замирение" национальных движений при Кокове фактически свелось к "прикормке" их лидеров

До 2005 года республикой единолично руководил Валерий Коков. В то время, когда в соседних северокавказских республиках сменялись президенты, главы парламентов и правительств, Коков возвышался над политическим ландшафтом КБР, как утес. В его правление республика оставалась в стороне от масштабных переделов власти и собственности. Возникавшие время от времени этнические противоречия между кабардинцами и балкарцами, русскими и представителями двух "титульных этносов" умело гасились республиканской элитой. Кабардино-Балкария стала второй (после Татарстана) республикой в России, которая подписала Договор о разграничении полномочий с РФ (1 июля 1994 года). Найдя адекватные ответы на кабардинский (1992 год) и балкарский (1991, 1994 и 1996 годы) этнонационалистические вызовы, Коков не только стабилизировал общественно-политическую ситуацию в КБР, но и стал, по сути, безраздельным хозяином в своей республике. Ему удалось беспрепятственно выиграть президентские выборы в 1997 и 2002 гг. С середины 1990-х годов этнонациональные движения в КБР перестали играть сколько-нибудь значительную роль.

Однако серия террористических актов в Нальчике в 2004 – начале 2005 года показала, что "мирная республика" не может считаться таковой. Все серьезные провалы политики Кокова фактически стали продолжением его впечатляющих успехов. Например, "замирение" национальных движений фактически свелось к "прикормке" их лидеров.

Второй фундаментальной ошибкой Кокова стал религиозный вопрос. Будучи сторонником управляемой демократии, президент КБР сделал ставку на официальные исламские структуры – Духовное управление мусульман (ДУМ). Однако еще за годы советской власти эти структуры привыкли жить за счет господдержки, не совершенствуясь в богословии и отказываясь от контактов с оригинально мыслящей молодежью. В то же самое время любое неофициальное обновленческое исламское движение рассматривалось властями республики как ваххабитское, что было далеко от истины. Когда один из лидеров ваххабитов КБР Мусса Мукожев (был убит весной 2009 года) говорил о том, что 95 % верующих республики не доверяют Духовному управлению, это вовсе не означает, что все эти люди – убежденные поклонники радикального исламизма. Скорее всего, это люди, недовольные серьезным разрывом между рядовыми верующими и иерархами ДУМ. В 2000 году постановление о мусульманской общине КБР ограничило свободу исламских обществ и учреждений. В том же году было отказано в регистрации Исламскому центру (первоначально молодежное отделение ДУМ КБР). На последний факт следует обратить особое внимание. Молодежь республики, ограниченная в возможности заниматься легальной общественно-политической и религиозной деятельностью, превратилась в поставщика потенциальных сторонников радикального ислама.

Казалось бы, приход во власть Арсена Канокова, представителя более современного поколения политиков, сулит КБР кардинальные перемены. Второй глава республики много и охотно говорит про модернизацию и экономическое возрождение Кабардино-Балкарии. Однако попытки "точечного роста" вне общего политического, этнического и религиозного контекста не могли увенчаться успехом. То же самое развитие туристической сферы особых выгод не принесло, зато "обновило" этнические и земельные споры. По-иному и быть не могло, если к острому и деликатному социальному вопросу подходить так же, как к управлению корпорацией, то есть решать чисто техническую задачу, не вникая в человеческое измерение. Что же касается вопросов безопасности, то этот блок полностью сосредоточен в руках даже не центральной власти, а "силовиков", у которых своя специфика, и которые в силу своей профессиональной деятельности не могут заниматься социально-культурной интеграцией региона. Между тем, простая ликвидация лидеров подполья (а в 2009-2010 годах были уничтожены такие вожди боевиков, как Мусса Мукожев, Марат Гулиев, Анзор Астемиров) не привела к снижению числа терактов. Напротив, преемник Астемирова Аскер Джаппуев демонстрирует в своих акциях жестокость, которая впечатлила бы даже Шамиля Басаева.

Существуют ли какие-либо рецепты выхода из этого заколдованного круга?

Сегодня эксперты и общественники, как в республике, так и за ее пределами озвучили многие идеи. Если попытаться их обобщить, то можно выделить несколько вариантов: переговоры властей с представителями подполья, наращивание силовых действий со стороны Москвы, смена республиканской власти, введение прямого президентского правления.

Фундаментальной ошибкой властей КБР явилась ставка на официальные исламские структуры

С нашей точки зрения, каждая из вышеприведенных инициатив имеет существенные ограничения. Взять хотя бы переговоры. Непраздный вопрос, а кто должен стать их субъектом? Виртуальный "Эмират Кавказ", отдельные "джамааты", полевые командиры? Но, во-первых, переговоры с теми, кто хочет воевать с "неверными" до конца вряд ли возможны в принципе, а во-вторых, сетевой принцип организации подполья таков, что заключение договоренности с одной ячейкой сети не означает, что другие будут готовы соблюдать какие-либо соглашения. Вспомним ситуацию в Чечне после Хасавюрта, когда даже "президент Ичкерии" Аслан Масхадов не был признанным авторитетом среди боевиков.

А вот наращивание контактов властей с так называемыми "неофициальными мусульманами" (то есть критиками официальной иерархии, не вовлеченными в силовое противоборство) крайне важно. Как большевики в 1919 году выбросили лозунг "Союз с середняком", так и в 2011 году республиканские и центральные власти должны наладить нормальную обратную связь с теми, кто не подчиняется юрисдикции республиканского Духовного управления мусульман, но при этом не перешел грань закона.

Что же касается прямого правления регионом из Москвы, то эта практика при всей кажущейся простоте таит в себе много опасных вызовов. И самый первый из них – это разрастание кризиса нелегитимности власти и перевод противоречий в республике в формат конфликта по линии "регион – Москва". В этом случае все шишки будут сыпаться на российское руководство. Более того, такое противопоставление даст лишние козыри экстремистам всех мастей. Кроме того, подобная практика управления регионом не слишком оправдала себя в кризисных ситуациях недавнего времени (достаточно вспомнить пример Нагорного Карабаха после введения там Комитета особого управления).

Если же говорить о более широких исторических контекстах, то никогда Россия или Советский Союз не справлялись эффективно с Кавказом без привлечения местных кадров в самых различных сферах – от безопасности до культуры. К тому же смена республиканской власти под влиянием терактов вряд ли будет воспринята боевиками иначе, чем банальная слабость и неуверенность. Более того, без взаимодействия с местным населением невозможно будет добиться важнейшей цели – остановки притока свежих сил к террористам.

Между тем, от терактов сегодня страдает не начальство, а обычные люди. Например, таксист, который возил туристов из аэропорта и вокзала в Приэльбрусье, экскурсовод, показывавший гостям красоты республики, инструктор по горным лыжам и конной езде, повар в местном кафе, оператор канатной дороги и просто мирные обыватели. И эти люди ищут защиту у власти. К сожалению, очень часто они ее не получают, что заставляет их, если и не помогать боевикам, то пассивно относиться к их деятельности (не сообщать об их передвижениях, явках, схронах и прочем).

Таким образом, без силы в КБР не обойтись. Однако это должна быть умная сила. Не только сила спецназа, но и сила печатного и публичного слова, грамотного и справедливого судебного решения, качественного образования и честного, не связанного коррупционной выгодой административного управления. Настала пора переходить в Кабардино-Балкарии и на всем Северном Кавказе к действительно эффективной борьбе с терроризмом. Может быть, неброской внешне, но более комплексной и результативной.

ИСТОЧНИК: "Новая политика"