 Посвящается памяти Геворка Андреевича Варданяна - горячего патриота Армении, Героя Советского Союза
Насколько
правомерно вообще говорить о существовании некой зарубежной
разведывательной сети, выполняющей в 1720-х гг. поручения руководства
армянских вооруженных сил, сконцентрированных в Арцахе и Сюнике? И если
на то имеются документальные исторические свидетельства (а они
имеются!), то кто и когда создал эту армянскую внешнюю разведку? Кому
она подчинялась на разных этапах своего развития? В каких государствах,
регионах и городах она действовала?
Каковы были поставленные перед ней задачи до начала восстания (1722 г.) и
после этого? Какие тайные операции она сумела с успехом реализовать, а в
каких потерпела неудачу? Известны ли нам имена хотя бы нескольких
армянских разведчиков, действовавших в эти годы? Это лишь некоторые из
вопросов, которые я более детально рассматриваю в готовящемся к изданию
отдельном научном исследовании. В данной же газетной публикации
деятельность армянской разведки в 1720-х гг. обрисована лишь в общих
чертах, а также вкратце представлена ее мощная резидентура в городе
Каменец-Подольск Речи Посполитой.
Но вначале напомним об
исторической ситуации. Как уже было отмечено в ряде моих публикаций в
«Собеседнике Армении» (№№ 155, 181, 205), с 1722 по 1724 гг.
восточноармянским повстанческим силам удалось прочно взять под свой
контроль Арцах (Карабах) и Сюник (Капан). Попытки расширить ареал
армянской военно-политической власти, в частности, по нахичеванскому и
ереванскому направлениям, не увенчались успехом по целому ряду причин,
но в основном из-за начавшегося в 1723 г. османского вторжения в Иран, в
том числе в Восточную Армению и Закавказье. Однако армиям Османской
империи так и не удалось овладеть этими армянскими самоуправляемыми
провинциями, несмотря на установление глухой блокады и крупные военные
кампании, предпринятые против них в течение всего своего оккупационного
пребывания в регионе, т.е. вплоть до 1735 г.
В течение
предшествовавших 1722 году (как минимум) двух десятилетий руководство
армянского подпольного сопротивления провело огромную подготовительную
работу, в том числе создав международную сеть тайных агентов,
действовавших в Сефевидском Иране, в Османской империи, Европе и России.
Хотя есть определенные основания полагать, что эта работа была
инициирована еще во второй половине 17-го века, однако целеустремленно и
энергично она начала вестись после возвращения Исраела Ори из Европы в
Восточную Армению и задействования представленных им конкретных программ
освобождения (1699-1701 гг.). После этого и до 1722 г. все нити
армянских тайных операций на родине и за рубежом сходились, в конечном
счете, на центральные фигуры национального подполья - Исраела Ори (убит в
Астрахани в 1711 г.), гандзасарского католикоса Есаи Гасан-Джалаляна
(умер в Арцахе в 1728 г.) и ставшего после смерти Ори полномочным
представителем армянского освободительного движения в России Минаса
вардапета Тиграняна (умер в Москве в 1740 г.).
Рассматривая
поставленные вопросы, следует иметь в виду одно существеннейшее
обстоятельство. Поскольку армянское освободительное движение 1720-х гг.
не достигло своей первоначальной цели - освобождения из-под ига
Сефевидской Персии и (при первой же возможности) Османской империи, то
огромная часть информации о его истории, важнейших событиях, руководящих
деятелях и рядовых участниках по соображениям безопасности была
своевременно ликвидирована еще самими армянами-современниками. Причем
уже тогда строже всего охранялась и в первую очередь уничтожалась,
естественно, информация, относящаяся к разведывательным и иным тайным
операциям, которые осуществлялись армянскими силами на территориях
противника и третьих государств.
Армянскому подпольному
сопротивлению приходилось работать в чрезвычайно опасных условиях - под
неусыпным наблюдением со стороны охранки иранских и османских властей и
их местных приспешников. Так, например, еще задолго до открытого
вооруженного выступления в 1722 г., в адресованном царю Петру I письме
от 27 мая 1703 г. армянские мелики отмечали, что они «окружены шпионами
неверных». Именно поэтому в цитируемом ниже отрывке из письма одного из
руководителей армянского сопротивления, гандзасарского католикоса Есаи
Гасан Джалаляна неоднократно подчеркивается необходимость соблюдения
строжайшей конспирации (письмо написано на имя Минаса вардапета
Тиграняна 24 сентября 1718 г., т.е. за четыре года до начала восстания):
«…
все, как малые, так и большие, упадшаго народа християне армянские
желают свободы…, а оных сколько есть силы, все в готовности обретаются и
ожидают видеть тот день, в которой бы новую издавна желаемую свободу от
всего сердца получить!
…о прочем Айваз вам словесно донесет… И
хотели бы мы писать плодовитое письмо, но от страху не посмели, для
многих случаев, а сие писали по многому прошению Айваза, которому по
присяге его поверя, дело вкратце означили. …ежели о сих письмах… из
нашего народу или какой злой человек, или шпион приметит или услышит, то
знайте, что уже нам конец будет, а сей дом до основания разорится. Того
ради вы извольте, очи свои разумно отворив, управлять и наше секретное
дело крепко содержать, чтоб никому было явно и, паки повторяю, дабы не
было известно; а и вы знаете, что наших врагов везде есть в готовности
много. Еще потдверждаю вам, вартапед, что ежели о сих письмах узнают, то
нас погубят. Но вы делайте дело так, чтоб и по нашей смерти не знатно
было».
Любопытно заметить, что этот последний наказ Есаи
Гасан-Джалаляна Минас Тигранян выполнял безупречно, до конца своей
жизни. Так, за несколько недель до своей кончины он категорически
отказался раскрыть содержание написанного на персидском (?) языке
документа русским чиновникам, которые по этому поводу писали: «Лист
писанной персицким письмом на большой бумаге лощенной, а о каком деле
оной писан, о том он, Вартапед, не объявил, а сказал, что о деле
писанном в том, никому партикулярным знать не подлежит».
Тем не
менее, несмотря на все предосторожности, где-то в 1720-м г. произошла
серьезная утечка информации, приведшая, возможно, к провалу некоторых
агентов и операций. Об этом свидетельствуют, в частности, следующие
слова одного из старых подпольщиков в адресованном Минасу вардапету
письме (1725 г.): «Святой отец! Сейчас уже везде стало известно о нашем
деле. Столько лет никто не знал о целях твоей деятельности, а также о
том, зачем ты там живешь. Сейчас вот уже пять лет, как наше дело стало
известным всем предателям…».
Однако условия работы с зарубежной армянской агентурой претерпели серьезнейшие потрясения и изменения в 1722-1724 гг.
Во-первых,
до этого глубоко законспирированное армянское сопротивление, внезапно
вылившись в народную национально-освободительную войну, привело на
военно-политическую арену новых лидеров, многие из которых до этого не
имели какой-либо связи с армянским подпольем и тем более с его
находящимися за рубежом агентами. Это создавало понятные сложности как в
отношениях между «старой гвардией» и новыми бойцами, так и в управлении
внешней разведкой. В этом плане армянские разведчики, до 1722 г.
имевшие дело с централизованным руководством национального подполья,
оказались в довольно затруднительном положении. К тому же, в
1722-1735 гг., из-за чрезвычайно ухудшившейся стратегической ситуации,
не удалось создать единое оперативное командование всеми арцахскими и
сюникскими войсками, которое могло бы взять на себя, кроме всего
прочего, эффективное руководство и координацию уже имеющейся в наличии
зарубежной агентуры. Но работа с ней все же продолжала вестись и порою,
как ниже будет показано, весьма результативно. Представляется, что
пошатнувшееся положение и влияние католикоса Есаи Гасан-Джалаляна в
политическом руководстве арцахских сил во многом было удержано, в
частности, благодаря его авторитету и давнишним связям с зарубежной
армянской агентурой, в создании которой он принимал непосредственное
личное участие. Из бывших руководителей сопротивления, находящихся в
восставшем Арцахе и Сюнике, он был старейшим и самым высокопоставленным.
Поэтому именно ему, их бывшему руководителю («шефу»), разведчики и
могли больше всего доверять: они могли смело продолжать работу с ним или
же с рекомендованными им лицами.
Во-вторых, османское вторжение и
отказ Петра Первого сдержать свое обещание и углубиться с русской армией
на территорию Закавказья привели к блокаде армянских сил в Арцахе и
Сюнике. Тем самым постоянная и надежная связь с находящимися далеко от
Родины агентами армянского сопротивления была сильнейшим образом
подорвана. Самым доступным и верным связующим звеном между армянскими
войсками и их старыми и новыми тайными агентами, находившимися в России,
Европе и даже в Османской империи, оставался, пожалуй, Минас Тигранян,
официально представлявший в России интересы восставшего армянства. К
нему стекались разведывательные донесения и сводки о военно-политическом
положении в Закавказье, Иране, Османской империи, а также о работе
зарубежной армянской агентуры. Тем же разведчикам, кто подолгу или
навсегда оказался в условиях полного отсутствия связи и прямых указаний
из «центра», пришлось действовать по своему усмотрению. При этом,
некоторые наиболее подготовленные и опытные деятели, в 1722 г.
работавшие за рубежом, впоследствии так и не смогли вернуться на родину и
принять непосредственное участие в развернувшейся там освободительной
войне.
Дошедшие до нас данные об армянской войне 1720-х гг. уцелели в
основном благодаря нескольким ценнейшим историографическим памятникам, а
также той довольно обширной тайной переписке, которую вели предводители
восставшего армянства с официальными властями России, Ватикана,
Священной Римской империи германской нации, германского княжества
Пфальц, Речи Посполитой, и которая сохранилась в иностранных
государственных исторических архивах. В тех же архивах сохранилась часть
тайной корреспонденции между самими армянскими деятелями.
Сопоставление
и анализ этих отрывочных, разноязычных, разнотипных и рассеянных
сведений, хотя и крайне затруднительны, тем не менее позволяют с
уверенностью заключить, что в указанный период освободительной войны
руководству армянских вооруженных сил приходилось часто прибегать к
тайным операциям, в числе которых были:
1. Установление и поддержание секретной связи с различного типа зарубежными инстанциями и контактами, в том числе:
1.1. с командованием русских войск в Прикаспийском регионе, а через них иногда и напрямую с С.-Петербургом и Москвой;
1.2. с шахом Тахмаспом II, нашедшим пристанище во главе небольших персидских сил в северном Иране;
1.3. с находящимся в России вышеупомянутым Минасом Тиграняном;
1.4.
с глубоко законспирированными агентами армянского освободительного
движения, находившимися в Западной Армении, в Крыму, в Иране, в Речи
Посполитой и в некоторых других европейских государствах, а также на
оккупированных османцами территориях Закавказья и северного Ирана;
1.5. с ассирийцами и некими курдскими (вероятнее всего - езидскими) аширетами, проживающими в Западной Армении.
2. Тайная организация мобилизации
армянской молодежи за пределами территории, находившейся под контролем
армянских вооруженных сил, в том числе в Восточной и Западной Армении, в
армянских колониях Крыма, Речи Посполитой, Венгрии, Валахии, возможно и
в других местах компактного проживания армян.
3. Тайное направление на военную учебу армянской молодежи.
Есть все основания полагать, что в 1720-е гг. часть тайно мобилизуемой
за рубежом армянской молодежи была до этого направлена из Армении и
местных армянских колоний на прохождение военного обучения (желательным
считалось - европейское), с самого начала зная о его настоящей цели -
предстоящей отправке в Армению для принятия участия в освободительных
боях.
4. Тайная переброска в Армению мобилизованных за рубежом армянских отрядов.
5. Секретный сбор и анализ информации
военно-политического, экономического и демографического характера,
включая добывание сведений о местах дислокации, количестве, вооружении,
продовольственном обеспечении, родах войск и морально-психологическом
состоянии противника, а также о международной и региональной
политической ситуации.
6. Тайная покупка и перевозка
оружия, боеприпасов, боевых знамен (об этом см. мою статью «Aрмянскиe
боевыe знамена и русско-турецкий дипломатический инцидент 26 июля 1730
года», «Собеседник Армении», № 205), денег, паспортов и других
необходимых средств и предметов в Армянскую Армию (или, как еще тогда
называли, Армянское Собрание или Армянские Сагнаки), т.е. державшим
круговую оборону в Арцахе и Сюнике армянским войскам.
А теперь перейдем к представлению конкретных исторических фактов.
продолжение следует
Армен АЙВАЗЯН
http://www.sobesednik.am/ru/social/2000-----1720--
|
