Грузинские спекуляции и реальная ситуация с исчезновением малочисленного народа Дагестана

Председатель комитета парламента Грузии по делам соотечественников Нугзар Циклаури обратился к миру с просьбой вмешаться в расследование смерти представителя дидойцев – малого народа Дагестана. В прошлом году лидер Национальной культурной автономии дидойцев 76-летний Магомед Гамзатов обратился за помощью к Тбилиси, и на этом основании там считают, его смерть, случившаяся на днях, не была случайной.

Между тем сообщения грузинского парламентария, тем более в период траура по умершему, о якобы имевшей место просьбе дидойцев войти в состав Грузии – не более чем удобная спекуляция в желании насолить северному соседу. В своем последнем интервью (запись имеется в редакции «НГ») Гамзатов говорит не о просьбе войти в состав Грузии, а о предоставлении трибуны, чтобы дидойцев наконец признали самобытным народом, он рассуждает о том, что нужно помочь сохранить исчезающий народ, его язык, письменность, культуру. Это как жест отчаяния пожилого человека, посвятившего десятилетия своей жизни восстановлению справедливости. Видимо, на трибуну в России рассчитывать уже не приходится.

«Грузинский парламент – не чья-то частная лавка, – говорит Гамзатов в названном интервью, – это прежде всего демократизированная суть грузинского народа. Юридически хозяином грузинского парламента является не Саакашвили, а народ Грузии. И потому использовать грузинский парламент в благородных целях – для защиты законных прав и интересов моего дидойского народа – не является антироссийским жестом. Наоборот! Антироссийскими жестами я считаю действия дагестанских и федеральных чиновников, злостно игнорирующих наши законные проблемы».

Проблема дидойцев достигла апогея. Малочисленный народ оказался на грани полного исчезновения, причем благодаря только лишь националистической политике аварской политической элиты, переписавшей под себя античный народ. Когда директор Фонда конструктивной политики Абдула Нагиев со страниц СМИ заявляет, что «проблема дидойцев не имеет под собой твердой почвы и носит ярко выраженный искусственный характер», хочется привести сухие факты.

В 1944 году дидойцы были изгнаны со своих земель в труднодоступном горном Цунтинском районе в Чечню, их дома сожжены, чтобы они не могли вернуться. Во время депортации, по разным данным, от 50 до 70% дидойцев умерли от малярии, голода и холода. Тех, кто смог обустроиться в Чечне, во время хрущевской оттепели повторно депортировали – вернули в Цунтинский район, в сожженные села.

И тут новая беда: в 1957 году решением руководителя республики – этнического аварца Абдурахмана Даниялова – дидойцы были насильственно записаны аварцами. Их язык и культура подверглись дискриминации. С тех пор вместо дидойского в селах преподают аварский, к которому малочисленный народ не имеет никакого отношения.

Попытки добиться признания дидойцев отдельным народом, о котором писали еще Геродот и другие античные авторы, не увенчались успехом. Проблему дидойцев, если и можно назвать по-нагиевски «искусственной», то только потому, что его таковой сделала дагестанская власть и некоторые поддакивающие ей «ученые».

Накануне переписи 2002 года руководство Дагестана выразило несогласие с принципиальным положением переписи, позволяющим фиксировать народности по методике «группа–подгруппа», что позволяло признать существование, например, дидойцев как народа. Выражался протест против их выделения в качестве самостоятельных этнических и языковых единиц. С этими идеями руководство республики обратилось в Миннац России, к тогдашнему премьеру Михаилу Касьянову, в Институт этнологии и антропологии РАН, специально (!) по этому вопросу дважды выезжало в Москву. И добилось успеха.

«Эти тенденции, – отмечает известный этнолог, член-корреспондент РАН Сергей Арутюнов, – проявлялись в национальной политике Дагестана в советское время, сохраняются они и сейчас. Все разговоры о курсе на консолидацию, единство, мир и согласие на самом деле не более чем политика, имеющая целью прикрывающее господство аваро-даргинского истеблишмента за счет игнорирования прав и интересов еще 14, если не более, не признанных Конституцией, но реально существующих малых народностей. Бесписьменны они лишь потому, что попытки создания письменности пресекались… Утверждение, что аваро-андо-цезы суть единый народ – это, мягко говоря, преувеличение… это особые народы, которые хотели бы вместе с другими народами Дагестана развивать свою самобытность. Но им в этом мешает уже упомянутый аваро-даргинский истеблишмент. Ведь если позволить андийцам, цезам, болихцам заявить свою самостоятельность как народностям, число аварцев уменьшится на 100 тысяч человек».

В марте 2004 года на обсуждение по подготовке итогов переписи к публикации специально приехал председатель Народного собрания Дагестана Муху Алиев. На заседании было принято решение согласиться с позицией руководства Дагестана не выделять в качестве самостоятельных какие-либо другие группы, кроме 14 официально признанных.

Директор ИЭА РАН Валерий Тишков отмечает: «Перед самой переписью руководство Дагестана снова выступило с той же позиции непризнания и исключения, что противоречит международным нормам и социально-культурным реалиям: на моем рабочем столе лежат петиции нескольких тысяч тех же дидойцев с требованием признать их отдельным народом в ходе переписи».

Именно упорным нежеланием аваро-даргинской политэлиты признавать наличие в Дагестане андийцев, дидойцев, кубачинцев, кайтагцев и других «аварцев» и «даргинцев» в качестве самостоятельных, реально существующих народностей, объясняется и страх дагестанской власти принять, в конце концов, закон «О языках». Они просто не смогут это сделать в обозримой перспективе. Иначе им придется указать в Конституции полный перечень всех существующих в республике дагестанских языков. Готов ли истеблишмент указать в Конституции существование новых языков, если не признаются их носители – целые народы?