«на горе Арарат растет сладкий виноград». Я даже не знал, что этот потухший вулкан и символ Армении находится в Турции, что почти вся современная Армения лежит в скалистых горах, а цветущая и плодородная в ней только небольшая араратская долина и что зима в этой географически южной закавказской стране может длиться восемь месяцев в году.

От моих поездок по Армении осталась коробка слайдов, сделанных на роскоши тех лет – немецкой цветной пленке ORWOCHROM. Конечно, хотелось бы еще разок туда сьездить, досмотреть невиденное, ну и переснять все на приличную цифровую технику. Кроме того, очень хотелось бы посмотреть и ту часть древней Армении, которая теперь восток Турции: это и древняя столица Армении город Ани, который еще в средние века называли «городом тысячи и одной церкви», и все, что вокруг озера Ван, и остатки Килийского царства, где армяне в XI-XIII веках имели выход к Средиземному морю. Но теперь там постреливают курды, еще один народ, до сих пор не имеющий своей территории, да еще и разделенный двумя государствами: Турцией и Ираком. С 84 года, то есть с тех пор, как курды затеяли, судя по всему, окончательный распад Османской империи, в этих краях уже погибло 40 тысяч турецких военных. Так что туда, как я понимаю, желательно отправляться только с группой, а еще лучше взводом историков-любителей из израильского спецназа.

Одним словом, я решил больше не откладывать и, просканировав свои старые слайды, хочу показать их вам такими, как они есть.

Качество их соответствует времени: краски выцвели, не удалось полностью избавиться от приставшей пыли двух континентов, многие из них не очень резкие, так как снимались на ходу из окна машины или автобуса и вовсе не предназначались для публикации спустя четверть века в «интернет-издании», но зато у них появилась аура времени, хотя что такое четверть века для Армении, где мои армянские друзья, показывая мне какую нибудь церковь ХIII века, презрительно говорили: это новье, вот поехали в соседнее село – там есть VII век.

Надеюсь, что мои старые слайды кого-нибудь подтолкнут съездить в Армению и увидеть все своими глазами. Уверен, не пожалеете! Несмотря на то, что Армения – страна горная, путешествовать по ней просто: народ там по-кавказски гостеприимный, территория маленькая, так что если у вас будет машина, да еще с местным водителем, ее всю можно объехать за неделю и почти все увидеть. Главное – знать, куда ехать!

Армения – одна из древнейших стран мира, доживших до наших дней. Ереван отмечал свое 2750-ти летие (!!!) в 1968 году. (Рассказывая об Армении, мне придется еще много раз ставить восклицательные знаки: без них в этом рассказе не обойтись). Первый раз я приехал в Армению в начале 80-х, но на музее города все еще висели эти уже слегка устаревшие цифры. Современный Ереван начал расти из небольшого городка только в 20-х годах ХХ века, когда армяне, спасшиеся от турецкого геноцида, собрались на территории нынешней Армении и начали в очередной раз строить свою страну.

В музее Еревана есть несколько ассирийских клинописных табличек, расшифровка которых только в конце ХIX века впервые рассказала о древнем государстве Урарту, занимавшем в первом тысячелетии до н. э. территорию нынешней Армении и простиравшемся дальше на территории восточной Турции и северно-западного Ирана. Урарту прекратило существование в VI веке до н. э. Вот на этой табличке сохранилась дата 782 г. до н.э. Дата основания Эребуни, урартской крепости на месте нынешнего Еревана. По этой дате и считается возраст города. Кстати, остатки Эребуни можно и сегодня увидеть на холме Арин-Берд на окраине города (это всего лишь VIII век до н.э.!).

Центральная площадь города – площадь Ленина. (Названия улиц и площадей я сохранил такими, какими они были во время моих путешествий). Справа памятник Ленину без головы. Это не символизм, а брак фотографа. Все здания в городе облицованы плитками из местного вулканического камня – туфа, гамма которого меняeтся от бледно-розового до темно-фиолетового. К сожалению, старые слайды выцвели и не передают игру этих цветов, придающих городу особый, только Еревану присущий коллорит. Город лежит в котловине, окруженный не очень высокими горами, что симпатично, но воздух тут плохо проветривается и летом бывает душновато.

Площадь Ленина ночью. «Поющие» фонтаны, синхронизированные с цветовой подсветкой и музыкой, – по тем временам диковинка.

В центре площади Ленина здание, в котором расположены художественный и исторический музеи. В художественном музее большие коллекции Айвазовского, Сарьяна и других менее известных армянских художников. Понемногу, но есть и русская живопись: классика и модерн. Есть и европейцы. Запомнил Рубенса, Ван Дейка, Гварди, Сурикова, Врубеля, Серова, Серебрякову, Ларионова, один большой портрет сидящей женщины моего любимого Фалька (ну, его нигде много не бывает). В Ереване есть еще замечательный дом-музей Сарьяна. Фото его не сохранилось, но очень советую там побывать: даже в самый пасмурный день там солнечно от картин.

Но изюминкой ереванских музееев в те годы был Музей современной живописи. Фотография здания не сохранилась, а может быть, и не была сделана, так как музей занимал первый этаж обычной многоэтажки (кажется, это было на улице Ленина). После скучного соцреализма, которым были забиты советские музеи, сразу поражала даже не сама живопись, а невероятная по тем временам свобода самовыражения. Кроме уже известных художников там были выставлены и совсем молодые. Как мне объяснили, многие из них лишь недавно переехали в Армению из других стран.

Кстати, поток армян, возвращавшихся в Армению из западных стран и стран Ближнего Востока (Сирии, Ирана, Ливана), не прекращался все годы советской власти, и это, наверное, был единственный постоянный за все ее годы поток людей (армянская алия), желавших переселиться в Советский Союз. Тогда я познакомился с недавними переселенцами, и мне, в те годы безнадежно невыездному, диковинно было слушать их рассказы о том, что они оставили вполне благополучную, по советским меркам, а главное совершенно свободную жизнь ради того, чтобы добровольно залететь в захлопнувшуюся клетку. И никаких иллюзий на этот счет они не питали.

В киоске при музее я купил коробочку слайдов Акопа Акопяна, вернувшегося в Армению только в 1962 году, когда он был уже всемирно известным художником. Типичная история семьи спасшейся от резни 1915 года (о ней рассказ впереди): родился в Египте, армянская школа на Кипре, учеба в Каирской художественной Академии, а затем в парижской Гран Шомиер. Эти слайды сохранились, но выцвели и порозовели от клея, которым были вклеены в картонные рамочки. К счастью, их гамма и в оригинале была почти монохромной. Главное тут – выразительно точный и энергичный рисунок, и поэтому я рискую привести несколько из них: даже в таком виде они рассказывают об Армении лучше моих фотографий.

Без подписи

Зимние пейзажи даже равнинной части Армении очень напоминают жесткую красоту Кастилии и Арагона, вдохновлявшую самого Эль Греко.

Но ещё большее впечатление, чем армянская живопись, на меня произвела ереванская архитектура. После унылых коробок и помпезнo одинаковых партийных зданий советских городов Ереван в те годы производил впечатление праздника архитектуры, реально воплощенной фантазии архитекторов. Мне рассказали, что среди возвращавшихся в Армению было много не только художников, но и уже известных, сложившихся на Западе архитекторов, и главное – им тут с радостью давали работать.

Делая эти подписи к слайдам, я случайно наткнулся в интернете на фото этого здания, тогда еще только строившегося Дворца молодежи – с пометкой, что его недавно снесли (почему, не написано).

Дом камерной музыки. Тут более или менее сохранился цвет туфа.

Массивное треугольное здание шахматного клуба, взвешенное на колоннах прозрачного первого этажа.

Еще одно взвешенное здание. Сегодня таким уж точно никого не удивишь, но тогда любое сооружение, оторванное от земли, вызывало интерес.

Ну а это знаменитый на весь мир двухзальный кинотеатр, в котором консольно висящие в воздухе залы как качели уравновешивают друг друга.

Выход из станции метро. Огромная труба, торчащая вверх, – продолжение туннеля, по которому движется эскалатор. С торца труба закрыта прозрачным стеклом (на снимке не видно), так что, когда стоишь на эскалаторе, кажется, что движешься прямо в небо.

Станция фуникулера. И опять мостики, взвешенность в воздухе, минимум прямых линий.

Украшение Еревана – множество фонтанов, которые особенно уместны в городе с жарким душным климатом. Даже простое купание мальчишек в самом центре города, которых никто не гнал из воды, воспринималось в те годы как глоток свободы.

От площади Ленина отходит аллея фонтанов.

Фонтаны и искусственные водоемчики есть не только в центре города, но и в районах массовой застройки.

Огромный выключенный фонтан.

И еще один, перед оперным театром имени Спендиарова.

Главный ереванский базар. В те годы он назывался «колхозный рынок». Советский оксюморон. Расположен, как и киевская Бессарабка на Крещатике, прямо на главной улице города, тогда проспекте Ленина. Первый раз улетая из Еревана, я пришел сюда прикупить домашним южных вкусностей: гранатов, инжира, зелени, влажной брынзы с вкраплениями пахучих трав и, конечно, тончайшего лаваша, лежавшего на столах огромными прямоугольными стопками.

Ереванские хозяйки, подойдя к прилавку, начинали их быстро перелистывать с уголка, как страницы книги, ловко выдергивая понравившиеся листы. Я пытался угадать, по какому принципу они их выбирают, и мне показалось, что они выдергивают листы без пропеченных насвозь отверстий. Я выбрал продавца, им оказался старик с огромными усами – он немного говорил по русски. Глядя, как я неловко «сортирую» его лаваш, он спросил, что я ищу. Я обьяснил, как мог. Вначале он даже не понял, а потом начал дико хохотать, по его щекам текли слезы, и он все время повторял: «Лаваш без дИрок не бываЮт, лаваш без дИрок не бываЮт». В Америке в армянских магазинах весь лаваш без «дИрок», так что я, кажется, навсегда потерял надежду узнать секрет его выбора...

Жаркая ночь в Ереване. Деревья на крыше какого-то павильона и толпы гуляющих людей, ну и еще одна попытка выжать все что можно из немецкой пленки.

Говорят, что архитекторы и так всю жизнь только тем и занимаются, что строят себе памятники, поэтому им их никогда не ставят. А вот ереванцы не пожалели и поставили памятник Александру Таманяну, заложившему план современного Еревана. Кстати, в основу плана он положил метод градостроительства, известный как ''планировка солнечных лучей''. На памятнике он вглядывается в чертеж, разложенный на письменном столе, составленном из трех основных строительных элементов: двух вертикальных стоек и перекрытия.

Позади него на холме виден монумент в честь 50-летия Советской Армении. Для армян это было очень важное событие, связанное с возрождением их государственности, и на слово «советская» они, по-моему, не сильно обращали внимание. К монументу строилась широкая лестница. Наверное, уже давно построена.

Вот он вблизи.

Проспект Ленина (теперь, как я прочитал в интернете, он носит имя Месропа Маштоца) выныривает из тунеля.

Проспект упирается в холм, на вершине которого стоит гигантский монумент Мать Армения – дань советскому монументализму. Под ним хранилище древних армянских рукописей Матенадаран и памятник Месропу Маштоцу, создателю армянской письменности.

Месроп Маштоц практически в одиночку в 406 году придумал все 36 «кованные» буквы армянского алфавита, соответствующие всем вариациям звуков армянского языка. По-моему, в истории не было второго такого случая!

Для меня, гортанный, ни на что не похожий, армянский язык стал первым неродным языком, который захотелось выучить («Дикая кошка – армянская речь – Мучит меня и царапает ухо» О.М.). Многие его слова так выразительны, что запоминались мнгновенно и навсегда: вода - «джур», кофе – «сурч», яйцо - «дзу», помидор - «лолик», глина - «кав», грязь - «цех», журавль - «крунк». Есть такая знаменитая эмигрантская песня: «Крунк! куда летишь? Крик твой – слов сильней! Крунк! из стран родных нет ли хоть вестей? Стой! домчишься вмиг до семьи своей. Крунк! из стран родных нет ли хоть вестей?» (перевод с армянского Валерия Брюсова).

Толчком к созданию письменности послужило принятие христианства и желание перевести Библию с греческого на армянский, что позже Маштоц со своими учениками и сделал. Однажды я подбил своего московского коллегу поехать в село Ошакан на могилу Месропа Маштоца. До Аштарака мы доехали на рейсовом автобусе. Кстати, в Аштараке есть развалины церкви Цирановор (V век!), целиком сохранившаяся маленькая, но очень ладненькая церквушка Кармравор (VII век !) и великолепный наклонный многоарочный кирпичный мост XVII века. А уж церквей XII - XIII веков там несколько – названий их я не помню, а слайды не сохранились. Дальше нам нужно было ехать на маршрутке, которая отходила от базара и где уже почти никто не говорил по-русски. Маршрутки подходили одна за другой, но мгновенно заполнялись крестьянами, которые везли какие-то огромные мешки и даже мелкую живность. Пролезть между ними в маршрутку не было никакой возможности.

Наконец один водитель обратил на нас внимание и стал, по-видимому, спрашивать, куда нам надо ехать и почему мы тут стоим. Я отвечал по-русски, он говорил на армянском, и мы абсолютно не понимали друг друга. Пытаясь в очередной раз объяснить, куда мы едем, я упомянул, как оказалось, волшебное имя Месропа Маштоца. Дальше последовала сценка почти как из «Мимино». Водитель повернулся в уже заполненную маршрутку и стал что-то громко говорить. Единственное, что я уловил, было опять-таки волшебное имя Месропа Маштоца. Крестьяне нехотя, но с уважением поглядывая на нас, стали выходить. Когда маршрутка полностью освободилась, водитель повернулся к нам и жестом предложил войти. После этого маршрутка опять мгновенно заполнилась и мы поехали.

Памятник Месропу Маштоцу логично расположен на ступенях Матенадарана, хранилища-музея знаменитых армянских рукописных манускриптов. Создав письменность и переведя Библию, Маштоц создал и школы ее переписчиков, которые копировали и средневековые манускрипты. Такие школы существовали в каждом монастыре и при каждом храме.

По армянской традиции пожертвование на копирование христианских рукописей приравнивалось к пожертвованию на строительство храма. Даже недописанные рукописи передавались по наследству и прятались в удаленных монастырях. Традиционно армянские рукописи украшались великолепными цветными рисунками. Иногда эти яркие, не выцветшие от времени рисунки так плотно покрывают все свободные от текста поля страницы, что сливаются в восточный орнамент. Но стоит сосредоточиться на любом из них – и сразу же начинает проступать заложенный в нем смысл. Фотографии страниц армянских рукописей можно легко найти в интернете, но лучше посмотреть их живьем в Матенадаране – совсем другое впечатление. В Матенадаране хранится порядка 13 тысяч рукописных книг: неплохой тираж даже для постгутенберговской эпохи, а все они, как сейчас принято говорить, ручная работа.

Вид на проспект Ленина через решетку Матенадарана.