В июне 1996г., спустя восемь лет после сумгаитской резни, президент Азербайджана Гейдар Алиев вместе с делегацией ООН выступил перед жителями этого зловещего города: "Иногда говорят, что Сумгаит – мертвый город. Я не согласен с этим. Это ложь. Сумгаит – город героев, Сумгаит – ваш город, Сумгаит – город единства, солидарности азербайджанского народа".
СТОРОННЕМУ НАБЛЮДАТЕЛЮ ИЗ ООН МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ, что речь идет о городе, население которого в годы войны рыло траншеи, работало в четыре смены, тушило зажигалки противника или поддерживало подполье при оккупационном режиме. Едва ли ему, этому стороннему наблюдателю, хватило бы воображения поверить, что столь пафосное президентское обращение адресовано тем, кто в мирное время тушил не бомбы-зажигалки, а сигареты на теле жертв, кто устраивал охоту на армян – расчленял, сжигал заживо, насиловал. Как вообще осмелился Гейдар Алиев на подобное выступление в присутствии делегации ООН во главе с руководителем "Программы развития" Густавом Спетом? Ответ прост: сумгаитская резня так и не получила правовой и политической оценки.
29 февраля 1988г., в последний день резни, состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС под председательством Михаила Горбачева. Именно на этом заседании министр обороны СССР Дмитрий Язов заявил о необходимости введения в городе военного положения: "В Сумгаите надо вводить… военное положение. Надо ввести войска туда и наводить порядок. Это все-таки изолированно, это не Армения, где миллионы людей. Кстати говоря, это отрезвляюще подействует на других". Предложение было поддержано секретарем ЦК Александром Яковлевым: "А в Сумгаит войска ввести надо, там нужно показать руку власти".
По инициативе Горбачева заседание вынесло решение о введении в городе не военного положения, а комендантского часа, без права применять оружие. В числе неотложных вопросов обсуждалась и необходимость предотвращения в Армении резонанса на резню. Горбачев однозначно заявил: "Нужно учитывать, что в Армении еще не знают о том, что произошло в Сумгаите, а доходит это так, как снежный ком нарастает… Короче говоря, сейчас надо Армению удержать, чтобы она не отреагировала".
В качестве сдерживающего механизма заседание одобрило следующее предложение Яковлева: "Поскорее надо сообщить, что в связи с происшедшим в Сумгаите заведены уголовные дела, преступники арестованы. Это нужно, чтобы охладить страсти". Таким образом, сама идея возобновления уголовных дел изначально подчинялась не стремлению разобраться в вопиющем преступлении (все еще совершавшемся на момент проведения заседания), а важности пресечения цепной реакции на территории страны.
ЭТИМ ОПАСЕНИЕМ И БЫЛА ВЫЗВАНА ПОПЫТКА РУКОВОДСТВА СССР ОБРАМИТЬ ПЛАНОМЕРНОЕ УБИЙСТВО представителей
одной нации в "бытовую оправу", изолировать резню от взрывоопасной
сферы межнациональных отношений, рассмотреть ее не в контексте особой
истории и философии армяно-азербайджанских (в более широком смысле –
армяно-тюркских) отношений в регионе, а в плане деятельности
исключительно криминальных элементов.
Заседание обозначило лейтмотив будущих разбирательств, спустило установку относительно того, кто виноват: "В Сумгаите 200 тысяч населения, средний возраст - двадцать пять лет, у каждого пятого есть судимость. Наверное, они строили, потом их освободили, и они там остались. В городе свирепствуют бандитствующие элементы". Таким образом, армянское население Сумгаита было принесено в жертву дважды: в первый раз – пантюркистским целям по выживанию армян из региона, а во второй – стремлению союзного руководства предотвратить резонанс посредством сведения истории армянских преследований к географии деятельности исключительно криминальных элементов.
Важно отметить, что традиция представления армянских погромов в Турции или Азербайджане (советском или мусаватистском – не существенно) на фоне деятельности "отбросов общества" или "местных криминальных элементов" восходит к началу прошлого века и впервые была апробирована Турцией. Показательно в этой связи наблюдение наркома Чичерина от 20 сентября 1918г. (сразу после резни десятков тысяч армян в Баку): "На все протесты представители оттоманского правительства ссылались на то, что якобы около Баку действуют только банды из местных жителей… Теперь, когда город Баку уже взят и турецкие войска находятся в самом городе, когда беззащитное население и весь город в продолжение дней подвергаются всем ужасам разгрома и разграбления со стороны турецких войск вместе с примкнувшими к ним татарскими бандами, ссылка турецких представителей на то, что якобы в наступлении на Баку принимали участие лишь местные разбойники, является несогласным с фактами прикрытием насильственных действий Турции". При характеристике армянской резни в Сумгаите, указании виновников этого вопиющего преступления советское руководство само стало преемником Турции. Оно не видело, оно не желало видеть того, что отчетливо видел и о чем писал нарком Чичерин.
СВОРАЧИВАНИЕ СОВЕТСКИМ РУКОВОДСТВОМ "СУМГАИТСКОГО ДЕЛА" СТАЛО ИМПУЛЬСОМ в процессе дальнейшего расширения географии погромов. Прилив насилия прокатился по Азербайджану в ноябре, практически сразу после того, как армянские юристы в конце октября вынуждены были покинуть Азербайджан. 17 ноября на площади Ленина в Баку начались массовые антирмянские митинги, сопровождавшиеся призывами о необходимости построения "своего государства" при турецкой поддержке. Первый митинг и ознаменовал начало новых погромов. В Азербайджане эта дата призыва к полному вытеснению армян отмечается как "День национального возрождения".
В ноябре 1988г. участились нападения на армян, день ото дня принимавшие более массовый характер. Осенью-зимой тысячи армянских семей покинули Баку, тогда же погромы прокатились по Нахиджеванской АССР, где все еще оставалось незначительное армянское население в деревнях Азараберд, Цгна, Парака, Верхний Аза, Бист, Рамис, Танакерт, Месропаван, Дер, Алаги, отчасти в городах Нахиджеван и Джульфа. Окончательное изгнание армян произошло 22 ноября 1988г.
21-22 ноября погром прошелся уже по Кировабаду (Гянджа). Под лозунгом "Слава героям Сумгаита!" погромы прошли и в других армянонаселенных районах республики. Таким образом, в двадцатых числах ноября 1988г. начался исход армян из Азербайджана. Достаточно отметить, что только в течение двух недель беженцами стали более 200 тысяч человек. То есть боязнь новых "сумгаитов" и обусловленная мнимой фобией бездеятельность советских властей не только не остудили ситуацию, но и придали масштабность армянским притеснениям.
На очереди был Баку.
