Любые значимые процессы в одной из ключевых стран региона - Иране, оказывают воздействие на государства Южного Кавказа. На вопросы о происходящем вокруг Ирана и о его политике на Южном Кавказе отвечает замдиректора научно-образовательного фонда "Нораванк", кандидат политических наук, иранист и эксперт по вопросам энергетической безопасности Севак Саруханян.

- В конце января в Стамбуле неудачей завершился очередной раунд переговоров между ЕС и ИРИ по ядерной программе. Высокопоставленные представители некоторых стран Европы заявили о возможности ужесточения санкций против Ирана. Тем не менее, Иран один из самых активных партнеров практически всех европейских стран. Какой вы видите роль европейских стран в случае реального осложнения ситуации вокруг Ирана?

- ЕС как единое целое не имеет твердой позиции в этом вопросе. Сегодня Европа старается убедить Иран прекратить программу обогащения урана, что ей делать не удается. Европейцы осознают, что имеют мало рычагов для давления на Иран. Если дело дойдет до серьезного обострения ситуации, то есть до стадии военного конфликта, в который лично я не верю, то основная часть европейских стран займет инертную позицию. Великобритания, как всегда, окажет поддержку США, но такие крупные европейские государства как Франция, Германия, Италия и Испания, выступят против удара по Ирану. Европа как единое целое не является геополитическим игроком в регионах Передней и Центральной Азии и таковым не станет в ближайшие годы.

- Некоторые эксперты считают, что в связи с программой по обогащению урана в Иране, возросла политическая изоляция этой страны, что подталкивает ее руководство к активизации внешней политики на южнокавказском направлении и в Центральной Азии. Вы согласны с этой точкой зрения? Какие вы видите проявления этой активизации и насколько она успешна?

- Да, Иран на самом деле активизировался. Активизация Ирана является частью логики внешней политики этой страны последних лет, когда Иран фактически старается заполнить ту часть "пустот", которые возникли с распадом СССР, исчезновением саддамовского Ирака в качестве основного регионального конкурента и с исчезновением режима «Талибан» в Афганистане. Иран понимает, что вокруг него образовались своеобразные зоны интересов, которые ИРИ всячески старается занять. В этом своем стремлении или политике ИРИ ведет борьбу с другими конкурентами, преследующими аналогичные цели - с США, с Турцией, отчасти с Россией и Китаем. С этой точки зрения Южный Кавказ, Центральная Азия, Ирак и Афганистан занимают центральное место в иранской внешней политике, в политике экспансии иранского капитала. В особенности сейчас, когда американцы наткнулись на проблемы в Ираке и в Афганистане, Иран старается воспользоваться этим и вести более активную политику. В настоящее время Иран, наравне с США, является ключевым игроком в Ираке и в Афганистане.

Что касается Южного Кавказа, то при нынешней стабильной ситуации в регионе, ИРИ не может коренным образом изменить свои позиции здесь. В этих условиях ИРИ является игроком, у которого, однако, нет большого потенциала для увеличения роста своего влияния, потому что роли в регионе четко распределены. Основными игроками являются: Россия, США, а из региональных стран не Иран, а Турция, которая является ключевым игроком и для Грузии, и для Азербайджана, да в чем-то и для Армении из-за того, что продолжает ее блокаду и провалила процесс нормализации отношений.

Между тем, в случае возобновления военных действий в регионе, Иран будет использовать создавшуюся ситуацию для более активного вовлечения в региональные процессы, как это было во время карабахской войны, когда Иран в какой-то момент временно, но все стал основным посредником в вопросе достижения перемирия.

- Не является проявлением этой активизации достигнутая на днях между Ереваном и Тегераном договоренность о строительстве трубопровода для транзита иранских нефтепродуктов в Армению?

- ИРИ не имеет особой экономической выгоды от реализации этого проекта. Иран - государство, которое испытывает очень большой кризис в вопросе обеспечения себя необходимыми нефтеперерабатывающими мощностями, поэтому Иран импортирует бензин и другие переработанные нефтяные продукты. В рамках же указанного проекта экспортировать нефтепродукты будет именно ИРИ и, думаю, не по очень высокой цене. Для Ирана это, скорее всего, политический проект, направленный на укрепление позиций на армянском энергетическом рынке и вообще в Армении, ибо, как известно, вопрос энергоресурсов всегда сопряжен с политикой и экономикой одновременно.

На настоящий момент неясно, какой именно продукт будет транспортироваться. Подобные трубопроводы предназначены для экспорта только одного вида готовых нефтепродуктов. Я не знаю ни одного примера в мире, когда через один трубопровод экспортируется сразу несколько видов нефтепродуктов: сначала бензин, а потом, скажем, дизельное топливо. Ситуация с этим вопросом прояснится после подписания контракта.

Сегодня нефтепродукты поступают в Армению из Грузии, которая для нас очень важна и мы крайне заинтересованы в ее стабильности. Тем не менее альтернативный путь доставки нефтепродуктов повысит нашу энергетическую безопасность.

- Хотя Иран имеет весьма сомнительный имидж на Западе в плане демократии, в регионе он сохраняет имидж стабильного и предсказуемого игрока. Чем это можно объяснить?

- Наличием у Ирана стабильной и высокоорганизованной политической системы, которая характеризуется четким осознанием того, что именно является национальными интересами государства. С этой точки зрения Иран - состоявшееся прочное государство, которое не может в течение одного дня поменять политический курс. В любом другом государстве смена президента-либерала Хатами на ультраконсерватора Ахмадинежада привела бы к катастрофическим изменениям внешнеполитического курса. На самом деле, курс Ирана поменялся только частично - все цели и задачи государства практически остались прежними.