Варвара ЖЛУКТЕНКО, «Профиль», из Еревана


О том, что у Армении и Украины много общего, свидетельствуют не только трагические факты истории, но и современное политическое развитие. Ереван задолго до Киева стал руководствоваться принципами многовекторности и стратегического балансирования в отношениях с мировыми центрами силы. Развитие контактов с внешним миром ради национальных интересов страны – во многом дело жизни Президента Армении Сержа Саргсяна. Именно ему принадлежит инициатива восстановления отношений с Турцией без предварительных условий. После смены власти в Украине Ереван стал прилагать серьезные усилия для возобновления интенсивного диалога с нашей страной. К слову, глава армянского государства уже долгие годы руководит национальной федерацией наиболее интеллектуального вида спорта – шахмат. Формула этой игры для Сержа Азатовича такова: интеллект, целеустремленность, системность. Этим же он руководствуется и в политике. Политический портрет Президента Армении Сержа Саргсяна – в эксклюзивном интервью «Профилю».

Господин Президент, в этом году существенно активизировались контакты между Арменией и Украиной. Каковы приоритеты армянской стороны в развитии двусторонних отношений?

Для нас приоритетно сотрудничество с Украиной во всех сферах: экономической, политической, гуманитарной. Наши отношения насчитывают не одно столетие. Мы всегда были связаны тысячами нитей и сегодня, на самом деле, хотели бы наверстать упущенное. В первые годы независимости, в начале 1990-х, у нас были очень хорошие связи с Украиной. А потом, по каким-то причинам, мы стали реже общаться. Но я рад, что сейчас мы развиваем наши отношения хорошими темпами. Уверен, что в ближайшие несколько лет нам удастся как минимум вдвое, а, может быть, и втрое увеличить наш товарооборот, еще больше укрепить наши политические отношения и, конечно же, сотрудничество в гуманитарной сфере.

За счет чего предполагается увеличение товарооборота?

Он у нас и сейчас неплохой, но к таким вопросам я в первую очередь подхожу с точки зрения резервов. Если у нас товарооборот около $300 млн., то резерв в несколько раз больше. Множество украинских товаров, которые имели бы спрос на армянском рынке, и армянских, которые были бы интересны в Украине, еще недоступны нам с вами. Причина в том, что мы как государства недостаточно над этим работаем. Межправительственная комиссия редко собирается. Наши бизнесмены нечасто общаются, потому что до сих пор мы не создавали политический климат для такого сотрудничества.

Украина имеет давние и интенсивные контакты с другими странами Южного Кавказа и Черноморского региона. Каким образом наша страна могла бы сегодня содействовать становлению долгосрочного мира и стабильности в этой части света?

Единственный путь – это объективная нейтральная позиция, а также развитие экономических отношений. Претворение в жизнь крупных экономических проектов еще больше повысит авторитет Украины в нашем регионе. Ваша страна имеет все ресурсы для этого.

Вы – автор беспрецедентной инициативы по урегулированию отношений с Турцией без предварительных условий. Скажите, насколько трудно вам было пойти на этот шаг, понимая остроту критики, в том числе со стороны армянской диаспоры, с которой вы столкнетесь? Насколько сложно было справляться с сопротивлением общественного мнения?

На самом деле это был один из труднейших шагов в моей жизни, но я осознанно пошел на него. Да, турки совершили геноцид. Да, они отняли наше жизненно важное пространство. Да, они после совершения преступления в течение ста лет отрицали его и продолжают отрицать. А отрицание преступления – это, может быть, еще худшее преступление. Но с другой стороны, в современном мире почти не существует государств, которые не имели бы исторических проблем, нерешенных вопросов во взаимоотношениях друг с другом. Цивилизационный ответ на такие вызовы – это полномасштабное сотрудничество без предварительных условий.

Установление дипломатических отношений, открытие границ принесет пользу не только Армении и Турции, а и Грузии, Азербайджану, всему нашему региону. Поэтому я считал неправильным быть в позе обиженного, ущемленного, ждать, пока турки сами признают геноцид, и лишь после этого возобновить отношения. Мой подход был воспринят неоднозначно в нашем обществе, тем более среди армян, проживающих за пределами страны. И это понятно: наш народ эмоциональный, в те годы пострадала каждая армянская семья. Я понимаю людей, которые порой выходили на улицы, чтобы в очень многих случаях нелестными словами выразить свой протест против политики примирения с Турцией. Но я рад, что в конце концов наш народ понял эту идею. Сейчас, я думаю, осталось очень мало людей, считающих, что мы были неправы.

Наша инициатива была продиктована трезвым разумом и нисколько не противоречила нашим национальным интересам. Желание установить с турками отношения без предусловий ни в коей мере не означает, что мы отказываемся от процесса международного признания геноцида или же идем на какие-то уступки. Для того чтобы турки признали геноцид, были испробованы практически все пути, за исключением пути не конфронтации, а объяснения турецкому обществу всей трагедии тех времен. После того как мы начали этот процесс, в турецком обществе начались, может быть, неожиданные для многих процессы: в больших городах Турции молодые люди выходили и говорили о геноциде.

Конечно, наши отношения не сложились на этот раз. После того как мы подписали известные двусторонние протоколы (об установлении дипломатических и развитии двусторонних отношений. – Ред.), турецкая сторона отказалась ратифицировать их в парламенте. Сейчас мы ждем, когда в Турции появятся политическая сила или лидеры, которые готовы будут проявить политическую волю.

На отношения Турции с Арменией оказывает влияние, в том числе, Азербайджан. Есть ли пути разорвать замкнутый круг, который не дает решить карабахскую проблему в течение 16 лет?

Вы знаете, я не считал бы этот круг замкнутым, ведь все-таки переговоры продолжаются. Да, они идут очень тяжело, но любой худой мир лучше, чем война. Если есть переговоры, есть и возможность добиться окончательных результатов. Позиция армянских сторон – я имею в виду Армению и Нагорный Карабах – очень проста. Она базируется на верховенстве закона, международного права. Карабах был включен в состав Азербайджана решением органов Компартии в 1921 году. Народ Нагорного Карабаха никогда не соглашался с таким решением. В 1988-м началось Карабахское движение, а потом путем проведения референдума Нагорный Карабах самоопределился в одностороннем порядке. Даже если до недавних времен кто-то говорил, что право народов на самоопределение противоречит другому основополагающему праву – целостности территорий, то после известного решения Гаагского суда о непротиворечии одностороннего провозглашения независимости со стороны Косово нормам международного права все встало на свои места. Именно поэтому на министерском саммите ОБСЕ в Алма-Ате в этом году было четко заявлено, что три принципа, на основе которых мы ведем переговоры – неприменение силы или угрозы силой, территориальная целостность и право наций на самоопределение, – равны между собой. Очень надеемся, что мы, в конце концов, придем к окончательному справедливому решению. Если бы мы исходили из того, что решения нет, нам – и в первую очередь народу Нагорного Карабаха – было бы очень тяжело жить.

Чем было мотивировано решение Армении о существенном – с 25 до 49 лет – продлении пребывания российской базы на ее территории?

Знаете, я лично это сделал с удовольствием. Вы, наверное, много раз слышали, что ни одно государство – даже самое сильное, самое большое, а тем более маленькая Армения – не в состоянии в одиночку обеспечить свою безопасность. Мы с Россией союзники, стратегические партнеры, и не только на двусторонней основе, а и в рамках ОДКБ. Мы живем в регионе, где очень много угроз и опасностей. Некоторые страны в отдельных случаях даже ставят под сомнение право армян жить на своей исторической земле. Из-за исторических и современных причин велика вероятность вооруженных столкновений в нашем регионе.

Интерес российской стороны – возможность планировать развитие своих вооруженных сил, своих стратегических интересов на долгий срок. Наша заинтересованность – помощь и поддержка в обеспечении безопасности. Это серьезный фактор для невозобновления, предотвращения боевых действий, хорошая возможность перевооружить нашу армию по современным стандартам. Поэтому я думаю, что это продление исходит из наших национальных интересов.

В украинском восприятии членство в ОДКБ и интенсивное сотрудничество с НАТО – вещи трудносовместимые. Как Армении удается их совмещать?

На самом деле у нас это получается. Получается иметь очень хорошие отношения с одной стороны с США, а с другой – с Ираном. С одной стороны с Россией, а с другой – с Грузией. Потому что мы ведем политику откровенности. Мы не пытаемся извлечь какие-то выгоды из противоречий между другими странами. Самое лучшее для нас, когда интересы США и России совпадают. НАТО и ОДКБ – это не противники. Это системы безопасности со своими зонами интересов, позволяющие странам получать пользу. Знаете, не всегда правильно видеть в жизни только черное и белое. При таком подходе проблемы неизбежны. А когда палитра шире – жизнь становится легче.

Что приносит Армении сотрудничество с НАТО?

Мы сотрудничаем с НАТО на условиях Плана индивидуального партнерства, позволяющего нам использовать накопленный Альянсом громадный опыт, принимать участие в миротворческих процессах (армянские миротворцы сегодня служат в Косово и Афганистане. – Ред.). Сотрудничество с НАТО дает возможность модернизировать нашу армию, проводить реформы, искать правильные современные пути построения системы безопасности. То, что я так положительно говорю об Альянсе, не означает, что Армения собирается вступить в НАТО. Но, будучи членом ОДКБ, не видеть положительных результатов сотрудничества с Альянсом, означало бы придерживаться мышления времен холодной войны.

В нынешнее время свои вызовы, свои линии напряженности. Одна из них связана с Ираном. В то же время ваша страна не только географически, но и экономически, и в плане человеческих контактов является воротами в Иран для западного мира, европейской цивилизации. Скажите, насколько интенсивно сегодня этот потенциал используется Западом?

Иран – один из наших важнейших соседей. Так получилось, что с внешним миром мы общаемся только через Грузию и Иран. В начале 1990-х годов, когда в Грузии была неспокойная обстановка, товары на армянском рынке подорожали бы в четыре-пять раз, если бы не было иранской дороги. Кроме того, Иран – страна, богатая энергоносителями. В Армении их нет, и мы очень тесно и с удовольствием сотрудничаем в этой области. Иран имеет очень взвешенный подход к карабахской проблеме. Вы знаете, что в рамках Организации Исламская конференция Азербайджан пытается преподнести конфликт как межрелигиозный. В данном случае это очень легко опровергается, потому что у Армении прекрасные отношения с Ираном. Есть также много других причин для нашего сотрудничества с Тегераном. Сегодня оно в основном развивается в экономической и гуманитарной сферах.

Армения имеет заблокированные границы с Турцией и Азербайджаном, кризис затронул вашу страну в прошлом году, но экономика продолжает развиваться. В чем армянское ноу-хау? Куда надо заливать «бензин», чтобы мотор экономики при таких непростых условиях продолжал работать?

На самом деле мировой финансовый кризис внес серьезные коррективы в наши планы. До этого почти в течение 10 лет развитие экономики Армении измерялось двузначными числами. Наш государственный долг был небольшим, а макроэкономические показатели – очень хорошими. Но изолированное положение, отсутствие выгодной транспортной инфраструктуры всегда являлось проблемой, и, к сожалению, наша экономика не была достаточно диверсифицирована. Экономические показатели Армении росли, в том числе за счет строительства и тех средств, которые мы получали от наших соотечественников, проживающих за границей. И в силу последствий мирового кризиса, и в силу того, что многие люди запаниковали, мы получили очень тяжелый удар по экономике, потеряли 14% своего ВВП. Но даже в этой ситуации мы не свернули ни одной социальной программы, ни на один день не задержали пенсии, социальные выплаты, зарплаты. Может быть, это, а также то, что в Армении уже давно рыночная экономика, более-менее благоприятный инвестиционный климат, стабильность банковской системы, да и предприимчивость армян помогают наверстать потерянное в прошлом году. К сожалению, сейчас также не все идет гладко. Природа нас не балует, и при росте промышленности на 12% мы имеем спад в сельском хозяйстве почти на 25%. В этом году мы потеряли весь урожай абрикосов, других фруктов, с зерном не все в порядке, но тем не менее по итогам полугодия мы имели почти 7% роста. И я думаю, что год мы завершим положительными показателями, хоть и вряд ли сможем на 100% наверстать то, что потеряли в 2009-м.

Насколько мы понимаем, средства, которые Армения заимствует у международных финансовых структур, не идут на то, что в Украине называют «проеданием», а инвестируются в развитие инфраструктуры и экономики?

Мы ни одного цента из этих кредитов не потратили на выплату зарплат или социальных пособий. Все пошло в экономику и стабилизационный фонд. Сегодня наш государственный долг составляет меньше половины ВВП. Если судить по взятым кредитам – он около 40%, а если по подписанным договорам – 47–48%. Это вполне нормальные цифры, ведь я могу назвать около десятка развитых стран, у которых госдолг превышает 100% ВВП.

Вы возглавляете Национальную шахматную федерацию Армении. Помимо мировых успехов профессиональных армянских шахматистов, в стране много делается для развития и популяризации шахматного спорта среди молодежи. Государство также заботится о льготном жилье для молодых ученых. Означают ли эти примеры, что Армения делает ставку на развитие интеллекта нации как одного из стратегических ресурсов страны?

Да, конечно. Армения – страна с очень маленькой территорией. У нас нет особых природных ресурсов. Поэтому мы обязаны были обратить внимание на тот серьезный ресурс, о котором вы говорите. Кстати, мы помогаем приобрести дом не только молодым ученым, а и нашей молодой творческой интеллигенции, молодым семьям в целом. Гарантия стабильного развития Армении – это образованный и обеспеченный молодой человек.

Шахматы же всегда присутствовали в армянском быту, в армянских семьях. Конечно, увлечение ими широко распространилось после того, как Тигран Петросян стал чемпионом мира (в 1960-х годах. – Ред.). Шахматы воспитывают в человеке целеустремленность, дисциплину и системность. Это очень важно. Я горжусь нашими шахматистами, горжусь тем, что задолго до того как я стал Президентом Армении, я был президентом Федерации шахмат. Мы считаем, что наш самый большой ресурс – это наш интеллектуальный потенциал. И не только интеллектуальный потенциал граждан Армении, а и всего армянского народа. Так получилось, что две трети нашего народа проживают вне Армении. Большего ресурса, чем эти люди, мы нигде не найдем. С одной стороны, конечно, плохо, что они не живут в Армении. Но с другой стороны, они проживают в развитых обществах, они достигли колоссальных успехов в очень разных отраслях. Связь с этими государствами, связь с высокими технологиями при посредничестве зарубежных армян – дар, который мы обязаны использовать.

http://www.profil-ua.com