ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, ТАК ПОЛАГАЮТ НА ЗАПАДЕ

Негативное восприятие ксенофобии или национальной нетерпимости со стороны цивилизованного мира считается одним из важнейших положений исповедуемой им ценностной системы. По крайней мере об этом свидетельствуют различные декларации, законы, конституции и заявления политических деятелей. Однако же действительность не всегда в ладах со всем тем, что изложено на бумаге, и даже самые добрые намерения нуждаются в подкреплении ощутимыми достижениями. Вот тут-то разница между словом и реальностью встает как непреодолимая преграда, вынуждая к отступлению, которое является не столько поступлением принципами, сколько отклонением, обусловленным необходимостью переоценки, ответной реакцией инстинктивного и иммунного факторов в отношении чуждого элемента – во имя собственной безопасности, самосохранения, нерушимости бытового уклада, привычек и прав.

Исламский мир, бесспорно, является сегодня одним из главных полюсов осторожного, предвзятого отношения со стороны Европы и Запада в целом, порождая явление, называемое профессиональным термином «исламофобия». Слово «исламофобия» впервые было использовано в 1922г. востоковедом Этьеном Дине в его эссе «Восток глазами Запада». Дине хотел не только показать укоренившееся в Европе негативное отношение к исламу, но и обосновать его вековыми конфликтами между европейцами и мусульманским миром – со времен крестовых походов до эпохи колониализма. Потом об этом негативном отношении на какое-то время забыли или же считали нужным по возможности обходить эту нежелательную тему. Но как оказалось, «исламофобию» не удалось полностью предать забвению. Это слово вернулось в политический лексикон в 1997г. благодаря опубликованному британским исследовательским центром Runnymede Trust докладу «Исламофобия: вызов всем». Примечательно, что на этот раз исламофобия трактовалась как иррациональный, необъяснимый страх и ненависть к исламу практически всех прослоек общества. Согласно авторам этого наблюдения, проявляются эти чувства следующим образом: ислам воспринимается не как отличная от западной, а как отсталая цивилизация, а мусульманская культура – как явление догматичное, окостеневшее, враждебное ко всему другому, женоненавистническое и представляющее угрозу немусульманам. Слово «необъяснимый» здесь, пожалуй, не совсем уместно, поскольку у каждого было как свое объяснение, так и свои веские причины использовать его. И если даже отчасти принять, что значительную роль в данном случае играет так называемый «гетеростереотип» (устоявшееся представление о других народах, сложившееся у конкретной нации), то не менее определяющими были продолжительный рост и повторение порождающих нетерпимость предпосылок, что в свою очередь служило обоснованием безошибочности прежнего отношения.

Но была еще одна примечательная черта, придававшая данному явлению новое качество и направление. Дело в том, что исламофобия во всех случаях требовала конкретизации, и выбор пал главным образом на тюркское этническое сообщество. Сразу скажем, что выбор этот не был ни произвольным, ни случайным. Получилось так, что турки олицетворяли собой и вбирали в себя все те основные качества, которые позволяли рассматривать их как типичный пример в контексте целого. Это, конечно же, не означало приписывания им чужой вины или деградированных представлений об отдельно взятом народе. Турки в значительной мере заслуживали пренебрежения и ненависти вполне справедливо и вовсе не потому, что исламофобия в широком смысле распространялась и на них тоже. Антипатия эта уходила вглубь веков и десятилетий, пронизывая все слои общества сверху донизу. История сохранила множество примеров подобного отвращения – очередное свидетельство того, насколько глубоки корни и насколько густа крона. В свое время русская императрица Екатерина Вторая предпочитала определение «турок-изувер». Для графа де Вольне турки были не чем иным, как «босфорскими варварами», «тем невежественным и извращенным народом, нападение на которых русских нужно только приветствовать». Известный британский политический деятель второй половины 19 века Гладстон использовал в отношении турок определение «отвратительные». В одном из своих выступлений, направленных против «непредсказуемых турок», он прямо заявил, что Османская империя достойна того, чтобы «быть стертой с карты мира как позор цивилизации и проклятие человечества». Это мнение полностью разделял французский историк Жорж Морган, сказавший как-то: «Какую большую ошибку совершают те, кто (вопреки всему) полагает, что турок можно исправить и не стоит стирать их имя с карты мира». Иммануил Кант, говоря о турках, воздерживался от любых философских мотивировок, считая, что «так называемая Европейская Турция так и не состоялась и не состоится». А Виктор Гюго объяснял эту несовместимость художественно: «Здесь прошли турки, ибо вокруг – скорбь и разруха». По мнению прагматичных людей, отторжение и неприятие присутствия турок придает данному вопросу новые качества. «Кто занимается торговлей в Турции? - спрашивал Фридрих Энгельс и сам же отвечал на свой вопрос, - во всяком случае не турки, а посему, если удалить турок из Европы, торговля ничуть не пострадает».

Это мнение оказалось довольно жизнеспособным, и спустя десятилетия практически то же самое говорили новые западные политики. Было время, когда те, кто высказывался против евроинтеграции Турции, сделали своим лозунгом слова бывшего президента Франции, создателя единой конституции ЕС Валери Жискар д’Эстена: «Вступление Турции в ЕС будет означать конец Европы, поскольку у Турции иная культура, иные подходы, образ жизни, ее столица – не в Европе, а 95 процентов населения живет за пределами Европы». Крестный отец широко известного учения «неоатлантизма», американский ученый С.Хантингтон, выступая на научной конференции в Стамбуле, заявил, глядя туркам в глаза, что, по его мнению, Турция – неевропейская страна, а значит, «до тех пор, пока такая точка зрения будет широко распространена в элитных европейских кругах, вступление Турции в Евросоюз не будет возможным».

Примеры и определения можно приводить бесконечно. Однако и сказанного вполне достаточно для того, чтобы составить представление о том, насколько проявляемые тенденции созвучны воздействующей на них объективной реальности. Вместе с тем следует сказать, что во всех высказанных точках зрения четко просматривается весьма существенный подход, а именно: антитурецкая предрасположенность, чему во всех случаях есть обоснование и аргументация. Сегодняшнее цивилизованное сообщество, независимо от того, признает оно это или нет, пока еще не в состоянии избавиться от этой предрасположенности. Да и вообще подозрительность в отношении турок и исламского мира в целом сеет новые семена, дающие обильные всходы. И подобное отношение обоюдно. От «Сатанинских стихов» Салмана Рушди до карикатуры на Мухаммеда датского художника Курта Вестергаарда, от публичного сожжения корана до общественного протеста против строительства мечети в центре Нью-Йорка, от погромов, устраиваемых российскими националистами, до призывов мусульман, предавших огню парижские улицы. Все это – свидетельства того, что этот конфликт решится не скоро. А если добавить к сказанному трагедию 11 сентября в Нью-Йорке, войны в Ираке и Афганистане, обстрел поезда в Мадриде в 2004г., теракты в Лондоне в 2005г., убийство исламским экстремистом голландского кинорежиссера Тео ван Гога в 2004г., после которого в Голландии было совершено свыше 50 нападений на мечети, действия фундаменталистов, наводящие ужас на весь западный мир, то можно сказать, что взаимная антипатия этнических групп уже попахивает кровью.

Однако вернемся к туркам и попытаемся понять, воздействие каких сигналов, как упомянутых, так и неупомянутых, сделало их присутствие источником неприятных ощущений и каковы симптомы болезни, способной разложить все ткани организма того или иного народа, выставить его возбудителем неприятных ситуаций? Если даже забыть о мрачных страницах прошлого, то и на примерах наших дней мы вновь убедимся в том, что время оказалось не в силах что-либо изменить. Этот народ (турки) не отказался от своих устремлений: не столько завоевывать новое жизненное пространство, сколько легко присваивать себе то, что было создано другими. Известно, что Анкара борется за вступление в Евросоюз более пятидесяти лет. Первое заявление о вступлении в ЕС Турция представила в 1959г., когда еще действовало Европейское Экономическое Сообщество, предшественник ЕС. Однако нельзя сказать, что турки все это время терпеливо ждали. Их отток в Европу получил особый размах в 60-е годы, когда они в качестве дешевой рабочей силы проникли сперва в Германию, а затем (начиная с 70-х) стали эмигрировать и в другие европейские страны, в частности в Голландию и Францию. Уже в 80-е годы турецких мигрантов было так много, что на местах стали создаваться турецкие общины. На родине эту тенденцию сразу же заметили и оценили. Очень скоро Анкара оказала весьма щедрую помощь своим наиболее активным соотечественникам, поощрила их создавать многочисленные союзы и организации в странах Европы. И сегодня политизированная часть турок отнюдь не возражает против того, чтобы играть заметную роль во внутренней жизни Европы.

К сожалению, точной статистики о численности живущих по всему миру турок нет. А официальные справочники и исследования дают нам лишь приблизительные данные. Но даже их достаточно, чтобы понять, каким тяжким бременем являются для разных стран мира мигранты с берегов Босфора. По имеющимся данным, только в Германии сложилась почти 3.5-миллионная турецкая община. В Англии проживает 400 тысяч турок (не считая турок-киприотов), в Голландии – 380 тысяч, в Австрии – 250 тысяч, в Бельгии – 200 тысяч, в Саудовской Аравии – 120 тысяч, в Швейцарии – 100 тысяч, в России – 100 тысяч, в Швеции – 60 тысяч, в Дании – 57 тысяч, в Азербайджане – 50 тысяч, в Канаде – 50 тысяч (опять-таки не считая турок-киприотов), в Норвегии – 15 тысяч, в Италии – 13 500, в Японии – 10 тысяч граждан Турции и так далее. Вся эта масса подобна гидре,  раскинувшей свои щупальца. Это уже не прежнее пассивное, изолированное и консервативное сообщество, ранее чувствовавшее себя чужаком-квартирантом. Чтобы понять, что сегодня собой представляет турецкая община, достаточно привести только один пример из множества: в парламенте Нидерландов у турок три депутата, а в органах местного управления – 110 представителей.

Именно этого турецкого представительства и опасается цивилизованное сообщество. Наиболее радикально настроенные представители этого сообщества бьют сегодня тревогу, и их девизы и лозунги вполне отвечают внутренним потребностям. «Мосты в ислам или открытые экстремизму ворота?», «Возможность или риск?», «Должны ли мы мириться с мыслью, что сотни тысяч турок захватят рынок труда?», «Что ждет исповедующее христианские ценности сообщество, если мусульманская Турция вступит в европейский клуб?», - скандируют они риторические вопросы, при этом на все случаи у них один ответ: «Чуждый орган нужно незамедлительно удалить». И вне зависимости от того, как будет называться эта несовместимость – исламофобией или как-то иначе, подобных фактов и случаев не только не становится меньше, но и, напротив, они происходят самым неожиданным образом и в самых неожиданных местах, а подобные заявления звучат, можно сказать, из самых неожиданных уст.

Когда председатель парламента Фландрии, вице-председатель партии «Союз новой Фландрии» Жан-Петер Пейманс заявил в эфире одной из бельгийских телекомпаний, что турки – самый отвратительный народ на земле, всем стало ясно, что политического скандала не избежать. Но одно дело – протест оскорбленной стороны, совсем другое – укоренившееся представление, которое просто так корни не пустит. Наделавший шума сайт Wikileaks выдал целый букет таких мыслей и фактов, когда вынес на всеобщее обозрение тысячи страниц тайной дипломатической переписки. Широкая общественность и в первую очередь сами турки узнали, что, к примеру, министр иностранных дел Италии Франко Фраттини в беседе с главой оборонного ведомства США Робертом Гейтсом назвал Турцию двуличной, ведущей двойную игру страной. А папа римский Бенедикт XVI, согласно тому же источнику, отправил в Вашингтон документ, в котором прямо заявил, что «мусульманскую Турцию следует держать подальше от Евросоюза, поскольку ее вступление в ЕС ослабит христианское единство в Европе».

Столь же непростительную искренность проявил и президент Франции Николя Саркози, признавшийся, что испытывает отвращение к флагу Турецкой Республики. Дабы как-то обуздать собственную антипатию, эксцентричный Саркози распорядился изменить курс президентского самолета, чтобы не видеть украшенной турецкими флагами Эйфелевой башни. А из другого документа госдепартамента США мы узнаем о том, что американские чиновники призывали французского президента смягчить свою позицию в вопросе членства Турции в ЕС, на что Саркози ответил, что как бы ни были тяжелы последствия отказа во вступлении этой страны в ЕС, он все равно будет против «появления в Евросоюзе еще 70 миллионов мусульман». Упоминание о религиозной принадлежности, а в особенности подчеркивание данного обстоятельства в случае Турции доказывает, что по большому счету политические мотивы имеют второстепенное значение для европейцев, на самом же деле причины их беспокойства – совсем в другой плоскости.

Германия также противится полноправному членству Турции в европейской семье, и мы вновь видим, что самый наболевший вопрос их двусторонних отношений сводится к наличию в Германии многочисленной турецкой общины. Три года назад, когда премьер-министр Турции имел неосторожность призвать своих соотечественников любой ценой сохранять свою самобытность, не ассимилироваться и влиять на принимаемые в Германии решения, его заявление вызвало переполох в политических кругах Берлина. «Премьер-министр Турции хочет иметь в нашей стране своих представителей, между тем нам нужны граждане Германии», - отвечали ему государственные и партийные деятели, вспомнившие вдруг, что пять депутатов бундестага – турки по происхождению, а из 82млн жителей Германии порядка семи миллионов составляют мусульмане. Если бы они оказались чуть более последовательными, то могли бы уточнить, что по «поставкам» иностранцев в страны Евросоюза Турция давно занимает первое место. Выходцы из Турции составляют 8% всех проживающих в государствах ЕС иностранцев.

В свое время об этом без лишних экивоков написало периодическое издание «Русская Германия»: «В Турции постоянно наблюдается демографический рост, вслед за первым миллионом на свет появляется второй, и миллионы турок наводняют Европу. Турция экспортирует в Европу не только обычные товары, но и самих турок. Европа не успевает их переваривать, и отнюдь не ясно, станет турок европейцем или Европа станет турецкой? Это одна из самых больших угроз, нависших над Европой, и в Европе понимают эту опасность».

Да, сегодня в Европе действительно осознают эту опасность, при этом к испытываемому европейцами чувству тревоги продолжает примешиваться патологическая неприязнь к туркам. И если даже зачастую они приводят другие причины, желая скрыть истинные мотивы, невозможно не замечать глубинных пластов этой проблемы.

Депутат британского парламента Дэвид Лами так обосновывает нежелательность турецкого присутствия в Англии: «Активность турецких банд – серьезная проблема для лондонских улиц, и мы должны реагировать гораздо более централизованно. Нам нужно больше полицейских, владеющих турецким языком, которые бы занимались этой проблемой. Люди напуганы. Эти банды занимаются рэкетом, отмывают деньги, терроризируют людей, и мы должны покончить со всем этим», - говорит он.

Другое неоспоримое обвинение заключается в том, что 90% рынка наркобизнеса в Европе контролируют турки. По данным ООН, в 2009г. в Европе было реализовано 110 тонн героина и других наркотиков, 85% которых было завезено через Турцию. Неужто это недостаточный повод не симпатизировать туркам?

Бывший игрок мадридского «Реала» Гути попал в аварию в Стамбуле. После этого он прямо заявил полицейским: «Я не люблю турок. Отпустите меня, я еду в Мадрид. Снимите с этой карточки сумму причиненного мною ущерба и отпустите меня».

Директор центра международного развития Гарвардского университета профессор Рикардо Хаусман, выступая на организованном Стамбульской промышленной палатой 9-м промышленном конгрессе, сравнил турок с обезьянами. По его словам, рынок – как деревья, а турки – обезьяны, которым удается захватывать его, перепрыгивая с дерева на дерево.

В Германии учитель не разрешил ученику-турку выйти в туалет, заявив, что он – турок и не имеет никаких прав в Германии. Этот инцидент произошел в городе Баденхаузен земли Нижняя Саксония.

Греческие власти считают нелегальный приток турок «общеевропейской проблемой» и намерены построить 206-километровую стену вдоль границы с Турцией. Примеру Греции готова последовать Болгария, где решили провести колючую проволоку вдоль 142-километровой границы с Турцией. Подобные сообщения на страницах мировой печати можно встретить практически каждый день. Антитурецкие настроения постепенно сгущаются, становятся единым целым, позицией, мышлением. Все это – разные звенья одной цепи, которая сдавливает шею цивилизованного сообщества, делая его не слишком терпимым и не слишком беспристрастным. В словах посла Турции в Австрии Тезджана, обвиняющего официальную Вену в неуважении к живущим там туркам и заявляющего, что в этой стране к его соотечественникам относятся как к бациллам», есть доля истины. «Вы заселяете турок в одних и тех же кварталах, создавая таким образом гетто. Австрийские семьи не хотят отдавать своих детей в школы, где учатся дети нацменьшинств. Иными словами, турок здесь загоняют в угол. Они ничего от вас не требуют, просто не хотят, чтобы к ним относились как к «бациллам», - сетует посол, не желая при этом вникнуть в суть вопроса относительно того, в чем, собственно, причина такого дифференцированного отношения.

За турок это делают другие. Есть опасение, что к 2025г., согласно разным прогнозам, мусульманское население Европы увеличится вдвое.

«Если нынешние темпы рождаемости сохранятся, - пишет британский исследователь Томас Бленклин в своей книге «Последний шанс Запада», - и если сегодняшняя политика Евросоюза не изменится, если сохранится нынешняя бездумная терпимость к нетерпимым, если мышление Европы не претерпит изменений, то западные ценности и уклад жизни будут вытеснены из Европы радикальным исламом».

Председатель ЕК Жозе Мануэль Баррозо в подобных случаях не боится конкретики и вместо общего понятия «ислам» упоминает турок. Именно он заявил в Нью-Йорке, что одна из самых больших преград на пути членства Турции в ЕС – это культурное отличие. Его слова вызвали недовольство в Анкаре. Президент Турции Абдулла Гюль сразу же парировал: «Европейские политики недальновидны. Несмотря на огромные усилия, прилагаемые Турцией для вступления в ЕС, Евросоюз, к сожалению, время от времени замедляет этот процесс. Европа попросту препятствует нашей интеграции». Премьер Реджеп Эрдоган дополнил своего президента: «Без Турции Евросоюз – христианский клуб».

А может, Европа хочет именно этого – остаться христианской? В конце концов, с каких позиций бы ни подходили мы к этому вопросу, христианские ценности рассматриваются как краеугольный камень общеевропейской идентичности. Именно вокруг этого стержня объединились разные по своей истории, культуре и обычаям европейские народы. И этот союз существует даже теперь, когда европейские страны делятся на два условных лагеря – христианский и англо-саксонский.

Представители первой группы придерживаются единого принципа, согласно которому, если Европа – это территория, объединенная главным образом ценностями христианства, то страны, представляющие другую ценностную систему, могут быть приняты только в том случае, если они готовы признать приоритетность европейской этики и культуры. Турция же, что и говорить, не имеет никаких шансов стать частью Европы, поскольку не соответствует ей ни по политической культуре, ни по своим традициям и взглядам. А если прибавить к сказанному еще и сигналы, продиктованные инстинктом самосохранения цивилизованного сообщества, то картина станет полной, а противодействие со стороны Франции, Австрии, Германии, Польши, Греции, Кипра и других стран – понятным и естественным. Страны англо-саксонской группы придерживаются несколько лояльного подхода, но вместе с тем нельзя утверждать, что они не понимают причин осторожности своих соседей и отчасти не разделяют их опасения.

Кстати, одно из доказательств несоответствия турок Европе представила швейцарская компания iGenea. Результаты проведенного местными специалистами исследования выявили, что в генетическом плане из проживающих в Европе народов турки – самый смешанный и наименее чистокровный. Согласно результатам исследования, ни в Европе, ни в соседних Турции странах нет таких генетически смешанных народов, и сегодняшние турки являются носителями генов турок, варваров, эллинов, тевтонов, славян, арабов, евреев и иллирийцев.

Конечно, не так следует обосновывать ненужность турок Европе и необходимость их подчиненности. Однако мы полагаем, что авторы исследования прекрасно понимали, каким дополнительным аргументом станет это пояснение для тех, кто не поленится в очередной раз высказать свои убеждения. А таковых немало, хотя пионеры борьбы всегда отличаются своеобразием и находятся в центре внимания. Как тут не вспомнить об одном из влиятельных политиков Германии Тиро Сарацине и его книге, победившей в номинации «Книга месяца», которая расколола Европу на две части. «Германия уничтожает себя» – так называется эта книга, однако ее с тем же успехом можно было назвать «Европа уничтожает себя», ибо посвящена она той зловещей роли, которую играют турки-мигранты в жизни Старого Света. Автор обвиняет турок в том, что они, быстро плодясь, не прилагают никаких усилий для развития своих интеллектуальных способностей, интеграции в новую среду. «В результате страна становится глупее и беднее», - писал Сарацин и при этом предупреждал: «Если так будет продолжаться и дальше, то через 100 лет в Германии на 25 миллионов немцев будет приходиться 35 миллионов мусульман».

А пока неоглупевшие политические деятели оглупевших и обедневших стран призывают собственные власти проводить более жесткую политику в отношении мигрантов. «Мигранты из Ливана или Турции, ничего не делая, получают от европейцев гораздо больше денег, чем если бы они трудились в своих странах», - говорят они.

Сколько бы канцлер Германии Ангела Меркель ни пыталась взять мусульман под свою защиту, заявляя, что идеи Сарацина и его единомышленников оскорбляют не только турок, но и общественные круги Германии, соцопросы показывают, что местные жители не так уж и оскорблены. Каждый пятый европеец сегодня готов отдать свой голос придерживающимся радикальных взглядов движениям, поддержать их политику в отношении мигрантов. Позднее та же Меркель должна была признать, что ее попытки создать поликультурное общество, в котором представители разных культур жили бы в полном согласии, потерпели неудачу. «Мы не рады видеть в Германии тех, кто не владеет немецким языком», - сказала канцлер. И опять же единственной, кто отреагировал на эти слова, была разгневанная Анкара.

Для турок такая политика Запада означает не что иное, как ассимиляцию. И хотя Турции не очень-то подходит образ гонимого, она в последнее время любит по любому поводу подчеркивать, что к туркам относятся как к гражданам второго сорта. Европейцы в ответ на эти обвинения насмехаются над «горем» турок, заявляя: «Мы не обязаны принимать тех, кто живет за счет государства, не думает об образовании собственных детей и занимается только тем, что плодится и рожает маленьких девочек в хиджабах. Единственное, на что способны эти люди, – торговать овощами».

Известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии Орхан Памук пытается по возможности сгладить острые углы и найти объяснение как для себя самого, так и для своих соотечественников. Согласно Памуку, существует несколько систем понимания Европы. «Основатель современной Турции Кемаль Ататюрк говорил о необходимости достижения турецкой элитой уровня современных цивилизаций. Он открыто указывал на Европу. Веками османцы выступали против Европы, были ее врагами. Европа была христианской. И турки боролись против нее. А сегодня Турция борется за Евросоюз», - говорит он, принимая дилемму истории как неоспоримую реальность. Но даже для Памука будет неожиданностью общественное мнение Турции, опрос которого провели специалисты стамбульского университета «Бахджесехир». Согласно этим данным, большинство турок считает, что Евросоюз хочет, ни много ни мало, расчленить Турцию. Тем не менее, по меньшей мере половина опрошенных желает видеть свою страну в союзе 27 европейских государств. В общей сложности 72 процента респондентов высказали мнение, что ЕС ставит своей целью распространение христианства. Вот еще одна головоломка для Памука и остальных. И несмотря на это, турки продолжают упорствовать. Они не поленились выдвинуть новый лозунг: «Держись, Европа, Турция придет и спасет тебя!» Только вот эта спасательная миссия не получает (как прежде) должной оценки. И турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган в недоумении разводит руками: «Внутри мы полностью стали европейской страной, однако Европа не желает видеть нас в своих рядах, я не знаю, почему. Турция – единственная страна, дискриминационное отношение к которой со стороны Европы абсолютно непонятно. Я хочу ясно заявить, что турецкий народ обижен на Европу, и она не должна долго испытывать наше терпение. И если Турция перестанет ждать и уйдет от Европы, это будет иметь непредсказуемые последствия». Единственной правдой в этих словах является то, что Европа будет всячески пытаться удержать Турцию от вступления в ее ряды, предпочитая, чтобы эта страна двигалась на Восток. И пусть это называют историческим предрассудком, страхом перед «новыми варварами», ограничениями в отношении иноверцев, стереотипом в действии или как-то иначе. Западу теперь все равно. И если турки считают, что это потеря национального суверенитета, и их «жертвы» не заслуживают того, то им опять-таки рано или поздно придется признать, что прежде чем пройти путь самоутверждения, надо пройти нелегкую дорогу самоочищения.

Источник:"Национальная идея"