Почему оппозиция не смогла захватить власть в Армении: репортаж «Ленты.ру»

Проиграв — по официальным данным — на выборах президента Армении действующему главе государства Сержу Саргсяну, армянский оппозиционный политик Раффи Ованнисян от борьбы не отказался — он обвинил Саргсяна в фальсификациях и провел в Ереване серию митингов. На улицы вышли несколько тысяч людей, которым оппозиционер не сумел дать самого главного — ответа на вопрос, что же делать дальше. «Лента.ру» выяснила, как Ованнисяну удалось составить серьезную конкуренцию действующему президенту и почему объявленная им «privet-революция» не состоялась.

«Барев, Айастан! ("Привет, Армения!" на армянском)» — прокричал с трибуны седовласый мужчина и вскинул вверх сжатую в кулак правую руку. Десятки молодых людей повторили его жест и начали скандировать «Айа-стан! Айа-стан!». Бывший кандидат в президенты Армении и лидер партии «Наследие» Раффи Ованнисян стоял в воскресенье, 24 февраля, на ступенях ереванской оперы один, на его плечи был, как всегда, небрежно накинут его любимый синий шарф.

Раффи (в Армении политиков все предпочитают называть по именам) говорил почти полчаса, и собравшиеся на площади Свободы у здания оперы услышали много красивых слов. Политик пообещал им, что в «Стране Ноя поднимается новый потоп — чистый, прозрачный и добрый, но в тоже время такой мощный, чтобы очистить страну от грязи, низости, воров и фальсификаторов». Он не призвал народ идти брать штурмом президентский дворец, в котором как сидел последние пять лет президент Армении Серж Саргсян из Республиканской партии, так и сидит, а объявил о новом митинге 28 февраля.

Послушать выступление Раффи к опере (где в конце 1980-х зародилось движение за независимость Армении и где проходят все важные митинги оппозиции) пришел не только его преданный актив, но и многие ереванцы, не питающие симпатии к власти — они ожидали от противника Саргсяна решительных шагов. Не дождавшись конца речи политика, они, разочарованные, начали покидать площадь. Набравший на выборах президента Армении сенсационные 37 процентов голосов Раффи не оправдал их надежд, а от объявленной им «privet-революции» (так он сам перевел термин barevolution в интервью «Ленте.ру») остался только «привет».

Неожиданный взлет

Манера Ованнисяна ходить по улицам и лично здороваться с каждым избирателем, при этом широко улыбаясь, стала главной «фишкой» его предвыборной кампании. «В интернете в этот раз не было политических дискуссий, зато креатив пер чудовищно, — похохатывая, рассказывает мне координатор армянской «Карты нарушений» (проекта по независимому мониторингу выборов) Самвел Мартиросян. — Были популярны мемы с Раффи. Например, картинка светофора, где вместо зеленого человечка изображен идущий Раффи. Или Армстронг выходит на поверхность Луны, а по ней идет Раффи». Лидер «Наследия», видимо, и сам не чужд самоиронии, раз на одном из митингов в ответ на вопрос о том, на чем он будет добираться в регионы, ответил: «Я, наверное, пойду пешком».

Бывшая соратница Ованнисяна и секретарь фракции «Наследия» в парламенте с 2007 по 2012 годы Лариса Алавердян говорит, что его методы политической агитации — «очень человеческая технология». «Не от дверей к дверям, а от человека к человеку. Это живой контакт, и в нашем традиционном обществе он производит магическое воздействие», — говорит Алавердян, которая сейчас возглавляет Институт политики и права в Славянском университете Еревана. Хотя она не считает манеры Раффи «американскими технологиями», но тем не менее одним из главных пиарщиков в команде кандидата был Левон Баграмян, участвовавший в избирательной кампании Барака Обамы. Как бы то ни было, ради борьбы за пост президента он проехал по Армении, поздоровался со всеми армянами, и о лидере «Наследия» наконец узнали за пределами Еревана и других городов.

Трудно сказать, сколько голосов получил бы Ованнисян на президентских выборах (в мае 2012 года его партия едва протиснулась в армянский парламент, и Самвел Мартиросян говорит, что в Раффи поначалу никто не верил), если бы не крайне благоприятные для него обстоятельства. Кроме Раффи Ованнисяна и Сержа Саргсяна в президенты не пошел ни один хоть сколько-нибудь серьезный кандидат. Первый президент Армении Левон Тер-Петросян, бросивший вызов Сержу в 2008 году (закончилось это столкновениями его сторонников с полицией, десятком смертей и тюремными сроками для ближайших сподвижников Тер-Петросяна), отказался, немного неуклюже сославшись на свой почтенный возраст. Лидеры «Процветающей Армении» (вторая партия в парламенте, которую считают «карманной» оппозицией) и националистической партии «Дашнакцутюн» выборы также проигнорировали. Ждет выборов 2018 года сохранивший в Армении серьезное влияние второй президент страны Роберт Кочарян.

Тех пятерых, кто в итоге боролся с Сержом и Раффи, все в Армении в один голос называли «цирком». Лидера «Наследия» поначалу тоже считали клоуном или обвиняли в том, что он продался власти и изображает оппозицию по заказу Сержа. Более серьезно к разыгрываемому представлению люди начали относиться после покушения на одного из кандидатов — убеленного сединами заслуженного диссидента Паруйра Айрикяна. Позже выяснилось, что «заказчиком» является другой, пожалуй, самый странный кандидат — специалист по армянскому эпосу Вардан Седракян. Он возник в армянской политике из ниоткуда с рассказами о былинах, в которых Святогор, сошедший с араратских гор, дружит с Ильей Муромцем (следует вывод, что у Армении и России тесная связь и должна быть сухопутная граница). Пойманными исполнителями покушения оказались связанные с эпосоведом люди, и от тюрьмы его спасает пока только поднятая протестная активность.

Еще один участник предвыборной гонки, лидер партии «Национальное согласие» Арам Арутюнян, который по выражению Самвела Мартиросяна, имеет меньше избирателей, чем у него друзей в «Одноклассниках», объявил однодневную голодовку, а потом снял свою кандидатуру. Экс-глава МИД Нагорного Карабаха Арман Меликян в последний день перед выборами сказал, что сам голосовать не будет, но призвал считающих выборы фарсом все равно поддержать его. Наконец, был еще директор «Радио-Ай» Андреас Гукасян, который объявил голодовку сначала с требованием к ЦИКу снять Сержа, а потом с призывом ко всем кандидатам оставить действующего президента одного на выборах. Он 29 дней просидел без еды на улице. Слабым от многодневной голодовки голосом осунувшийся Гукасян в своем кабинете с креслами из белой кожи объясняет мне, что встал на «рисковый» путь оппозиционной борьбы, чтобы «показать обществу, что не все находится в руках у власти и что этой криминально-олигархической системе можно сопротивляться». Набрал Гукасян в итоге меньше процента, но результатом борьбы доволен.

При таком сомнительном выборе за лидера «Наследия» проголосовал весь протестный электорат Армении, которого, только по официальным данным, набралось почти 40 процентов. Пять лет назад вернувшегося в армянскую политику из полного забвения Левона Тер-Петросяна поддержало в два раза меньше людей. Отвечавшая в избирательной кампании Ованнисяна за социальные сети Изабелла Абгарян уверяет меня, что такой результат не стал для нее неожиданностью. Впрочем, даже близкий к руководству правящей Республиканской партии чиновник признался, что в штабе Сержа ожидали около 31 процента за главного конкурента.

Честный ЦРУшник

53-летний Раффи Ованнисян родился и вырос в США, окончил там Калифорнийский университет, получил степень доктора юридических наук, работал в адвокатских конторах (даже странно, что никто Раффи армянским Навальным в Ереване не называет), основал там Союз армянских адвокатов, а в 1990 году впервые приехал в Армению.

После образования независимой Армении Раффи Ованнисян стал ее первым министром иностранных дел. Правда, на этом посту он продержался недолго, публично заявив о необходимости признания турецкого геноцида армян. «Он в Америке сказал, что они [США] должны признать геноцид армян, и хлопнул по столу кулаком. В глазах народа он был героем, хоть Левон Тер-Петросян и снял его», — рассказывает Изабелла Абгарян. В ходе этой избирательной кампании, кстати, Раффи затронул и другую скользкую тему, объявив о необходимости признания Арменией независимости Нагорного Карабаха. «Кто не читает программы, помнит, что Раффи пострадал за геноцид. Это харизмообразующее воспоминание», — говорит Лариса Алавердян.

Алавердян была первым армянским защитником прав человека и главным экспертом комиссии по Карабахской проблеме в парламенте Армении и еще в начале 1990-х прониклась к Раффи уважением. «Он в традиционном армянском представлении хороший семьянин, оставил благополучную Америку, карьеру, приехал в Армению, где живет скромно. Он образованный, и риторика у него была умеренная», — рассказывает Алавердян. После внезапного увольнения из правительства политик открыл свой аналитический центр и выступал как эксперт. Одновременно он боролся с властями за получение гражданства, и это ему удалось сделать только через суд.

Созданную Раффи партию «Наследие» Алавердян тоже всячески превозносит, говоря об уникальности собранной им команды. «Это новая парламентская культура, странная для нашей политики смесь нравственности и преданности, новая культура общения с гражданским обществом, это все было совершенно новое для Армении», — говорит Лариса Алавердян. Ее пути с «Наследием» разошлись в 2012 году, когда лидер партии пошел на альянс с партией «Свободных демократов», что стало для нее плохим сигналом, поскольку Раффи «договаривался с властью и Западом по поводу своего списка».

В Армении за Ованнисяном закрепилась репутация самого «чистого» политика. «Не просто некоррумпированного, но не способного к коррупции. Это невероятное что-то», — признает Самвел. Позже, по словам Алавердян, он дважды отказывался от госдолжностей, потому что не хотел «вписываться в систему, которая не может работать в рамках правил и законов». «Прожив в Армении больше 20 лет, он так и не стал часть олигархической или криминально-олигархической части бизнеса», — говорит директор Института политики и права.

Об этой системе охотно рассуждает и Гукасян (он единственный из бывших кандидатов в президенты выступил на митинге Раффи 22 февраля). «Те, кто контролирует большинство в парламенте и пост президента, фактически имеют монополию на государственную власть. На выборах эта партия открыто раздает взятки и применяет инструменты жестокого принуждения госслужащих к голосованию за правящую партию. Каждый третий армянин живет за чертой бедности. В обществе идет страшное явление — десоциализация, когда люди перестают отличать законное от незаконного, моральное от аморального, и человек легко уезжает отсюда. Не только потому, что здесь нет работы и возможности ведения малого бизнеса, а потому что их права не защищены», — объясняет Гукасян, который намерен продолжать оппозиционную деятельность.

Есть, конечно, у Раффи и минусы. Во-первых, по-армянски он все еще говорит с небольшим акцентом, и в деревнях далеко не все вообще понимают его слова. «Он не свой, он далек от Армении культурологически, не здесь рос», — говорит Самвел. Впрочем, в таком маленьком и коррумпированном обществе это одновременно и большой плюс. Кроме того, в народе распространено (и поддерживается государственными СМИ) мнение, что Ованнисян ставленник Госдепа, «ЦРУшник» и финансируется из американского посольства. У многих вызвало подозрение то, что после беседы с Саргсяном, которая состоялась вскоре после выборов, Раффи взял паузу на сутки и объявил, что проведет встречи с дипломатами — вроде как советуется с кураторами. И наконец, не всем нравятся американские манеры Раффи всем улыбаться и пожимать руки. В Ереване даже шутили, что, едва завидев Раффи на улице, люди начинали разбегаться.

Но куда более серьезным недостатком для «privet-революции» кажется то, что к роли революционного лидера политик совершенно не готов. Это стало многим очевидно вскоре после дня голосования. «У него есть свой взгляд на вещи, и когда он точно сформулирован, то он настаивает на этом, но иногда у него не бывает мнения [о том], что нужно делать», — пространно описывает нерешительность Раффи Лариса Алавердян. Его соратники также жалуются, что после выборов он отдалился от них и практически ни с кем не советуется. Зато большое влияние на Ованнисяна имеет его жена Арменуи.

Угрозы от оппозиции

Возможно, ключевым моментом несостоявшейся privet-революции стал предпоследний митинг на площади Свободы, прошедший вечером 22 февраля. Накануне Раффи ходил в президентский дворец беседовать с Сержем Саргсяном. Выйдя оттуда, кандидат отказался от комментариев, пообещав все рассказать на митинге. Журналисты и народ терпеливо ждали целые сутки.

В назначенный час на площади собралось не меньше 10 тысяч человек. На ступеньках (сцену армянская оппозиция никогда у оперы не ставит) почти два часа выступали различные оппозиционные политики, а побежденный, по официальным результатам, кандидат так и не говорил главного — что делать дальше. Толпа как минимум на треть состояла из сторонников Левона Тер-Петросяна (седые деды переговаривались: «Что мы здесь делаем? Где Левон?»), поэтому взорвалась аплодисментами, когда говорить начал соратник Тер-Петросяна журналист Никол Пашинян, отсидевший несколько лет по обвинению в организации беспорядков в марте 2008 года.

«Народ де-факто выбрал себе нового президента. Это Раффи Ованнисян. Но народу не дают де-юре провозгласить эту победу. Это не Серж Сергсян вчера принимал Раффи в свое кабинете, а наоборот!» — говорил Никол. Это была, несомненно, лучшая речь митинга. Пашинян призвал народ не признавать власть Сержа, начать гражданское неповиновение. «У него не должно быть ни одной спокойной минуты, он [Саргсян] должен каждый день жить со страхом потерять власть. Нужно вытащить из-под Сержа и его команды Армению. Забудьте о нем. Победа или ничего!» — призывал Никол.

«Победа, победа!» — кричали в ответ в толпе. То же самое каждые десять минут очередной оратор кричал с трибуны. Кто-то начал раздавать абрикосовые ленточки (символ сторонников Ованнисяна), чувствовалось, что народ готов идти к президентскому дворцу Саргсяна. Но взявший наконец слово Раффи либо не почувствовал этого настроения, либо не захотел этого сделать. Он рассказал, что потребовал от Сержа отдать власть народу, наказать виновных в фальсификациях и объявить досрочные выборы в парламент. Серж ответил ему отрицательно. В качестве ответных мер Ованнисян предложил собраться на этой же площади в воскресенье, а сам решил отправиться в города, которые поддержали его на выборах. На середине речи разочарованный народ начал потихоньку расходиться.

Именно Никол Пашинян (а возможно, только он) среди нынешних армянских политиков способен завести народ на радикальные действия. Во время интервью он буквально изводится в кресле, постоянно меняет позы — то закидывает ногу на ногу, то ставит обе на пол, жестикулирует руками, то и дело повышает голос. Поразительно, сколько в этом невысоком человеке энергии и жажды деятельности.

Перед выборами ни он, ни Левон Тер-Петросян Раффи не поддержали. Сам Никол, как и весь оппозиционный альянс «Армянский национальный конгресс» под руководством Тер-Петросяна, ждали выдвижения своего лидера в президенты. «У нас была форс-мажорная ситуация, и мы просто не успели, — оправдывается Никол. — Но я перед выборами призвал граждан Армении проявить четкую позицию против сегодняшней реальности Армении и проголосовать против Сержа за оппозиционных политиков». Кроме «клоунов» и Раффи на выборы шел еще и Грант Багратян, лидер партии «Свобода», входящей в АНК. «Фактически его кинули. Левон его не поддержал, а у него самого ресурсы были маленькие. К тому же он не харизматичная личность, говорит слишком занудно и интеллектуально», — объясняет Самвел. В итоге Багратян набрал чуть более двух процентов голосов.

Никол старательно уходит от всех неудобных вопросов о том, поддерживает ли он лично Ованнисяна. «Моя борьба — за власть народа, чтобы народ смог сформировать ту власть, которую он хочет. Я всегда утверждал, что для меня неважно, кого выберет народ. Для меня важно, чтобы его воля становилась реальностью. Народ выбрал Раффи, и я должен защищать даже не его, а выбор народа», — чеканит Никол.

Некоторые в Армении назвали Никола Пашиняна «шакалом», утверждая, что он сразу же переметнулся от Левона туда, где сейчас горячо. Сам Тер-Петросян высказался по ситуации на выборах весьма обтекаемо (хоть и признал победу Раффи), и каждая сторона восприняла его заявление так, как ей выгодно. В штаб Раффи Никол, впрочем, пока не входит. Наверное, экс-кандидат в президенты понимает, что опытный революционер Никол или другие оппозиционные политики отнимут у него лидерство в протестном движении, стоит ему только замешкаться. Недаром на митинге 24 февраля Раффи выступал с трибуны в одиночестве. В социальных сетях и СМИ сторонники АНК активно «мочат» Ованнисяна, надеясь оседлать протест.

Представитель правящей Республиканской партии Армении с напускным спокойствием уверяет меня, что Раффи упустил свой шанс стать придворной оппозицией, когда заявил о том, что набрал 80 процентов голосов и является избранным президентом. «Он фраернулся, его понесло в первый же день. А иначе мог бы капитализировать и на местных выборах в марте взять все оппозиционные голоса», — говорит чиновник. Он считает лидера «Наследия» глупцом, но они смотрят на ситуацию с двух разных сторон.

Что дальше?

Раффи уверен, что стал президентом, что народ выбрал его, и, видимо, наивно рассчитывает, что Саргсян это поймет. Представители штаба Ованнисяна, как и он сам, твердили о масштабных нарушениях. «Серж фактически по официальным итогам свою цифру собрал на тех участках, где была явка 90 и более процентов. На них он набирал 70-90 процентов. Это явная фальсификация», — говорит Никол. Однако координатор «Карты нарушений» Самвел Мартиросян считает, что ничего из ряда вон выходящего на выборах вроде бы не происходило. «На парламентских выборах [в мае 2012 года] у нас было около тысячи сообщений о нарушениях, в том числе много о том, что не дают проводить митинг, или о неточностях в списках. В этот раз такого не было, а всего мы получили 396 сообщений о нарушениях. Власть в этот раз вроде бы постаралась не шалить», — рассказывает Самвел. Впрочем, из-за неучастия ряда крупных игроков в выборной гонке неравнодушных наблюдателей на избирательных участках было меньше, чем в мае 2012 года.

Накануне у оппозиции в Армении появились первые доказательства победы кандидата из независимых источников. Замглавы российской ассоциации «Голос» Григорий Мелконьянц заявил, что «у Саргсяна 420 тысяч аномальных голосов, что дает ему лишь 42,07 процента, а у его оппонента Ованнисяна должно быть 51,47 процента голосов соответственно».

А это означает победу уже в первом туре, за претворение которой в реальность, конечно, стоит побороться. Вопрос только в том, хватит ли ему харизмы, решительности и умения. Пока Ованнисян объявил о своем намерении продолжать поездки по регионам, где его встречают тысячи человек (это действительно нервирует власть — при мне чиновник из правящей партии позвонил минимум семи людям, чтобы точно выяснить, сколько людей пришло на митинг Раффи в Гюмри). Возможность штурма президентского дворца и других радикальных действий он в интервью «Ленте.ру» отрицал. «У Раффи есть предрасположенность к более мягким методам, и я думаю, что к эксцессам он несклонен. Я знаю многих людей, которые не считают его крепким человеком, политиком, который мог бы руль взять», — считает Лариса Алавердян. Некоторые в окружении Ованнисяна очень расстроились, что штурма не было. В Армении сложилось мнение, что, в отличие от Кочаряна, которого многие считают исчадием ада, Серж не стал бы стрелять в собственный народ. «А дубинками и водометами этот народ не остановить. Если будет гореть лицо в огне, армянин будет переть вперед», — говорит мне источник в «Наследии».

Раффи ждет предложений от Сержа, и программой-минимум здесь являются досрочные выборы в парламент и увольнение губернаторов и мэров, ответственных за фальсификации (пока что Серж уволил только губернаторов и мэров в тех регионах, где президент провалился). В Армении говорили и о том, что Ованнисяну могут предложить пост премьера, но даже в окружении политика признают, что он на эту роль не подходит. Нет у него и подходящей команды.

Даже Никол Пашинян предпочитает не повторять ошибку 2008 года — не обострять ситуацию, а предлагает использовать метод стачек и забастовок. «Народ должен защищать свой выбор мирными конституционными способами. Нужно делать так, чтобы у Сержа не было страны, не было людей, не было механизма, которым он бы управлял. Если он поймет, что оказался вне реальности, то он, конечно, уйдет», — говорит Никол. С ним согласен и соперник Раффи на выборах Андрас Гукасян: «Источник власти — это наша готовность подчиняться законам, а если мы прекращаем подчиняться, то власть перестает существовать».

Ованнисян понимает, что его электорат не готов к радикализации и если начнется революция, то вперед выйдут совсем другие люди. «Поэтому он предпочитает западные технологи вроде правительства национального примирения», — говорит Самвел. Андреас Гукасян идет еще дальше, предлагая создать Национальный переходный совет, который возьмет на себя ответственность за проведение в стране свободных выборов, объединит гражданские и политические силы в рамках этого субъекта. «Международное его признание позволит нам провести выборы без столкновений, а правящая партия участвовать в них не должна», — говорит Андреас, но сам вспоминает негативный пример российского Координационного совета.

Проблема Раффи в том, что Серж Саргсян неверных шагов совершать не будет. Тем более что за ним стоят серьезные люди — три армянских президента могут друг с другом воевать, но все они — представители одной и той же власти. «Раффи начинает терять очки, а Серж уже чувствует себя президентом. Он умеет выжидать, не нервничает, в долгую игру с ним трудно играть, он тянет время и заставляет ошибаться противника», — объясняет Самвел.

В начале переговоров с Ованнисяном 21 февраля Серж Саргсян сказал: «Какой-то ты грустный, Раффи». Похоже, на него привет-технологии пока не действуют.