Таким образом, один из главных членов комитета «Карабах» Ашот Манучарян также утверждает, что операция «Кольцо», в результате которой множество армян погибли, лишились крова, стала причиной потери десятков армняских сел, в том числе района Геташена, хотя и  была  санкционирована      высшим союзным руководством, однако явилась также «результатом грубых ошибок прежде всего государственной политики и второе - всего политического поля Армении». И это несмотря на то, что у новоиспеченных властей Армении того периода было «то опасение, чтоб, опережая других, совершая определенные резкие поступки, Армения не попала бы под удар, так как любая неосторожность могла бы сразу превратить нашу  страну в мишень». 
- Но фактически мы опередили других, не участвуя в горбаческом референдуме по сохранению СССР. А Азербайджан, как утверждает Муталибов, сохранил эту политическую осторожность и смог извлечь пользу  в частности в вопросе операции «Кольцо». 
-Конечно. Но заметим также, что в этот момент между Арменией и Азербайджаном было много различий. В Армении к власти пришло Движение, а в Азербайджане у власти оставалась Компартия. 
Кстати, немного отвлекусь от темы и скажу, что на этом этапе Компартия Армении получила от Движения предложение о совместном формировании власти. Точнее, когда в 1990 г. Движение добилось победы, в комитете «Карабах» проходили интенсивные  обсуждения по поводу того, что надо делать по вопросу власти. В комитете существовали два крыла, две позиции. Первая - комитет «Карабах» должен остаться вне власти, вместе с народом, чтобы координировать народное движение, а во властные органы в крайнем случае должен войти один человек. Существовала  также идея взять полную власть, и голоса по этим разным мнениям разделились приблизительно поровну: с перевесом всего в один голос прошло предложение стать участником полной власти. И вот после принятия этого решения началось обсуждение, что у нас нет достойных кадров, программ, так как когда приходишь к власти,  программы должны быть более глубокими. В связи с этим появилась подобная идея: договориться с Компартией, чтоб она сформировала из своих  честных, профессиональных кадров исполнительную власть, а Движение взяло бы на себя законодательную власть и рычаги контроля над исполнительной властью, а также общую государственную политику. Постепенно в комитете «Карабах» стали  вестись более жесткие разговоры о том, что есть проблема кадров и мы не можем взять власть полностью. И так до тех пор пока между мной и Вазгеном Манукяном не состоялся памятный разговор, когда я предложил, чтоб комитет «Карабах» обсудил  идею передачи исполнительного сектора власти Компартии. Он ответил: «Представляешь, какие споры вызовет обсуждение этого вопроса, а после этого предложим и вдруг Компартия откажет?» А я ответил, мол, давай пойдем на авантюру: «Вначале предложим Компартии  и после получения их ответа обсудим вопрос внутри  комитета». Он ответил, что я координатор и не могу пойти на такой шаг. Я же сказал, что в этом случае я пойду на «низкий» сепаратный шаг: поговорю, если будет согласие Компартии, тогда  вопрос обсудим. Договорились, что В.Манукян не в курсе всего этого.
Я посетил Владимира Мовсисяна, первого секретаря Компартии. Я был руководителем нашего предвыборного штаба и представил ему  прежде всего то, что мы побеждаем в выборах  и для того чтобы переход был без потрясений, чтоб эффективно осуществлялось управление страны, вы сформируйте из своих лучших кадров исполнительное звено, а мы-  законодательное. Мовсисян  обещал ответить через несколько дней, но прямо на следующий день по каким- то причинам с ним встретились Левон Тер-Петросян, Бабкен Араркцян и Вазген Манукян. И вот во время этого разговора Мовсисян сделал приблизительно следующее заявление: «Хорошо, что вы пришли, вчера был Ашот, он сделал вот такое предложение. Ну он умный человек, работает в школе, давайте назначим его министром образования, и вам каждому дадим соответствующую должность, живите и работайте». А они ему в ответ: никто не давал подобных полномочий Ашоту, пойдемте выясним.... Они пришли, мы побеседовали, я привел какие-то  нелепые причины...
Как бы то ни было, этот  вариант таким образом  провалился. В итоге в Армении Компартия оказалась вне системы управления, а в Азербайджане, как я уже отметил, была обратная ситуация. И именно из-за этого была такая осторожность в плане работы с союзными властями. Однако в некоторых случаях осторожность не соблюдалась. Кроме союзного референдума, подобными радикальными можно считать шаги в отношении к бюджету, имуществу Компартии. Например, нынешнее здание Конституционного суда в то время принадлежало Горкому Еревана, и вдруг Паруйр Айрикян решил, что оно должно стать, так сказать, компенсацией за проведенные  им  в  тюрьме годы и занял это здание.  Целый ряд подобных шагов по отношению к Компартии создал впечатление, что новое руководство Армении на пути к свободе идет на радикальные шаги, то есть, на развал страны. Конечно, я не могу сказать, что руководство Армении действительно взяло такой политический курс, но факт остается фактом, что у союзных властей  такое впечатление сформировалось, что впоследствии привело к очень серьезным проблемам. 

(Продолжение следует)
Кероб САРГСЯН

http://iravunk.com/