Строительство духовного центра ААЦ в Москве близится к завершению. Фото автора

Присутствие Армянской Апостольской Церкви (ААЦ) в России стало гораздо более зримым, когда в центре столицы форсированными темпами начал возводиться внушительных размеров религиозный комплекс с резиденцией экзарха и кафедральным собором. Прямо на месте строительства о развитии общины и актуальных вопросах духовной жизни российских армян c журналистом Еленой ДЕМИДОВОЙ беседовал глава Ново-Нахичеванской и Российской епархии Армянской Апостольской Церкви, Патриарший экзарх в России епископ ЕЗРАС (НЕРСИСЯН).

– Ваше Преосвященство, сколько общин и храмов Армянской Апостольской Церкви объединяет возглавляемая вами епархия?

– Ново-Нахичеванская и Российская епархия является самой крупной по территории в Армянской Церкви и включает не только общины в России, но и в Прибалтике, среднеазиатских государствах, Белоруссии, Молдавии. Они все входят в Российскую епархию с духовно-административным центром в Москве. Сегодня зарегистрировано около 100 приходов, 65 из них – в России. У нас 25 храмов. Прихожан Армянской Церкви больше всего в южных регионах – Ростове-на-Дону, Краснодарском крае и, естественно, в тех городах, где армяне обосновались исторически и живут по сей день. Так, в этом году мы отметили 300-летие армянской общины Санкт-Петербурга. О количестве прихожан храмов судить сложно, но если говорить в целом о численности армян, то, по данным переписи населения 2002 года, в России их проживает около 1 миллиона 860 тысяч. В отношении Москвы смело можно говорить о 400–500 тысячах армян.

– Находится ли Российская епархия в прямом подчинении Престолу в Эчмиадзине или она обладает определенной автономией?

– Наша епархия – самостоятельная юридическая структура. Во главе ее стоит епископ или архиепископ, который назначается Святейшим Католикосом. То есть глава епархии канонически находится в подчинении Эчмиадзину как духовному центру всего армянского народа. Однако внутренняя жизнь епархии свободна в рамках закона, действующего в государстве. Поэтому нашу духовную и культурную жизнь в России мы строим самостоятельно в соответствии с канонами и обычаями нашей Церкви.

– Где проходят обучение священники Армянской Апостольской Церкви?

– Сегодня мы вынуждены обращаться в Эчмиадзин с просьбой предоставить нам священнослужителей. К сожалению, это, как правило, сопровождается определенными трудностями: нужно оформлять разрешение на работу, решать вопрос с гражданством и обустройством приезжих священников. Сегодня в России нет учреждений духовного образования для армян. Раньше семинарии были в Астрахани, Ростове-на-Дону, в Нахичевани. Однако мы уже получили согласие Католикоса всех армян Гарегина II и Патриарха Московского и всея Руси Кирилла организовать в России учебное заведение для наших священников. Мы планируем через 2–3 года открыть семинарию в Санкт-Петербурге для граждан России. Курс обучения рассчитан на 3–4 года. Потом они поедут в Армению на 2 года продолжать обучение в Духовной академии Эчмиадзина, чтобы затем вернуться в свои приходы.

– Принимает ли московская армянская община активное участие в жизни Церкви?

– Сегодня в обновленной России благодаря религиозной свободе вообще заметен общий духовный подъем. И наша диаспора сейчас тоже возрождается. Когда я начал свое служение в Москве шесть лет назад, в епархии было всего 10 приходов, сегодня их 65. Было семь священников, сегодня – 28. Конечно, 70 советских лет прошли не просто так. Они оставили определенный след, заставили людей многое забыть. Некоторые до сих пор не могут освободиться от приобретенных комплексов. После революции наши исторические церкви были снесены. И только в 1956 году советская власть пошла навстречу просьбе Католикоса Вазгена I и дала возможность возродить приход в Москве на армянском участке Ваганьковского кладбища, где церковь Сурб Арутюн (Святого Воскресения) была сохранена как усыпальница семьи Лазаревых. Таким образом, получается, что сегодня в Москве единственная действующая церковь находится на кладбище. Не все хотят там венчаться и совершать крещение, идти через кладбище в церковь. Конечно, это чисто внешнее восприятие. До сих пор у нас здесь не было другого религиозного центра. К счастью, сейчас такой крупный центр строится, и мы надеемся с помощью наших прихожан и жертвователей закончить его строительство в ближайшее время. Кроме того, к 850-летию Москвы была построена маленькая часовня на 38-м км МКАД – как символ духовного братства наших народов. А сегодня при поддержке правительства Москвы на Поклонной горе началось строительство часовни в память армянских воинов, павших во время Великой Отечественной войны.

– Согласно переписи населения 2002 года многие этнические армяне в России считают родным русский язык. Сохраняют ли эти люди свою принадлежность к национальной религии?

– Армяне появились в истории России еще в VIII–IX веках. Это многовековая совместная история, когда наши отцы жили бок о бок, ковали духовное братство и никогда не воевали. И мы прекрасно понимаем, что в России уже образовался особый слой тех армян, которые живут здесь испокон веков. Двери нашей Церкви для них всегда открыты. К нам нередко приходят и те, кто совсем не понимает по-армянски. Например, сейчас у меня в храме староста – коренной москвич, и он совсем не говорит по-армянски. Но это не значит, что он перестал быть армянином и христианином.

– Не происходит ли так, что воздействие иной культурной среды (в России, в данном случае) способствует разрушению сложившихся традиций Армянской Церкви? Какие меры предпринимаются ААЦ для сохранения армянской культуры внутри диаспоры, для того чтобы привлечь российских армян в Церковь?

Епикоп Езрас (слева) вникает во все мелочи жизни своей паствы. Фото автора

– Действительно, некоторые российские армяне даже никогда не были в Армении. Так сложилась судьба нашего народа. И здесь все зависит не от окружения и среды, а от конкретного человека, от того, как он себя ощущает. Несмотря на то что я армянин и моя историческая родина – Армения, я считаю себя россиянином. Тех же, кто не хочет причислять себя к нашему народу, никто не может заставить это делать. Я же не могу армянину, который живет здесь в пятом поколении, сказать: «Я знаю, что твои предки были армянами. Почему ты не говоришь по-армянски, почему ты не ходишь в армянскую церковь?» Главное, носителем какой системы ценностей он является. А тем, кто хочет изучать язык сам или обучать детей и внуков, мы готовы предоставить для этого все возможности.

– Как вы оцениваете отношения Армянской и Русской Православной Церквей?

– Со стороны РПЦ мы встречаем полную поддержку всем нашим инициативам. Хотя наши Церкви самостоятельны, и у нас отсутствует евхаристическое общение из-за догматических расхождений, это сестринские Церкви. Как православный верующий может посетить армянскую церковь, так же и армяне могут прийти в православный храм.

– Можно ли стать членом Армянской Церкви? Нужно ли для этого, например, православному человеку принять крещение?

– Мы признаем таинство крещения, которое было совершено в Русской Церкви. Например, если армянин живет в России и в этом городе нет армянского храма и он не имеет возможности приехать в Москву или, скажем, в Эчмиадзин, чтобы крестить своего ребенка, и он совершил это таинство в храме РПЦ - такой человек всегда может вернуться в лоно Армянской Церкви. Мы примем его без повторения таинства.

– Каковы отношения ААЦ с армяно-католической общиной Москвы?

– Мы поддерживаем с ними хорошие отношения. У них нет здесь своей церкви – только приход при соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Эти армяне – в основном выходцы из Джавахка (Грузия), из тех регионов, где в свое время были католические общины. Как бы то ни было, они мои соотечественники, и они знают, что Церковь-Мать – это Эчмиадзин. Но так сложилась историческая судьба нашего народа, что они искали пути спасения и сохранения нации через мощную Католическую Церковь. Мы когда-то лишились царства, исторической родины, а когда человек уже не знает, на что опираться, он может принимать самые разные решения. Но они истинные и достойные сыновья нашего народа и служат общим ценностям нашей культуры. Никто не может отрицать ту лепту, которую они внесли в сохранение нашей письменности и литературы. Так что мы живем как одна нация, в одной христианской вере, но с немного разными судьбами.

– Можно ли сказать, что сегодня именно Церковь является объединяющим фактором армянской диаспоры, местом сохранения национального самосознания, языка, культуры?

– Я убежден, что та роль, которую сыграла Армянская Церковь в жизни своего народа, является спасительной. Она была больше, чем только Церковь, она сохранила нашу нацию и культуру. Вне Армении она всегда была не только местом молитвы и центром духовной жизни, но и культурно-национальным центром. Каждый армянин, если куда-то едет, желая найти соотечественников, первым делом спрашивает, где находится армянский храм. И не зря наша Церковь сегодня является национальной. Армения стала первым государством из бывших советских республик, где стали преподавать историю Армянской Церкви в государственных образовательных учреждениях. Причем название курса «История Церкви» не обозначает исключительно преподавание религии. Преподается история нации, страны, поскольку история Армянской Церкви и армянского народа неразделимы.

– Какие проблемы встают перед Армянской Апостольской Церковью в России сегодня?

– Прежде всего организационные сложности. Сегодня в российской епархии всего 28 священнослужителей. Бывает, что один священник окормляет целый регион: например, Сибирь или Урал. Не хватает людей, средств, чтобы организовывать воскресные школы, обеспечить приходы преподавателями, учебниками, необходимыми зданиями. Даже в тех городах, где исторически культурная и духовная жизнь армян была хорошо организована, в советский период здания у Церкви забрали. Сейчас вернуть их крайне сложно, а возможности массово строить духовные центры сейчас нет. Кроме того, во многих городах России армяне живут не так давно, и в этих местах их придется объединять, организовывать. Все это требует огромных усилий. Конечно, еще очень многое предстоит сделать в культурном и религиозном плане. Но несколько лет назад не было и того, что есть сейчас.