 Уже достаточно продолжительное время (как минимум после августовской
войны 2008 г. между Россией и Грузией) наблюдается существенное снижение
интереса НАТО к Южному Кавказу. Синхронно с этим процессом страны
региона также теряют иллюзии (а некоторые – даже надежды) относительно
скорой институционализации этой военно-политической организации в
регионе.
Во время Чикагского саммита НАТО в мае 2012 г. в очередной раз Грузии
так и не была предоставлена Программа членства в НАТО (открывающая
возможность старта бюрократической процедуры по началу приема
страны-аспиранта в этот военно-политический блок). Принятые в ходе
данного саммита формальные документы также лишь мельком коснулись
проблематики Южного Кавказа, что подтвердило уже достаточно заметную и
устойчивую динамику смещения приоритетности этого региона в оценках и
восприятиях Североатлантического Альянса.
Для лучшего понимания роли и перспектив НАТО в регионе попробуем в
самых общих чертах проанализировать нынешний этап взаимоотношений
Альянса со всеми тремя международно признанными странами Южного Кавказа,
с которыми организация уже почти два десятилетия развивает
сотрудничество.
Существует устойчивое заблуждение, что Грузия значительно опережает
остальные страны Южного Кавказа по уровню своего сотрудничества с НАТО. В
реальности, в институциональном плане и в соответствие со стандартами
самого Североатлантического Альянса, Грузия почти находится на одном
уровне с Арменией и Азербайджаном или, в лучшем случае, обгоняет их на
«полшага». Другое дело, что на уровне публичной двусторонней риторики,
зафиксированной даже в официальных документах Альянса, Грузия
рассматривается как возможный кандидат в члены этого
военно-политического блока.
Конечно же, риторика на каком-то этапе вполне может превратиться в
политическую реальность (а о возможностях нынешнего грузинского
руководства по использованию политического пиара как важнейшего
политического рычага и инструмента нечего и говорить). Однако до
получения Программы членства в НАТО (MAP) эта страна все еще продолжает
оставаться в одной «весовой группе» с соседями по региону. Впрочем, сам
факт возможного в перспективе присвоения Грузии Программы действий по
членству в НАТО также еще не является стопроцентной гарантией скорого
принятия этой страны в Альянс. Как точно подмечает известный эксперт по
региональной политике Сергей Маркедонов, Программа действий уже много
лет назад был предоставлена также и Македонии, но она до сих пор так еще
и не стала членом НАТО.
Как результат, если раньше представители НАТО заявляли о
необходимости коренных преобразований в сфере безопасности Грузии, то
сейчас формальным поводом для откладывания решения по этой стране
называется необходимость проведения на должном уровне парламентских и
президентских выборов, назначенных на 2012 г. и 2013 г. Однако, как
представляется, вопрос не только и не столько в уровне развития
демократических институтов или качества проведения выборов в этой
стране, и так являющемся весьма спорным. Ни один из натовских чиновников
(как, впрочем, и грузинских) до сих пор так и не смог внятно ответить
на вопрос, а возможно ли в принципе принятие в члены Альянса страны,
часть территории которой ею не контролируется, на которой находятся
военные базы ядерной сверхдержавы, которая в свою очередь признала
Абхазию и Южную Осетию как независимые государства. Вразумительного
ответа на вопрос, а как возможно вообще членство Грузии в НАТО после
решения России от 26 августа 2008 г. о признании Абхазии и Южной Осетии,
пока нет ни у кого – ни в Брюсселе, ни в Тбилиси.
Переходя к взаимоотношениям НАТО с Азербайджаном, надо отметить, что
после вхождения этой страны в Движение неприсоединения все разговоры о
возможности ее членства Альянсе, как отметил в одном из своих интервью
глава МИД Эльмар Мамедъяров, стали уж «очень гипотетическими», т.е.,
фактически, нереалистичными в обозримом будущем. С другой стороны, как
минимум до 2014 г. основной формат сотрудничества этой страны с
Североатлантическим Альянсом будет состоять в обеспечении транзита в
Афганистан натовских грузов с использованием территории и инфраструктуры
Азербайджана (по некоторым расчетам, чуть ли не трети грузов от всего
объема, поставляемых натовскому контингенту в Афганистане). Наряду с
этим, похоже, в Баку также исчезли иллюзии относительно какого-либо
вовлечения НАТО в карабахское урегулирование. Скорее, наоборот – Баку
уже с некоторым раздражением воспринимает комментарии Брюсселя
относительно карабахского конфликта, т.к. они в основном касаются
озабоченности по поводу инициируемой и инструментализированной
Азербайджаном напряженности на линии соприкосновения конфликтующих
сторон.
Впрочем, у Азербайджана есть весьма важный политический и лоббистский
ресурс во взаимоотношениях с НАТО, каковым является играющая не
последнюю роль в структурах Альянса Турция. Фактически, непосредственно в
военной и военно-технической сферах взаимоотношения Азербайджана с НАТО
давно уже имеют, скорее, двусторонний формат, где Турция играет особую
роль в развитии азербайджанской армии и попытках, хотя бы, в общих
чертах перевода ее на натовские стандарты. Тем не менее, даже турецкий
фактор (как и нефтегазовая и геополитическая значимость Азербайджана,
сознательно преувеличиваемая официальным Баку) не обеспечивают
критических преференций преимущества этой стране в довольно
сбалансированных долговременных стратегических приоритетах НАТО на Южном
Кавказе. Во всяком случае, это вполне заметно в сознательной политике
балансирования Альянса во взаимоотношениях как с Азербайджаном, так и с
Арменией.
Переходя к проблематике Армения – НАТО, следует заметить ту
особенность, что Армения фактически ничем не уступает Азербайджану во
взаимоотношениях с НАТО, если даже не превосходит. Это вызвано, в первую
очередь, соображениями политического порядка. Азербайджан по многим
параметрам не может сравниться с Арменией в восприятии натовских
чиновников и оценках правительств европейских членов Альянса
(необратимость демократического развития, плюральность
внутриполитического поля и реальное функционирование института выборов,
соблюдение фундаментальных прав человека, уровень двусторонних отношений
с рядом ключевых стран НАТО, в частности с США и Францией, особые
взаимоотношения с Грецией). По военным аспектам Армения также абсолютно
не уступает Азербайджану как по уровню сотрудничества с Альянсом, так и
достигнутым результатам (например, состояние военно-гражданских
отношений и контроля над военной сферой, вторая после Грузии среди
постсоветских стран численность миротворцев военнослужащих в составе
натовского контингента в Афганистане и т.д.). Естественно, турецкий
фактор внутри НАТО играет свою негативную роль, но он компенсируется
вышеуказанными преимуществами, имеющимися у Армении по сравнению с
Азербайджаном.
Естественно, возникает резонный вопрос, а как быть с членством
Армении в ОДКБ, и не является ли оно непреодолимым препятствием на пути
сотрудничества Еревана с Брюсселем? Однако представляется, что до тех
пор, пока само НАТО институционально еще не присутствует на Южном
Кавказе (и еще долгое время не будет присутствовать, до тех пор, пока
членство Грузии под вопросом), вхождение в ОДКБ абсолютно не будет
являться сдерживающим фактором для Армении в развитии ее взаимоотношений
с Альянсом. Более того, в определенных случаях членство Армении в ОДКБ
может даже представлять определенную практическую ценность в
региональных приоритетах Североатлантического Альянса, время от времени
сталкивающегося с проблемой нахождения общих точек соприкосновения с
Россией по многим вопросам безопасности на постсоветском пространстве.
Таким образом, можно утверждать, что в настоящее время происходит
достаточно серьезная переоценка роли и места НАТО в региональной
политике и безопасности на Южном Кавказе. И главным трендом как внутри
структур НАТО, так и в самих региональных акторах является прагматизация
восприятия Североатлантического Альянса на Южном Кавказе, с
освобождением всех вовлеченных сторон от излишних иллюзий,
необоснованных страхов и нереализованных надежд. Сергей МИНАСЯН
Руководитель департамента политических
исследований Института Кавказа
Ереван
http://theanalyticon.com/?p=2220&lang=ru
|
