На нет и Судана нет - 21 Февраля 2011 - Voskepar.Ru | Информационно-аналитический портал

Прошедший референдум в Южном Судане подвел черту под попытками сохранить единым "большой Судан" — ясно, что не получится. Теперь главный вопрос: окажется ли африканский развод мирным?

Вадим Козюлин, эксперт ПИР-Центра

Объявляя результаты референдума в южных районах страны, президент Судана Омар аль-Башир скрывал досаду. Хотя и с трудом: референдум перечеркнул задуманный 10 лет назад при поддержке Запада план объединения, похоронив многолетние усилия северян сохранить страну. 98,83 процента жителей Юга (8 из 43 млн жителей Судана) высказались за независимость.

"Мы уважаем выбор народа Южного Судана и принимаем результаты референдума..." — голос аль-Башира был тверд, как всегда, но страна этому голосу больше не подчинялась. Южносуданскую столицу Джубу затопило стихийное празднование независимости. А в северной столице — Хартуме — студенты пытались по примеру соседнего Египта начать митинг за отставку аль-Башира, но их разогнала полиция. Опасались, честно говоря, худшего: в регионе рукой подать до войны.

Страна как "хлопковый проект"
Удивительно не то, что Южный Судан отделился от Северного,— удивительно, как они могли существовать вместе так долго. Когда Британская империя начала осваивать эти территории в середине XIX века, было логичнее присоединить Юг Судана к Кении или Уганде, а не к арабскому Северу. Но логистика колониальной империи диктовала иное решение: Судану надлежало стать хлопковой житницей, а товар следовало доставлять железной дорогой в Порт-Судан. Административные границы провели, приложив к карте линейку.

"Хлопковый проект" сделал — уже в XX веке — гражданами нового государства народы разных рас (племена Юга узнаваемы по очень темной коже и большим африканским губам, тогда как жители Севера имеют арабские черты лица и смуглую кожу); разных религий (северяне проповедуют фундаментальный ислам, а южане христиане, либо язычники) и разных языков (на Севере официальный язык — арабский, на Юге — английский, хотя в ходу чаще местные наречия, их около ста). В XIX веке весь этот конгломерат на некоторое время объединял и другой общий бизнес — работорговля. Вот только северяне в нем выступали работорговцами, а южане, как правило, рабами.

Разделенные всем, от климата до культуры, эти две зоны, случайно оказавшиеся единым государством, до начала XXI века роднила лишь бедность. И взаимная нелюбовь. Хартум стремился привить южанам свои ценности: законы шариата и арабский язык. Южане с оружием защищали то, что дорого им.

Две гражданские войны (с 1955 по 1972 год и с 1983 по 2005 год) не избавили ни от разобщенности, ни от отсталости, зато нагромоздили горы личной вражды. Последняя унесла 2 млн жизней, сделав беженцами еще миллиона четыре. На этом фоне Всеобъемлющее мирное соглашение, подписанное правительством Судана и Народной армией освобождения (НАОС) 9 января 2005-го, выглядело как шанс наполнить жизнью проект единой страны.

Чтобы понять, какие усилия приложил для этого фундаменталистский Хартум, надо представить себе жизнь города, где намаз совершают пять раз в день, начиная с пяти утра. Для молитвы прерывают переговоры с иностранцами или работу на стройке, где стынет бетон. На обратном пути я наблюдал, как, игнорируя призывы бортпроводницы, четыре сухих старца совершали намаз в проходе самолета, набиравшего высоту,— просто физически ощущалось, как их протяжное "Аллах Акбар" при гаснущем освещении возносит всех пассажиров на небеса...

И вот несгибаемый Хартум стал меняться. Кроме протяжных молитв стали слышны христианские песнопения. У церкви евангелистов появились молодые люди, раздающие прохожим евангелие, и даже девушки с непокрытыми головами. А в Хартумском университете — кузнице кадров как для элиты, так и для оппозиции — профессора из ФРГ и Великобритании.

Страну охватило массовое строительство — она принялась развивать объединяющую Юг и Север инфраструктуру. Возросло число рейсов, страна строила новые мосты, дороги, водопроводы, ЛЭП. На Ниле возводится каскад ГЭС, причем Югу предназначалась своя доля благ: три ГЭС стоимостью 5 млрд долларов, мелиорационные сооружения, дороги. Весь мирный план был построен на том, что южане оценят перемены к лучшему. И эта вера северян в светлое будущее имела мало общего с шариатом. Надежды питала нефть.

Нефтяная жила
Разведанные запасы нефти в стране — 631,5 млн баррелей, газа — 99,11 млрд кубометров. Добывает Судан сейчас в день 500 тысяч баррелей нефти, что намного меньше ведущих африканских производителей. В планах властей было довести добычу до 1,1 млн баррелей в день.

Здесь опять же важна география: почти три четверти запасов нефти — в Южном Судане. На Севере добывают 150 тысяч, на Юге — 350 тысяч баррелей в сутки. При этом перекачка нефти по трубе и перевалка в Порт-Судане обходится в такие суммы, что сторонам следует делить доходы от нефти в таких пропорциях: 300 тысяч баррелей — в пользу Севера, 200 тысяч баррелей — в пользу Юга. Центральное правительство готово к поиску компромисса по долям. Северяне верят, что общие нефтяные интересы и после референдума сохранят хрупкий мир.

Логика тут простая: конфликт в Южном Судане обрушит отрасль, и потеряют все. Ведь нефтяная инфраструктура — не только объединяющий фактор, она позволяла привлекать инвестиции, что начало было сказываться на уровне жизни страны. Зарплаты росли вместе с нефтяными доходами, причем во всех отраслях. Появились автозаводы, а Хартум даже узнал, что такое пробки.

Мир, как выяснилось, рентабелен. После первой гражданской войны в 1973 году разработкой нефти в Судане занялась американская Chevron, накануне второй в 1980 году — французская Total. Они наладили небольшую добычу и переработку на месте, но ушли — с первыми выстрелами новой гражданской войны.

А на освободившееся место пришел Китай. В конце 1990-х международный консорциум во главе с Китайской национальной нефтегазовой корпорацией сделал первый взнос в нефтяную инфраструктуру Судана — 2 млрд долларов на строительство нефтепровода длиной 1500 км и возведение НПЗ. С тех пор инвестиции Китая стране выросли до 30 млрд, а Пекин стал главным партнером Хартума.

В самых удаленных и неспокойных провинциях страны можно встретить азиатские лица: китайские рабочие обслуживают китайские станки под защитой китайских охранников. В гостиницах Хартума часто слышна китайская речь — бизнесмены из Поднебесной везут предложения на тендеры по строительству и поставкам товаров. Соревноваться с китайцами невозможно: дешево, быстро и в кредит. По оценкам экспертов, общая численность китайских специалистов в Судане достигает 15 тысяч человек.

За 10 лет товарообмен между Китаем и его африканскими партнерами увеличился на 1000 процентов. Около 60 процентов добываемой в Судане нефти танкеры увозят в Поднебесную — это примерно 8 процентов всех нефтяных поступлений Китая. Вложения в Судан — самый большой инвестиционный проект Китайской национальной нефтяной корпорации, а Судан — важнейший источник нефти. Чтобы сохранить его, Китай вынужден налаживать добрые отношения и с Югом, хотя Пекин не приемлет сепаратизм из-за возможных аналогий с Тайванем и Тибетом. В 2008-м в Джубе открылось консульство КНР, в ноябре 2010-го (задолго до референдума) оно получило статус посольства.

В Пекине гостеприимно встречают лидеров Южного Судана, обещают построить больницы, водоснабжение, даже университет. Есть информация, что обсуждается возможность строительства второго нефтепровода в 1400 км, который откроет южносуданской нефти выход в кенийский порт Ламу. Китай знает, как сохранить суданскую нефть для своей экономики.

ФОТО: AP

Снимок сделан в суданской столице Хартуме, но на фото — семейство выходцев с юга. После референдума этим людям наверняка придется менять место жительства — эксперты убеждены, что гармонии межэтнических отношений в стране ожидать не стоит

Гуманитарное царство
Страны Запада, выступившие гарантами мирного соглашения в 2005 году, тоже готовы разделить ответственность за будущее Южного Судана. Присутствие иностранного сообщества в Джубе видно невооруженным глазом — миротворцы ООН, волонтеры НПО, дипломаты и военные.

Южный Судан — большой американский проект. При администрации Буша три члена конгресса были активными защитниками его национальных меньшинств: сенаторы Барак Обама, Джозеф Байден и Хиллари Клинтон. Сегодня эти люди определяют внешнюю политику США. Штаты и главный донор: Южному Судану перепадает более 300 млн долларов в год. Администрация Обамы считает этот проект одним из приоритетных. Он призван продемонстрировать способность США содействовать установлению демократии в удаленном африканском регионе, а также сдержать влияние исламизма и усиление "Аль-Каиды". Американские специалисты обучают местную полицию и армию, консультанты из академических кругов и неправительственные организации пытаются формировать гражданское общество и наладить работу госинститутов, миротворцы следят за ситуацией в сфере безопасности.

Столица Южного Судана Джуба — одноэтажный город из глины, соломы и бамбука. Здесь нет водопровода и канализации. Вода привозная, ее хранят по канистрам и бочкам. На улицах — дешевые китайские грузовички и разбитые японские джипы. На автомобилях побогаче разъезжают высокие чиновники. Почти все они — бывшие партизаны, прошедшие свои университеты в буше у костра с любимым автоматом в руках. При встречах они картинно обнимаются на манер итальянских мафиози. Широкие пиджаки и золотые цепи на крепких шеях добавляют сходства: жизнь удалась, мы получили независимость и заслужили благодарность потомков. Не случайно в кабинете лидера Южного Судана Салвы Киира висят два портрета: Иисус Христос и сам президент — Салва Киир. Внимание Запада может любого заставить почувствовать себя мессией.

Улицы Джубы — это один большой рынок, где продают продукты сомнительного качества, хозтовары и дешевые пестрые тряпки. Все — из Китая. Как во многих нефтяных странах, заметно резкое расслоение. Бедные живут огромными семьями в домах из соломы и картона и мечтают о сытости, богатые кроют крыши оцинкованным железом, носят дорогие национальные наряды, ездят на "тойотах" и мечтают о "хаммерах". "Мзунгу",— скажет бедный вслед богатому, что на суахили означает счастливый и довольный жизнью человек. Но здесь это слово осуждения.

Запад едет в Джубу, а Джуба любит ездить на Запад. Чиновники спешат на семинары и конференции — за опытом. Представители гражданского общества (члены местной элиты, которые зарегистрировали НПО и получили содержание за счет налогоплательщиков США) едут на тренинги. Богатые южане при первой возможности отправляют детей на учебу в Америку или Европу. Правительство Южного Судана открыло миссии в Вашингтоне и Брюсселе, чтобы совместно формировать облик нового государства.

На будущее — грандиозные планы. Например, есть план переноса столицы — новый город будет называться Rhino City (Носорог-Сити): пассажиры пролетающих самолетов будут видеть, что город имеет очертания носорога. Самого города пока нет, и даже место стройки еще не названо. Но концепция принята, и она не единственная. Город Ямбио получит форму ананаса, а город Вау — очертания жирафа. Правительство подсчитало, что реформирование городов обойдется в 10,1 млрд долларов. Источники инвестиций не называются.

Острее всего стоит проблема снабжения. Иностранцы шутят, что из железа здесь сделаны только автоматы и патроны. Помимо промышленных товаров завозить приходится пшеницу, соль и питьевую воду. Нет выхода к морю, а естественная транспортная артерия — река Нил — пролегает через Северный Судан и Египет. Американцам приходится думать и над этим: недавно начато строительство 192-километровой дороги из Джубы до границы с Угандой. Цель — выход к кенийскому порту Момбаса.

Американские военные инструкторы здесь обжились. Они не скрывают, что ведут подготовку южан к возможным боевым действиям против армии Севера. Изучаются современные виды вооружений, но не натовского, а советского образца. Братская Кения с негласного одобрения Госдепартамента США обеспечила армию южан современной бронетехникой и артиллерией, закупленной на Украине.

Нефтяные корпорации США изучают возможность строительства нефтепровода, который выведет местную нефть в Кению. Маршрут пройдет через зоны межэтнических конфликтов и ужасающей бедности. Чтобы нефть по дороге не крали, понадобится серьезная служба охраны. Трудно представить, кто справится с этой миссией лучше самих американских военных. Обсуждают возможность появления в регионе военной базы по типу Косово, ставшего бесплатным парком для американских танков в Европе.

Племена и нравы
Салва Киир — лидер Юга страны — принадлежит к народности динка. Сегодня динка заняли все руководящие посты в правительстве и армии. Вторая по численности народность Южного Судана — нуэр — периодически конфликтовала с динка из-за пастбищ и скота. Вместе скотоводческие народности динка и нуэр испытывают глубокое презрение к тем, кто не владеет обширными стадами, например к народности фермеров — азанде.

О принадлежности к племени у южан часто говорят зарубцевавшиеся шрамы на лбу. Узор может подсказать, кто этот человек и каков круг его общения.

Сегодня представители динка на особом положении. У них не вымогает штрафы дорожная полиция, не мучают поборами чиновники, им проще найти работу. Негласные привилегии динка очень беспокоят представителей остальных 197 народностей Юга. Конфликты повсюду, но старых партизан это не смущает — конфликты и войны возвращают им молодость. Конфликты становятся стилем решения повседневных проблем.

Другое дело, что Южному Судану предстоит много рутинных дел, где мало места для подвига. Агентство ООН по делам беженцев подсчитало: в ближайшее время около 800 тысяч человек перейдет из северной части Судана на Юг. Этих переселенцев надо будет разместить и обеспечить хоть какими-то средствами существования, что будет непросто в стране, населенеие которой растет на три процента в год. Терпение и усидчивость понадобятся и для согласования непростых вопросов с Севером: гражданство, раздел доходов от нефти, контроль над спорными районами, в частности над нефтеносной Абией.

Президент Судана аль-Башир уже заявил, что любое решение о будущем этого пограничного региона должно учитывать права арабских кочевников из племени миссерия, которые каждый год мигрируют через Абией на пастбища со своим скотом. Но эта миграция происходит через земли, заселенные динка. Оба сообщества считают земли Абией исконно своими.

Позицию Юга высказал Салва Киир: регион должен либо отойти к южанам, либо определить свою принадлежность путем отдельного референдума. Впрочем, о референдумах подумывают уже и в других провинциях — в том числе и в обделенном нефтью Дарфуре.

Клубок конфликтов
Регион любит оружие. Его в избытке. Власти обожают устраивать военные парады по любому поводу. Выглядит это так: перед трибунами, составленными из пластиковых садовых стульев, по ухабам, называемым дорогой, проезжают, поднимая красную пыль, бесчисленные боевые джипы. Машины набиты мужчинами в хаки, они размахивают автоматами и гранатометами, пытаясь перекричать рев толпы и моторов. Отдельные автомобили, как слоны хоботами, ощупывают небо стволами. Это африканские стрелки на ходу радостно крутят подъемные и разворотные механизмы 23-мм орудий. Возбужденный комментатор под навесом кричит в микрофон, заглушая всех: "Вот они, наши доблестные защитники! АКМ! РПГ! ДШК! Минометы! Зенитки! СПГ-9!"

В опытных руках оружие становится универсальным средством решения всех проблем. Помешать ему может только более мощное оружие. И если Хартум на законных основаниях получал вооружения из КНР, Ирана, Египта и Турции, то в Южный Судан оно поступало вопреки эмбарго ООН, которое запрещало поставки как минимум до референдума. О том, что поставки идут, стало ясно по ходу скандала с украинским судном "Фаина", захваченном сомалийскими пиратами с грузом оружия. 110 танков только из Украины (в общей сложности) — это громкий сигнал о подготовке к новой гражданской войне, которая вряд ли ограничится одним Южным Суданом. Она может распространиться и на Дарфур, Чад, Эфиопию, Уганду, словом — превратиться в великую африканскую войну.

Такие трансферты не происходят случайно и незаметно. Их можно не разглядеть и не заметить, только если очень захотеть. Исследователи из женевского Small Arms Survey указывают, что доставку техники с Украины обеспечивала компания, во главе которой стоял человек с британским гражданством.

К тому же танки Т-72М и Т-72М1, современные реактивные системы залпового огня и самоходные артсистемы — это не джипы. Это сложная техника требует подготовленных экипажей и техников, а ее обслуживание — материально-технической базы, при развертывании которой никакому африканскому государству не обойтись без иностранных военных специалистов. Пока неизвестно, граждане какого государства выполняют эту скрытую работу, но можно предположить, что освоению советской техники обучают наши бывшие соотечественники. Так что "Фаина" в известном смысле еще плывет...