О проблемах стратегического выбора во внешней политике Турции

В Турции затянувшийся политический кризис. Главный вопрос сегодня не только для руководства страны, но и для многих ключевых игроков мировой политики: является ли нынешний кризис результатом стечения обстоятельств или вырос из ряда неудач действующего правительства?

Чтобы разобраться в ситуации, необходимо сделать краткий экскурс в историю новейшей турецкой политики. До прихода к власти Реджепа Эрдогана в 2003 г. Турция следовала светскому типу государственности (кемализм) и политики невмешательства в дела стран Ближнего Востока. Военные стояли на страже Конституции и при попытках исламизации страны тут же «включались» в политические процессы. Так, когда премьер-министр Неджметтин Эрбакан попытался развить исламский вектор, военные тут же «помогли» ему уйти в отставку в 1998 г., а в 2004 г., после возвращения в большую политику, он даже получил тюремный срок.

Нынешний премьер Эрдоган является учеником и последователем Эрбакана (уже покойного). Он пересажал всех военных, причастных к свержению своего учителя, подавил светскую оппозицию, инициировал громкие дела, инкриминировав политическим противникам попытку государственного переворота. Наиболее скандальным стало дело «Эргенекон»: сотни арестов, более пяти лет заключения до вынесения обвинительного приговора в 2013 г. и пожизненные сроки «организаторам».

Изменения коснулись и области внешней политики. То, что не удалось реализовать Эрбакану или являлось скрытой частью его политики, например, пантюркизм и мусульманизация, стало основой политической программы правительства Эрдогана.

Для сглаживания острых углов был использован опыт и талант профессора университета Мармары Ахмета Давутоглу, который разработал «доктрину стратегической глубины» и был назначен министром иностранных дел.

В рамках такой попытки установить региональную гегемонию в арабском и мусульманском мире Израиль, вероятно, был выбран в качестве т.н. козла отпущения (инцидент с «Мави Мармара» был как нельзя кстати), что привело к ухудшению в отношениях между Анкарой и Иерусалимом. По крайней мере, официально. Но действия и заявления во внешней политике произвели скорее обратный эффект, чем доктрина Давутоглу, также известная как «стратегическая глубина» и «ноль проблем с соседями». Когда началась «арабская весна», Турция тут же представила себя в качестве успешной модели перехода от ислама к светскости, пытаясь активно вмешиваться в дела Египта и Сирии.

Однако турецкий пафос в отношении мусульман не смог перебороть многовековый антагонизм между турками и арабами. Самое главное, раскол произошел между Партией справедливости и развития Эрдогана (ПСР) и движением Фетуллаха Гюлена (лидер секты «теплого ислама», известной под названием «Нурджулар», который эмигрировал из Турции и проживает в США). До прихода к власти ПСР ему инкриминировалась попытка государственного переворота. Есть сведения, что он является агентом ЦРУ, поэтому и не спешит возвращаться на родину, хотя при Эрдогане в отношении него были сняты все обвинения.

Ранее последователи Гюлена считались респектабельными современными исламистами, являвшимися важным компонентом ПСР. Теперь они все больше критикуют партию власти, и это недовольство растет как снежный ком.

Если раньше высказывалось возмущение по поводу напряженности в израильско-турецких отношениях, то в прошлом году к этому добавилась критика турецкой поддержки «Братьев-мусульман» в Египте.

А в ноябре премьер-министр объявил, что закроет частные подготовительные школы страны, примерно четверть которых находятся в ведении последователей Гюлена. Это еще больше отдалило от Эрдогана гюленистов. Одна из крупнейших газет в Турции «Заман» стала уже открыто его критиковать.

Однако вызов эрдогановцам связывают, прежде всего, с проведением антикоррупционной компании. Так как высшие чины полиции, прокуратуры, военной разведки и ряда других структур находятся под влиянием Гюлена, то через эти структуры и были инициированы аресты. В результате более полусотни лиц были обвинены в коррупционных связях и ряде других преступлений. Среди задержанных 18 декабря 2013 г. в Стамбуле оказались сын министра внутренних дел Барыш Гюлер и генеральный директор турецкого «Халг банка» Сулейман Аслан.

Премьер-министр произвел перестановки в кабинете министров, пытаясь дистанцироваться от скандала, хотя назвал операцию заговором, инициированным из-за границы. Уже в январе 2014 г. были уволены генеральный прокурор Турции и еще 20 высокопоставленных чиновников. Эта «война» может перекинуться и на другие ведомства. Сторонники светского режима имеют все шансы для дальнейшей дискредитации Эрдогана. Некоторые эксперты поговаривают, что более консервативные светские элементы в турецком политическом спектре могут даже заключить союз с влиятельными гюленистами, чтобы сбросить Эрдогана с поста. Вероятно, это касается и членов остальной команды в верхушке ПСР.

Вообще на деятельности гюленистов следует остановиться подробнее, так как они не ограничиваются только Турцией. По данным посольства США в Турции, которые стали известны благодаря «Wikileaks», движение гюленистов насчитывает от 2 до 5 млн. приверженцев. Многие из них занимают видное положение в Турции. Организация поддерживает предпринимательскую деятельность, и большая часть состояния движения маскируется под различными благотворительными интересами, через которые она «фильтрует» финансовые потоки.

Из-за внутриполитических неурядиц правительство Эрдогана пытается взять реванш в сфере внешней политики.

Поскольку отношения с соседней Сирией и Израилем были сильно испорчены, нормализация с Арменией остается под вопросом, а ЕС не торопится раскрывать Турции объятия, Анкара спешно прорабатывает новые направления. Одним из возможных будущих союзников нынешнего режима рассматривается Иран. По причине энергозависимости страны турецкое руководство не может упускать из виду потенциал Тегерана, особенно при перспективе снятия санкций, в чем голос Анкары тоже может иметь определенное решение. Ранее Турция «слила» Тегерану израильскую агентуру, видимо, пытаясь таким образом оправдать свое решение поддержать бандформирования в Сирии.

Кроме того, возможность закрытия европейского рынка для Турции (что произойдет автоматически после подписания ЕС соглашения об евроатлантическом общем рынке) вынуждает искать новые направления. Иран и Турция рассчитывают на увеличение товарооборота до 30 млрд. долл. в год. Кстати, коррупционный скандал тоже может ударить по взаимоотношениям двух стран, так как вскрылись теневые схемы, связанные с оборотом золота.

Бывший чиновник Пентагона Майкл Рубин из американского Института предпринимательства (одна из структур неоконсерваторов США) в недавнем интервью газете «The Jerusalem Post» сказал, что «перед тем, как коррупционный скандал стал достоянием общественности, Эрдоган пытался угнаться за двумя зайцами: помочь Ирану обойти санкции с целью получения прибыли и быть принятым в Белом доме в качестве прозападного лидера… Важно знать, что у него в голове. Эрдоган верит в свои собственные теории заговора (очевидно, заговор «Эргенекон» тоже был придуман им самим. – Л.С.), является большим антисемитом и стремится к ликвидации Израиля как еврейского государства. Он более склонен видеть Иран, а не Запад в качестве идеологического союзника, потому что, по крайней мере, Иран не позволяет немногим оставшимся евреям контролировать газеты, банки и лобби процентных ставок».

Журнал «Turkish Weekly» от 20 января 2014 г., подводя итоги внешней политики Турции за минувший год, сделал вывод о том, что прогрессивный период турецкой внешней политики, начавшийся в 2003 г., из-за чего стали говорить о растущем влиянии страны, подошел к концу.

Черту под этим подвели действия руководства Турции в отношении Сирии, особенно террористический акт в г. Рейханлы, гибель мирных граждан в Джейланпынар из-за обстрела, а также дальнейшая возможность дестабилизации со стороны джихадистов на юге Турции, где действуют радикальные организации и риск провозглашения эмиратов резко вырос.

Проблемы усугубились также и с Египтом, ключевой страной в регионе Ближнего Востока. Анкара не рассчитала своих сил и возможностей, показав себя не с лучшей стороны до и после военного переворота 3 июля 2013 г. Попытки политического вмешательства Турции и тот факт, что военный переворот в Египте совпал с протестами в парке Гези, нанес удар по имиджу Анкары. Неуклюжие попытки манипуляций ради внутриполитической выгоды были осуждены как внутри Турции, так и в странах региона. Все это привело к увеличению напряжения в отношениях с Саудовской Аравией и странами Персидского залива, которые поддержали военный переворот (т.к. идеология «Братьев-мусульман» отрицает идею монархий). Для такой страны, как Турция, которая компенсирует дефицит средств в основном за счет притока денег от иностранных инвесторов (среди которых Катар и Саудовская Аравия были крупными партнерами), цена такого противостояния стала очевидна.

Попытки политической инженерии на Северном Кипре и в Болгарии не только оказались провальными, но и принесли Турции дурную славу среди соседей региона. Отношения с Вашингтоном тоже остаются достаточно сложными.

Особенно после того, как Турция заключила в конце прошлого года договор с Китаем на покупку систем ПРО большой дальности, так как поставщик был включен в черный список США.

Но как бы ни благоприятно для себя действовала Турция на евразийском направлении, успешно выстраивая отношения с мусульманскими странами региона, с ЕС все равно придется считаться и придерживаться какой-то внятной стратегии. И в конце января Эрдоган впервые за пять лет посетил Брюссель. Не так часто для главы страны, которая постоянно заявляет о желании приобщиться к европейским ценностям и влиться в этот союз. Издание «New York Times», описывая визит турецкого премьера в ЕС, отметило, что «разногласия Турции и ЕС были связаны с разделенным островом Кипр и опасениями по поводу прав человека… Турция арестовала десятки журналистов, что некоторые критики рассматривают как подавления инакомыслия и свободы слова. Кроме того, правительство Эрдогана недавно приняло законопроект, дающий ему возможность блокировать сайты и заставлять интернет-провайдеров собирать информацию о деятельности своих клиентов… Сомнения по поводу демократичности Турции усилились в последние недели, а в прошлом году кровавый разгон правительством протестующих на площади Таксим в Стамбуле вызвал сильные упреки по всей Европе».

Очевидно, что в Брюсселе не намерены активизировать переговоры по вступлению Турции в ЕС.

Президент Европейского совета Херман Ван Ромпей заявил во время встречи, что «важно не отступать от соблюдения принципов верховенства права и независимости судебной власти». Ромпей старательно избегал прямой критики того, что противники премьер-министра Турции называют дрейфом в сторону авторитаризма. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер был более прямолинеен и в комментарии СМИ сказал, что последнее преследование, начатое против полиции и судебных органов, ставит под угрозу шансы Турции на вступление в ЕС. Министр также отметил, что есть множество вопросов, на которые европейцы не получили никакого ответа, и потребовал, чтобы Турция вернулась к соблюдению законности.

Эрдоган опроверг обвинения в том, что он якобы контролирует судебную систему, заявив, что это некие группы (при этом он их не назвал, хотя ранее говорил, что расследование, которое проводила полиция, показало, что это иностранный заговор против его правительства) «распространяют дезинформацию, завидуя экономическому успеху Турции и ее растущей силе».

Впрочем, в Турции тоже скептически оценивают отношения с ЕС.

Турецкие чиновники говорят, что они испытывают все большее разочарование от бесконечного процесса переговоров о вступлении в ЕС, и хотят видеть конкретный график присоединения к Евросоюзу.

После того как ЕС в октябре опубликовал доклад о ходе работы по Турции, Эрдоган обвинил ЕС в двойных стандартах во внешней политике. Учитывая то, что ЕС имеет очень мало рычагов влияния на Турцию, в Брюсселе нет четкой позиции о том, какую выбрать стратегию.

Но и у Турции главная проблема внешней политики — видимое отсутствие приоритетов. Постоянные метания в поисках адекватного вектора вызывают по отношению к Турции недоверие. И оно растет. То же заявление Давутоглу о желании присоединиться к Таможенному союзу было воспринято лишь как желание насолить Западу, а не в качестве предложения в духе realpolitik. Кстати, глава турецкого МИД предлагал еще в 2010 г. создать в Евразии экономическое сообщество наподобие ЕС. И опережающие действия России, Казахстана и Беларуси, а также возможное присоединение новых партнеров к этому блоку не могли не вызвать чувства неудовлетворенности у турецкого истэблишмента.

Впрочем, аппетиты Эрдогана простираются гораздо дальше и Исламской республики Иран, с которой активно развиваются отношения, и Сирии, куда Эрдоган неудачно пытался отправить воевать турецких курдов. На недавнем генеральном конгрессе ПСР объявила себя правящей партией до 2023 г. А на съезде, проходившем под лозунгом «Великий народ, великая держава», Эрдоган призвал молодежь смотреть не только в 2023. г, но и в 2071 г., когда Турция «достигнет уровня наших предков османов и сельджуков». В этой дате можно обнаружить скрытый смысл: в 2071 г. будет ровно тысяча лет с тех пор, когда турки-сельджуки нанесли Византии серьезное поражение в битве при Манцикерте, во многом предопределившее дальнейший ход истории.

Подобные риторические заявления в последнее время не раз удивляли мировую общественность. В декабре прошлого года Эрдоган сказал, например, что часть Балкан принадлежит Турции. Это заявление вызвало широкий резонанс, особенно в Греции, которая заступает на пост председательства в ЕС. В середине 2013 г. министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу также заявил, что «сейчас, наконец-то, возможно пересмотреть тот порядок, которое установило британско-французское соглашение Сайкса-Пико 1916 г. и оторвало арабское наследие от Оттоманской империи».

Попытки связать воедино оттоманскую традицию с исламом и, в частности, с арабским миром понятны — Турция имеет не очень хороший имидж и среди арабов, и среди классических мусульманских богословов.

Как указывает один из выдающихся исламоведов Шейх Имран Назар Хосейн, турки нарушили основные принципы ислама: 1) завоевание Константинополя турками не имеет ничего общего с пророчеством Мухаммеда, о чем любят говорить турецкие теологи; 2) оттоманы захватили большую часть арабского мира, в том числе Хиджаз (историческое место возникновение ислама на территории Саудовской Аравии, где находятся священные города мусульман Мекка и Медина), а также впервые в истории перенесли Халифат из арабского мира, на что у них не было полномочий. Это привело к нарушению геополитического баланса, что впоследствии создало возможность создания государства Израиль внутри арабского мира; 3) турки не должны были превращать Святую Софию в мечеть; 4) оттоманские правители имели наложниц, а не жен, чтобы избежать передачи наследства, а это является нарушением традиций ислама.

Однако есть ряд свидетельств, которые позволяют усомниться в честности намерений Эрдогана, по крайней мере, демонстрируют его умение учиться у западных партнеров двойным стандартам и лицемерию.

Основатель ПСР Абдуллатиф Сенер, который занимал пост вице-премьер-министра и министра финансов до разрыва с Эрдоганом в 2008 г., в интервью СNN «Turk» сказал, что «Эрдоган действует, не считаясь с религией даже по некоторым основным вопросам, он только подает четкие религиозные сообщения… Я считаю, что ПСР это не исламская партия, а партия, которая собирает голоса, используя исламские дискурсы». Сенер раскритиковал Эрдогана и за «мощное материально-техническое обеспечение исламистов для осуществления террористической деятельности в Сирии».

Он также отметил, что разрыв ПСР с Израилем был согласован и являлся своего рода политтехнологическим трюком, сделанным для улучшения имиджа Эрдогана в арабских странах.

По его словам, во время дипломатического бойкота Израиля многие тендеры были выиграны израильскими компаниями, а Турция согласилась предоставить статус партнера Израиля в НАТО. Кроме того, радиолокационные системы НАТО в Малатья были размещены по просьбе Израиля для защиты от Ирана.

Метания Эрдогана усугубляет тот факт, что в марте 2014 г. состоятся муниципальные выборы, затем в июне пройдут и выборы президента. Практически 2014 г. станет первым серьезным испытанием для Эрдогана и ПСР. Очевидно, на большой успех рассчитывать не приходится. Но выбор внешнеполитического вектора станет определяющим фактором. За Турцией продолжат следить и ЕС, и США. Турции не очень доверяют и в НАТО. Для России же ключевыми пунктами дальнейших взаимоотношений будет позиция Турции по Сирии, Армении, по Северному Кавказу. Короче говоря, сегодня все зависит, прежде всего, от самой Турции, точнее – от внешнеполитического выбора ее правительства.

stoletie.ru