В 1969 году рукоположен в сан епископа, был архиепископом ирано-индийской и североамериканской епархий, наконец, на протяжении двенадцати лет — Киликийским Католикосом. Он был хорошо известен как крупный деятель всемирного экуменического движения. С Гарегином I — умным и высокообразованным человеком — не раз подолгу беседовал итальянский историк, исследователь Восточного христианства и писатель Джованни ГУАЙТА, посвятивший Армении несколько замечательных книг. Беседы с Гарегином I легли в основу одной из них. "Жизнь человека: встреча неба и земли”. Она вышла в последний год жизни Католикоса и недавно вновь переиздана. Предлагаем читателям "НВ” отрывки из их бесед — мудрость, которой полнится каждая строка, не устаревает и актуальна всегда. И особенно в наши дни.
— Какой грех, по-вашему, самый тяжелый? Раньше таковыми считались грехи, относящиеся к сфере чувственной, сексуальной жизни...
— Я смотрю на это иначе. Думаю, что наиболее тяжкий грех — это равнодушие, апатия, бесчувствие, потому что он является отрицанием самого человека.
В нашей Церкви в списке грехов перечисляются грехи смертные и простительные... Но в Евангелии сказано, что не прощается грех против Святого Духа. Это случается, когда из-за своей личной закрытости люди не принимают Святого Духа, не вслушиваются в Его повеления. Именно этот смысл я вкладываю в слово "равнодушие”. В проповедях я часто повторяю: Церковь провозгласила семь смертных грехов, но есть еще один — грех равнодушия! Человек замыкается в самом себе, он не хочет открыться Богу и поэтому не может открыться людям, участвовать в их жизни. Бог является Богом вовлеченности, участия; Воплощение — это вовлеченность Бога в человеческую жизнь. Поэтому человек, не участвующий в жизни других людей, отвергает само основание христианской веры — вовлеченность, основанную на любви.
— Каким был самый радостный день в вашей жизни?
— Нелегко сделать выбор... Тем не менее я бы назвал два дня. Первым был день, когда я в возрасте двадцати лет посвятил себя служению Богу. Я помню, когда поднялся на коленях к алтарю, как этого требует наш армянский обряд. В этот момент я испытал самую большую радость: у меня было чувство, что моя личность как индивидуума изменилась, преобразовалась в слугу человечества, слугу нашего армянского народа, который является частью человеческой семьи. Это был самый значительный и самый радостный день в моей жизни.  Вторым стал день, когда Армения стала свободной, независимой страной. Я говорю об этом не из узконационалистических чувств... Вы должны это понять в контексте моей жизни, отданной на служение народу и полностью прожитой в диаспоре. После стольких веков подчинения другим властям, после того, что мы называем "игом”, давившим на наш народ, когда у нас не было своей страны, которой бы мы руководили сами, а наша Церковь была подчинена тирании коммунизма и советской системы... После всего этого в день, когда Армения провозгласила свою независимость, я пережил совершенно особую, ни с чем не сравнимую радость. Мы — армянская диаспора — жили за пределами нашей страны не по своей воле, нас к этому принудили... В тот день я сказал себе: сбылась мечта моих предков! Поэтому этот день был для меня как армянина самым радостным.
— А самый печальный день?
— Самым печальным был день, когда мы неожиданно потеряли Киликийского Католикоса Зареха I. Когда я увидел его больного, с сердечным приступом, в его сорок восемь лет, я пережил что-то вроде бунта. Я не мог понять, почему такой человек должен уйти из жизни. Он был для меня примером перед Богом, примером преданности, самоотверженности, доброты. За одну неделю — после его смерти и похорон — я похудел на семь килограммов... Без сомнения, это был самый печальный день.
— Во вступительной речи во время вашей интронизации в Эчмиадзине вы сказали: "Я сын диаспоры. Я не родился на родине, но родина родилась во мне”. Где вы родились?
— Я родился в Кессабе. Это армянская деревня, расположенная в сельском районе Сирии, вдали от больших городов, непосредственно на границе с Турцией. Материально моя семья жила достаточно скромно. До 13 лет я не знал, что такое электричество. Перед моим детским взором прошли картины деревенской жизни — земля, сельскохозяйственные работы, школа, церковь, которая была настоящим центром деревни: колокольня задавала ритм всей жизни. Наш дом находился рядом с церковью, и лишь маленькая улочка разделяла их. Поэтому соседство с Церковью в моем детстве носило не только духовный характер... Мой дед был сапожником. У отца не было определенной профессии, и он несколько раз менял место работы. В деревне он работал кучером в приюте немецкой "Миссии Востока”, которую основал великий филантроп Иоанн Лепсиус. Затем он работал в нашем деревенском клубе, а также в Триполи, в Ливане. Дедушка с бабушкой по материнской линии были земледельцами. Они не владели большими угодьями, но дед упорно трудился и так зарабатывал на жизнь.
— В проповеди в Принстонском университете в Нью-Джерси, объясняя слова Иисуса о старых мехах и новом вине, вы сказали, что хорошо знали и пользовались мехами вашего дедушки... Что осталось в вас от детства, проведенного в деревне?
— Привязанность к земле. Еще ребенком, когда я работал в поле, в саду, во мне появилось "чувство” земли; я увидел, как, работая на ней, можно получить все необходимое для жизни. Все, чем мы питались, было результатом наших усилий и нашего труда, все давала нам земля. Еще я понял, как важен труд; я стал лучше понимать слова Библии: "В поте лица твоего будешь есть хлеб” (Быт 3,19). Во мне крепло убеждение, что через плоды земли Бог посылает Свои дары. В современной культуре почти потеряно это чувство; однако детство, проведенное в деревне, среди сева, жатвы, сбора урожая, помогало мне понять, что Бог пребывает с нами в Своих дарах. Моя бабушка была очень набожной женщиной, она свидетельствовала о присутствии Бога не только своей жизнью и молитвами, но и чувством близости даров Бога. Понимание того, что творение священно, потому что оно создано Богом, я усвоил не из курса богословия; когда на пол падал кусочек хлеба, бабушка обычно говорила: "Поднимите, это дар Божий!” И мы поднимали, сдували пыль и съедали, так как не могли пренебречь даром Божьим... Вот почему я сожалею о многих сторонах жизни нашего общества потребления. Жизнь в деревне научила меня, что природа — это драгоценный дар Божий и человек должен беречь и уважать ее.
В деревне не было ни телевизора, ни радио; все было сосредоточено вокруг семейного очага. Вне семьи существовали три вещи: церковь, школа и армянский клуб с библиотекой. Моя любовь к книгам родилась в этой библиотеке, где в возрасте 14 лет я составил для нее первый каталог.
— Вы сохранили детскую любовь к книгам и впоследствии написали книгу о книгах...
— Да, она называется "Философия книги”, и в ней говорится об отношении человека, в особенности армянина, к книге; это собрание моих речей, произнесенных во время ливанского кризиса; каждый год в октябре месяце мы организовывали "выставку армянской книги”, в которой принимали участие тысячи людей. На торжественных открытиях выставок в Антилиасе я произносил краткое слово о значении книги, о тех или иных ее аспектах, а также о важности чтения.
— С 1957 по 1959 годы вы продолжили свое образование в Оксфорде; какой была для молодого армянина, всегда жившего в Ливане, первая встреча с Англией и с западным миром?
— В англиканском колледже, где я жил, меня прежде всего удивило то, что здесь никто не интересовался друг другом. Должен сказать, что в первые дни жизни в Оксфорде я был совершенно один и мне захотелось с кем-нибудь познакомиться. Я подошел к шотландскому студенту и представился: "Отец Саркисян из Армянской Церкви”. В ответ я услышал: "Where is Armenia?” Я был потрясен этим вопросом, я испытал такой шок, который не забуду никогда. Внезапно я понял, что если в Оксфорде не знают, где находится Армения, значит, о ней в мире мало что знают... Тогда во мне родилось твердое и бесповоротное решение: показать христианскую Армению настолько широко и правдиво, насколько это в моих силах. Я обязан был ответить на вызов: англичане должны увидеть во мне мою страну, мой народ, мою Церковь, и я не обману их... Я как будто взвалил на свои плечи всю Армению! Во мне пробудилась невероятная энергия: мне надо было посещать лекции, изучать греческий, латынь и за два года написать диссертацию! Сегодня мне кажется, что если я и справился с этой задачей, то лишь благодаря чувству ответственности и, кто знает, может быть, благодаря наивному вопросу шотландского студента!
— Что дал вам Оксфорд и как западная культура повлияла на ваше сознание?
— Оксфорд бросил мне вызов, challenge, как говорят англичане: остаться верным своей идентичности внутри общей христианской традиции. Знакомясь с огромными достижениями западной богословской науки, которую я изучал в Оксфорде, я задал себе вопрос, каким образом ее элементы могут помочь глубже раскрыть особенности нашей армянской традиции.
Часто на Восточные Церкви смотрят как на Церкви, которые лишь сохранили традиции тысячелетней давности. Считается, что эти Церкви ограничили себя литургической жизнью и представляют собой осколок славного прошлого. В Оксфорде, углубившись в изучение христианской истории и христианской мысли, я имел возможность сравнить и шире взглянуть на многие аспекты армянской христианской культуры. Я убедился, что Армянская Церковь далеко не осколок прошлого, что она вовсе не бесплодна, как думают некоторые. Я обнаружил, например, что миссионерский порыв и стремление проповедовать Евангелие не исчезали из нашей традиции, хотя эти стороны церковного служения оставались в тени в силу определенных исторических обстоятельств. Чтобы вновь открыть духовное наследие Армянской Церкви, следует глубже изучать наших Отцов. В Оксфорде знакомство с англиканской, католической, протестантской и православной традициями показало мне, как важно изучать армянскую христианскую традицию для выявления ее скрытых сил.
— Ваше Святейшество, ваша Церковь — одна из наиболее древних Церквей в мире; согласно преданию, христианство было проповедано в вашей стране апостолами Фаддеем и Варфоломеем сразу после Воскресения и Вознесения Христа. Следовательно, вы унаследовали веру не от Римской, не от Константинопольской и не от какой-либо другой Церкви, а получили ее непосредственно от апостольской общины.
— Да. Сегодня исторически подтверж
дено происхождение Армянской Церкви в апостольское время, когда еще не было юридически оформленных церковных структур. Христианская вера существовала в Армении до Св.Григория Просветителя. Согласно очень древнему преданию, семена христианства были брошены двумя апостолами, имена которых вы назвали. После первого периода проповедь Слова Божьего в Армении продолжалась в течение последующих трех веков.
Я хотел бы здесь коснуться гиперкритических взглядов некоторых историков относительно происхождения нашей Церкви. Говорят, что до Св.Григория в Армении не было христианства и все, что мы знаем об истории догригорианского периода, является просто легендой; некоторые даже утверждают, что факт апостольского происхождения мог быть преднамеренным измышлением нашей Церкви в V в. (к этому времени восходят самые древние письменные источники) для доказательства своей независимости.
Я не могу здесь вдаваться в детали академического спора, который, на мой взгляд, потерял свое значение и актуальность, так как был инициирован идеологической полемикой. Тем не менее хотел бы вкратце подвести итог в связи с последними исследованиями историков о присутствии христианства в Армении до Св.Григория Просветителя.
Во-первых, очевидно, что в основе дошедших до нас письменных документов V в. лежит устная традиция. Она не является вымыслом, а соответствует конкретной исторической реальности, хотя и несет на себе сильный отпечаток литературы агиографического жанра. Более древних письменных источников не существует, так как армянский алфавит был создан в V в.
Устная традиция первых веков, отраженная в писаниях V в., красноречиво рассказывает об армянских мучениках и миссионерах, пришедших из Восточной Сирии (Антиохии, Эдессы, Нисибиса, Мелитены) и из Каппадокии. Мы знаем, что на юге Армении до Св.Григория существовал христианский центр (Аштишат) — Церковь, которая даже считалась "Матерью всех Церквей” Армении, что явно свидетельствует о проповеди христианства в нашей стране в догригорианский период. В IV в. Армянская Церковь была известна как "Престол св.Фаддея” ("Атор Тадеоси”, или, по выражению историка Фавста Византийского, "Тадеакан Атор”).
Армянские письменные источники не могут быть датированы ранее V в., однако имеется несколько свидетельств первых веков, принадлежащих историкам неармянского происхождения, которые указывают на существование в Армении христианства. Так, Евсевий Кесарийский (265-340) в своей Церковной Истории говорит о епископе Армении по имени Меружан, которому епископ Александрийский отправил письмо. Нельзя все эти данные рассматривать как вымысел или фальсификацию.
Во-вторых, общеизвестно, что в первые века христианство существовало в Каппадокии (об этом свидетельствует Послание апостола Петра), а в Восточной Сирии оно достигло не только Антиохии, но и Эдессы, Мелитены и других мест. Поскольку Армения поддерживала политические, культурные и торговые связи с Каппадокией и Восточной Сирией, можно предположить, что христианство было проповедано и в Армении. Исторически доказано, что в апостольские времена в Армении существовали еврейские общины, а ведь именно среди них апостолы и миссионеры находили первые очаги для проповеди христианства.
В-третьих, очевидно, что в начале IV в. царь Трдат не смог бы только с помощью эдикта объявить христианство государственной религией, если бы не было подготовительного периода. Решением царя и усилиями одних миссионеров невозможно было бы в один день изменить религию народа, тем более что этот народ был укоренен в языческой традиции, связанной с религией маздеизма.
Поэтому мы верим, что начало Армянской Церкви восходит к первому веку, что оно было апостольским и что эта преемственность не была нарушена.
— Ваши слова объясняют название вашей Церкви "Армянская Апостольская Церковь”. Однако часто Армянскую Церковь называют "Григорианской”...
— Это название очень позднее и происходит из Устава Армянской Церкви, одобренного русским царем Николаем I в 1836 году. В этом документе наша Церковь называется Григорианской, что является переводом армянского слова Лусаворчакан (последователи Св.Григория Просветителя).
— Я хотел бы остановиться на проблемах постсоветского общества. Каковы, на ваш взгляд, наиболее явные последствия семидесятилетнего режима?
— Я думаю, что главным следствием насаждаемого коммунистами коллективистского сознания явилась потеря людьми чувства достоинства человеческой личности. В амбициозном стремлении построить новый мир на основе марксистской идеологии коммунистические власти игнорировали значение человека как индивидуума, учитывая только интересы общества в целом, то есть государства. Но достоинство человека как личности нельзя игнорировать или унижать. Чтобы переустроить общественную жизнь, мы должны вернуть людям чувство собственного достоинства, восстановить его значение и начинать надо с образования.
Надо также возродить в человеке доверие к самому себе, к возможности созидать, быть ответственным за собственную жизнь, проявлять личную инициативу. Надо снова почувствовать, что наша судьба в наших руках. Государство в социалистических странах угнетало людей, поэтому они находились в скрытой, молчаливой оппозиции. С другой стороны, так как все было в руках государства, люди надеялись только на него. Это продолжается и сегодня. Часто я спрашиваю у тех, кто жалуется, что власти не делают того или другого: а что такое государство? Государство — такое, каким мы хотим, чтобы оно стало, государство становится таким, каким мы его создаем собственными усилиями.
— Пережитый опыт гонений, геноцида и рассеяния сближает вашу историю с историей еврейского народа. Для еврейского народа эта страдальческая судьба неразрывно связана с избранием Божьим. Видят ли армяне в своей судьбе трагический фатализм, приговор Всевышнего? Или особая судьба армянского народа приводит его к мысли о богоизбранности?
— Я думаю, что в психологии нашего народа нет чувства богоизбранности. Конечно, исторические факты сближают нашу судьбу с судьбой еврейского народа. Но трагические события армянской истории обусловлены главным образом геополитическими факторами, географическим расположением нашей страны, которая, находясь на перекрестке великих держав древности, всегда использовалась как государство-буфер.
Отчасти причиной преследований, которым мы подвергались, была наша христианская вера. Наши соседи не были христианами и, понимая, что стойкость народа обусловлена верой, пытались уничтожить этот источник национальной идентичности и непреклонности. Так было всегда, начиная с нашествия маздеистов из сасанидского Ирана и кончая событиями нашего века, такими как геноцид. Действительно, геноцид был хорошо организованной попыткой уничтожить нашу национальную христианскую идентичность внутри турецкого государства, которое стремилось к созданию мусульманской пантюркистской империи. К этому необходимо добавить, что некоторые христианские державы, в которых царил колониальный дух, действовали так же, пытаясь ассимилировать наш народ или подчинить его своему абсолютному господству, посягая при этом на независимость нашей Церкви. Я имею в виду определенную политику Византии, попытки крестоносцев и даже некоторое отношение к нам Российской империи.
Но, возвращаясь к вашему вопросу, я хочу сказать, что идеи богоизбранности, представления о себе как об избранном народе нет ни в нашей литературе, ни в нашей культуре.
— Если нет чувства избранности, то, может быть, есть что-то вроде предназначения? Оглядываясь на ваше многострадальное прошлое, приходишь к мысли, что Бог или История поставили над вашим народом суровый и жестокий эксперимент, что-то вроде теста на выживание. В результате ваш народ, вопреки тяжелейшим условиям жизни, не только выжил, но и сумел создать одну из самых интересных и оригинальных цивилизаций. Для верующего же человека любые события происходят не по воле слепого случая, но в силу воли или попущения Божьего. Была ли воля Божья на вашу многострадальную судьбу?
— Вы, возможно, уже заметили, что, отвечая на вопросы о страданиях нашего народа, я ни разу не употребил слова "выживание”. Часто говорят, что армянский народ выжил вопреки всем трагическим событиям своей истории. Но мы не просто выжили! Мы сделали гораздо больше: мы прожили нашу историю как активные действующие лица и достигли огромных творческих результатов в области культуры. Мы не просто влачили существование, но стремились жить полной жизнью, наполняя ее ценностями, которые превосходят пространство и время. Наша история может быть хорошей иллюстрацией к латинской поговорке: "Vita non est vivere, sed valere” ("Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы проявлять мужество”).
В любом случае не надо смотреть на наши страдания как на что-то исключительное: страданиями полна история многих народов.
Подготовила