Главная » 2013»Март»9 » ИДЕИ ГЛОБАЛИЗМА И ИХ ПРОВОДНИКИ В РЕГИОНЕ - ТУРЦИЯ И ИЗРАИЛЬ?!
12:03
ИДЕИ ГЛОБАЛИЗМА И ИХ ПРОВОДНИКИ В РЕГИОНЕ - ТУРЦИЯ И ИЗРАИЛЬ?!
Сделанный
мною в предыдущей статье набросок к геополитическому атласу Кавказа
есть попытка отразить взгляд на проблему с точки зрения пространства.
Однако, в действительности, модель кавказского региона гораздо сложнее. В
ней присутствуют элементы, порой фрагментарные вкрапления, относящиеся к
различным историческим эпохам, существующие как бы в параллельных
системах отсчета, где время течет по-разному. Чтобы разобраться в этой
не совсем очевидной «политгеометрии», необходимо обратиться к тем
парадигмальным трансформациям, которые произошли в глобальном
политическом процессе после распада Союза ССР.
Россия с обеих сторон оказалась зажата в парадигмальные тиски. С
одной стороны, давление постмодернистических Соединенных Штатов, с
другой стороны - премодернистических элит кавказского региона. Взгляд «с
той стороны океана» (из Вашингтона), напротив, видит в идеологии
единого Кавказа легитимацию для наращивания в регионе собственного
военно-политического и экономического присутствия, дальнейшей
геополитической экспансии вглубь континента. С одной стороны, это
означает укрепление уже приобретенных позиций в Армении ( и в
Азербайджане) и особенно в Грузии, с другой стороны, распространение
своего влияния на вторую часть «Большого Кавказа» - в составе РФ. При
этом активно используется следующая формула: • умышленное
провоцирование объективно существующих в регионе этнорелигиозных
конфликтов, эскалация напряженности, поддержка движений антироссийского
толка; • эксплуатация принципов «толерантности», абсолютизация
абстрактно понятых «прав человека» и либерально-демократических
ценностей, широкое международное давление на РФ в целях
воспрепятствовать эффективному и оперативному разрешению конфликтов; • привлечение трансатлантических военно-политических структур, как необходимый элемент для урегулирования конфликтов. Лишь
отторжение Северного Кавказа от России позволяет одновременно
осуществить смену нелояльной Западу части российского политического
истеблишмента, инициировать процесс дальнейшего территориального распада
РФ, получить неограниченный доступ к природным ресурсам Евразии,
окончательно закрепить доминацию атлантистов на континенте. Процесс
модернизации традиционных обществ на всех стадиях исторического процесса
происходил не хаотично, а двигался к некой цели, определенному
парадигмальному проекту, контуры которого окончательно проявились лишь в
эпоху Нового времени. Именно тогда впервые была сформулирована
концепция либерализма, интегрировавшая в себе скрытые тенденции, которые
на протяжении предыдущих столетий являлись латентными механизмами
секуляризации и деонтологизации (мы можем онтологизировать наши эмоции,
душевные переживания и психические реакции, если найдем способ перевести
их из «невидимого» и неуловимого мира духа в «видимый» и
объективируемый мир физических реакций) сакральных цивилизаций. Кстати.
Именно либерализм представляет собой наиболее законченную и
последовательную антитезу того, чем являлась политика в традиционном
обществе. На протяжении XVIII - XX веков либерализм никогда не
проявлялся в «чистом виде», всегда выступая вместе с другими (или против
других) идеологических течений, и поэтому воспринимался лишь как одно
из направлений современности, наряду с другими. Холодная война отражала,
в том числе, и грандиозную историческую дуэль двух мировоззренческих
систем - «либеральной» и «коммунистической» - за право наиболее точно
отражать «дух современности», «дух Просвещения». Таким образом,
логика политической модернизации (вне зависимости от субъективных
предпочтений) осмысливается, как перманентный процесс демифологизации и
деонтологизации традиционного общества в целях выхолащивания из него
сакральных элементов и приведения к парадигме, основанной на либеральных
принципах. О том же самом ранее,кстати, писал Карл Поппер. И в его
терминологии рассматриваемая гипотеза звучала как неизбежность
тотального перехода от «закрытых» обществ, в которых общие интересы
(целое) доминирует над индивидуальными (частное), к «открытым», в
которых в качестве последней ценности провозглашен индивидуум. И именно
здесь политическая глобалистика Поппера для описания эволюции
политических парадигм оперирует тремя важнейшими концептами: •
Премодерн - объединяет различные варианты традиционного («закрытого»)
общества: от примитивных архаических культов до великих империй
прошлого. В политико-правовом плане основным императивом премодерна
является сакрализация власти со всеми вытекающими последствиями - культ
властителя, нераздельность государственных и религиозных феноменов,
обязательное наличие социальной (кастовой) иерархии, умаление частного
во имя целого, легитимация насилия и т. д. • Модерн - цивилизационная
модель, в рамках которой осуществляется переход от «закрытого» общества
к «открытому», к либерализму в чистом виде. На политико-правовом уровне
этому процессу соответствуют секуляризация власти, появление концепций
политического суверенитета, «государства-нации», «гражданского
общества», номократии (диктатуры закона), индивидуальной
ответственности, индивидуализма, прав человека и т. д. • Постмодерн
(или ультрамодерн) - новейшее явление, призванное зафиксировать
уникальную ситуацию, в которой оказался мир после крушения СССР.
«Ситуация постмодерна» наступает тогда, когда модернизация доходит до
своего крайнего предела, а сам модерн оказывается без явного противника,
т.е. в новом абсолютном, безальтернативном качестве. С явлением
постмодерна органически связаны такие концепты, как «информационное
общество», «постиндустриальное общество», «глобализация», «мондиализм» и
др. На политическом уровне это предполагает растворение региональных
суверенитетов в «больших пространствах» глобализирующегося человечества. Важно
подчеркнуть, что идеологии и концепции, использовавшиеся на каком-то
этапе для борьбы с традиционным обществом, на следующем этапе сами
становились жертвами модернизации, как недостаточно современные и
прогрессивные. Стоило какому-либо идейному течению чуть-чуть
притормозить на магистрали прогресса, как моментально оно подвергалось
модернизации со стороны более «современных» конкурентов (например,
религии Откровения в эпоху секуляризации). Тем не менее, обломки и
фрагменты предыдущих политических парадигм никогда до конца не
растворялись, а присутствовали либо на периферии магистрального
политического процесса, либо латентно, под формой внешне современных
идеологических движений (например, гегельянство в Новое Время, фашизм и
коммунизм в XX веке и др.). Являясь геополитическими противниками
России, США, Турция и Израиль никогда не прекратят попыток установить
контроль над теми территориями, которые считают для себя наиболее
выгодными и исторически близкими. И в этой борьбе заложниками становятся
отдельные этнические группы, которыми манипулируют их лидеры, давя на
больные точки в отношениях с другими народами. Внутренние проблемы
республики становятся точками этнических и религиозных манипуляций
внешних акторов. В этом как раз и проявляется политика пантюркизма,
бросающего на собственные штыки проводников своих эгоцентристских идей.
Именно попустительство пропаганды идей агрессивного пантюркизма,
лояльность сионизму, капитуляция перед ультра-либеральной доктриной
Запада заставляет Россию платить дань незримому хазарскому каганату в
виде политических уступок на всех направлениях - и особенно на Кавказе. Кстати.
Сегодня, как и много веков тому назад, Россия имеет на Востоке
могущественного противника в лице данного конгломерата, условно
названного «хазарским каганатом». Чтобы понять законность исторического
права России как наследницы Скифской империи на предкаспийскую равнину и
Кавказ, где разворачивались основные сражения за обладание контролем
над Великим Шелковым путем, необходимо знать, что изначально эту
территорию населял кавказоязычные и ираноязычные народы (в т.ч. касы и
скифы, а позже - сарматы-аорсы). Тюркские орды вторглись на Кавказ в
раннем средневековье, подчинив себе ряд местных племен, насаждая свою
топонимику и даже свой язык отдельным подчиненным им племенам. Сохранили
свою идентичность от тотального гунно-тюркско-хазарского влияния лишь
бывшие албанские народы, к которым относятся практически все современные
дагестанские народы. Кавказское и скифо-иранское наследие в виде
топонимики - названия местностей, природных объектов, - с неимоверным
усердием выкорчевывались новыми завоевателями и заменяясь тюркскими
названиями. В 2013 году приоритетом турецкой политики является
Кавказ. В свою очередь Израиль также четко обрисовал свои планы уже в
отношении Азербайджана, планируя на его территории строительство военной
базы. Таким образом, вырисовывается дуэт Израиль-Турция (плюс
Азербайджан). «Дуэт», а не «трио», потому как Азербайджан фактически
проводит политику этих двух государств, в перспективе для себя видя лишь
возможность решения карабахской проблемы за счет своих союзников.
Действия этих игроков модерирует США. Попутно отмечу, что американским
же целям, воплощая так называемую политику регулируемого хаоса, служит и
экстремистская деятельность ваххабитов. У каждой из сторон ключом к
вратам Кавказа (инструментом осуществления прорыва в неохваченную
влиянием зону интересов) является идеология: у Турции-Израиля -
пантюркизм, у США - либерализм. Какое отношение к идее пантюркизма
имеет Израиль? Еврейское государство строит попытки создать на Кавказе
центр своего влияния, как когда-то в пору государства Хазарии, что, по
сути, является проведением политики сионизма на утерянных - в результате
освобождения от хазарского ига, - территориях. И здесь подспорьем ему
служит именно политика тюркского влияния, что уже имело место быть в
далекой истории в случае с хазарской экспансией на Кавказе и в
южно-русских землях, проводимой тюркско-иудейской верхушкой. Параллельно
этому турко-израильское сотрудничество проявляется и в Сирии. Главные
противники: Иран, Россия, кавказские и другие народы, не принимающие
идеи пантюркизма, религиозного радикализма, американизма и прочих
«систем ценностей» устроителей Нового Мирового Порядка. Неудивительно,
что в Дагестане или в других регионах, таких как Кабардино-Балкария,
время от времени возникают межэтнические споры с участием представителей
тюркоговорящих слоев населения и прослеживается тон речей, родственный
риторике идеологов пантюркизма. Но почему же для России и Кавказа
точно так же, как и либерализм в западной трактовке, опасен пантюркизм?
Ответ прост: эти идеологии чужды России, так как не имеют исторической
основы - они были привнесены в ареал жизни и культуры славянских,
кавказских и других евразийских народов извне путем идеологического и
вполне реального военного и экономического вторжения. Если тюркские
народы являются одной общей российской семьей народов, то идеология
пантюркизма, наоборот, пытается оторвать, втянуть эти народы в свою
орбиту влияния. Иезуитская логика атлантистов в эпоху глобализации
подсказала новую стратегию скорейшей реализации их гегемонистских
планов. Россия - классический образец государственного образования эпохи
модерна - с обеих сторон оказалась зажата в парадигмальные тиски. С
одной стороны, давление постмодернистических Соединенных Штатов, с
другой стороны - премодернистических элит кавказского региона. И
неудивительно, что атлантисты через сеть своих официальных и
неофициальных структур, в первую очередь международных НПО, настойчиво
требуют от России дальнейшей модернизации по либеральным шаблонам, в т.
ч. модернизации и унификации архаичных сообществ Кавказа. Параллельно
с этим, через альтернативную сеть НПО те же самые силы - США и
Великобритания - активно используют недовольство традиционных кругов
либеральной и унификационной политикой Кремля на Кавказе для
формирования и институализации новой инфраструктуры антироссийского
сопротивления (как в форме салафизма, так и традиционализма), настаивая
на интеграции «Большого Кавказа» (Закавказье + Северный Кавказ) в т.н.
проект «Кавказского общего рынка» без участия России . На чьей стороне быть Армении в этой игре, уважаемому читателю, по-моему объяснять излишне… Дм.Мартиросян (
martirossian@post.com )
Сделанный
мною в предыдущей статье набросок к геополитическому атласу Кавказа
есть попытка отразить взгляд на проблему с точки зрения пространства.
Однако, в действительности, модель кавказского региона гораздо сложнее. В
ней присутствуют элементы, порой фрагментарные вкрапления, относящиеся к
различным историческим эпохам, существующие как бы в параллельных
системах отсчета, где время течет по-разному. Чтобы разобраться в этой
не совсем очевидной «политгеометрии», необходимо обратиться к тем
парадигмальным трансформациям, которые произошли в глобальном
политическом процессе после распада Союза ССР.
