 Ани стоит – мир в руинах Мир стоит – Ани в руинах,
ИЗ АНИ – В ГЮМРИ Когда
смотришь на развалины Ани с этого берега Ахуряна, испытываешь особое
ощущение, но уж совершенно иное ощущение – когда робко ступаешь на
землю, хранящую печать ног Багратидов. Для любого армянина, посетившего
некогда величественную столицу Армении, Ани – это святыня, реликвия.
Здесь каждый камень, каждый осколок колонны, каждая капитель – живые
свидетели тысячелетней истории. Армянин-паломник может часами стоять
перед чудом устоявшей части стены, осторожно и трепетно, словно лаская
младенца, ощупывать пальцами высеченные надписи, великолепные обломки и
фрагменты росписей, обрушившихся со стен величественных храмов. Ани –
это частичка нашей утерянной родины, и армянский паломник, преклонивший
колена перед этими священными руинами, перед барельефами, переживает
ностальгические чувства, выраженные Исаакяном: «Обожаю каждый обломок
скульптур твоего разрушенного храма и припадаю губами к священному мху
на них». Подобные
чувства заставляют каждого армянина ощущать настоящее счастье, пребывая
в Ани – в этом каменном свидетельстве тысячелетий армянской истории.
Неся на своих плечах бремя целой эпохи, город этот внушает своему
посетителю чувство бесконечной любви к своим национальным истокам, и эта
любовь к своему великому прошлому возникает сама собой – будь то
армянин или представитель иной нации. Под воздействием такого чувства
французский лингвист Эжен Поре сказал в свое время: «Кто смотрит на каменное обаяние Ани глазами сердца, тот становится поэтом». ДВЕ ЦЕРКВИ – ОДНА СУДЬБА Целью той моей поездки в Гюмри была фотосъемка: я собирался фотографировать старые гюмрийские дома и церковь Спасителя (Аменапркич), сопоставив историю строительства последней с Кафедральным собором в Ани. Реконструируемая
в Гюмри церковь «достаточно выросла», и, кажется, недалек тот день,
когда и здесь, после почти векового молчания, разольются вокруг щемящие
звуки литургии, которая станет символом возрождения анийского собора,
символом возрождения своего близнеца. Вспомнил
я, как еще в советское время католикос Вазген I «выдвинул» свою
программу, которая в то время, увы, не была реализована, а
«осуществилась» она, к сожалению, в результате природной стихии. Была у
католикоса мечта. Многие вспомнят, как выглядела до землетрясения
площадь Майского восстания, иначе называемая мародом «Вар». Трехэтажные
жилые здания, опоясывающие площадь, заслоняли собой церковь Семи ран (Йотверк) и церковь Спасителя.
Его святейшество предлагал построить для жильцов этих домов квартиры в
любом угодном им районе города и снести эти здания – чтобы открыть вид
на две церкви. …В
декабре 1988-ого, когда патриарх посетил Гюмри, он увидел развалины
этих зданий, которые он когда-то предлагал снести, и с болью в сердце
сказал: «Мы хотели не этот путь, это – жестокая реальность». Его
святейшество, естественно, прекрасно знал историю строительства обеих
церквей, отмечая большую роль Тадевоса Андикяна и Манука Петросяна и их
безоглядное стремление воздвигнуть в родном городе «копию великолепного
храма Ани». Именно в эти годы патриарх побывал на возвышенном правом
берегу Ахуряна, дабы с этой стороны увидеть Ани, израненную, но гордо
возвышающуюся на той стороне церковь. Католикоса сопровождали священники
из Ширакской епархии, а также светские паломники. Плененный видом на
церковь Спасителя,
католикос попросил ненадолго оставить его одного. Его спутники отступили
на несколько шагов. Момент был почти мистическим: в свете предзакатного
солнца тени людей, стоящих на возвышении, удлинились, лучами пронзили
ущелье и сошлись на Кафедральном соборе, страдающем от тысяч ран, и
казалось, будто они образуют мост, по которому они пойдут туда, чтобы
вознести молитву под сводами величественного храма Катогике. Ущелье
разделило двух колоссов: на том берегу – собор, лишившийся купола, с
растрескавшимися стенами, но жаждущий молитв, а на этом берегу –
патриарх, взывающий к Богу с молитвой о возвращении этого святилища его
истинному хозяину. Молитва продолжалась до тех пор, пока последние лучи
солнца, нежно лаская израненные стены храма, спустились на землю и
скрылись, и тень покрыла это молчаливое и беззащитное свидетельство
тысячелетней славы армянской архитектуры. Посетив в 1903г. Ани, Лео чрезвычайно живописно охарактеризовал главную церковь Ани: «Эта величественная царица города катастроф». Собор
в 989г. заложил царь Смбат II, а в 1001г. строительство завершил царь
Гагик I. Фасад церкви обращен к реке Ахурян – расположение прекрасное,
храм ясно виден и с этого берега, так сказать, с «нашей стороны».
«Двойник» этой церкви был воздвигнут в Гюмри. Это церковь Спасителя.
Строительство ее осуществили мастера Тадевос Андикян (Андикенц Татос) и
Манук Петросян (Ардар Манук). Это было предприятие, не имевшее
прецедента во всей истории церковного строительства. На протяжении
четырнадцати лет каждое воскресенье Тадевос Андикян в экипаже
направлялся в Ани и делал там обмеры Собора, что давало ему возможность
направлять и руководить «живым проектом» – строительством храма Спасителя
в Гюмри. Отметим любопытный факт: учитывая то обстоятельство, что город
находится в сейсмической зоне, церковь построили на берегу болотистой
речки, протекающей через центр города. Это должно было максимально
ослабить силу подземных толчков. Так, по примеру собора Катогике в Ани, у Гюмри появился свой Спаситель,
свой храм, строительство которого закончилось лишь в 1876г. Строители
применили хитроумный способ: церковь возвышается «на щебне-галечной
осадочной породе, послужившей прочным фундаментом для строения» (таково
заключение гюмрийских специалистов по геофизической и инженерной
сейсмологии). Благодаря этому во время землетрясения 1926г. храм Спасителя
выстоял, если не принимать во внимание частичных разрушений. А вот
почему он не выстоял во время землетрясения 1988г., на этот счет
существует несколько версий: либо толчки были чересчур сильными, либо
реставрационные работы церкви, начавшиеся в 80-ых годах, ослабили всю
конструкцию. По сей день этот запутанный вопрос так и не нашел своего
ответа, несмотря на многочисленные дискуссии и обсуждения с участием
архитекторов и строителей. В 1985г. мы снимали телепередачу в связи с
присуждением Государственной премии СССР группе, осуществившей
комплексную программу музея-заповедника «Кумайри», и потому тема храма Спасителя
затрагивалась довольно часто. Премии были удостоены главный архитектор
города Сашур Калашян, архитектор Аветик Мириджанян, директор специальной
научно-производственной реставрационной мастерской Сасун Григорян и
Лаврентий Барсегян. Вот
пишу я сейчас эти строки, а в памяти и в записной книжке оживают те дни
и встречи с этими людьми, беседы, зарисовки, беззаботная жизнь до
землетрясения, активные обсуждения жителей цветущего города о «Единственном Спасителе».
Слово «единственный» ленинаканцы употребляли сознательно и с любовью к
близнецу анийского собора, желая подчеркнуть, что он «остался один,
после того как у нас отняли Ани». Сасун
и Аветик рано ушли из жизни. Они не видели страшной картины разрушения
церкви в результате землетрясения, церкви, являющейся украшением
музея-заповедника «Кумайри»,
церковь, которую они так лелеяли и оберегали и столько сил приложили к
тому, чтобы стояла она во всем своем величии. Сашур потерял своих
непосредственных партнеров, своих близких, я потерял людей, которых
нашел и с которыми сблизился тогда, в дни фотосъемок. В 1987г. тема
правильности и неправильности реставрационных работ продолжала жарко
обсуждаться в ленинаканской газете «Банвор». К чести «Банвора» следует сказать, что развернувшаяся дискуссия стала поводом к тому, чтобы любая работа, связанная с храмом Спасителя,
стала широко освещаться. Горожан, всегда с восхищением относившихся к
этому величественному строению, беспокоило, как бы углубления на
железных опорах настила крыши, образовавшиеся от стока дождевой и талой
воды, не ослабили крышу. Хотя эту обеспокоенность разделяли не все,
некоторая тревога все же была. Во всяком случае ответственность Сасуна
Григоряна была намного выше, поскольку в реставрационных работах
участвовала руководимая им специальная мастерская
научно-производственной реставрации. В те дни Сасун мотивировал
реставрацию целым рядом доводов: «… в
результате землетрясения 1926г. и стока вод произошло отслоение между
барабаном и шпилем, а также извив в районе круглых окон, вследствие чего
камни сдвинулись и расшатались… барабан разошелся по двум
горизонтальным плоскостям и тоже расшатался». Когда
коммунисты, не посоветовавшись со специалистами, приняли решение
использовать церковь в качестве филармонии, они убрали внутренние
балконы и семинарию при церкви. И Сашур, и Сасун посчитали это грубым
вмешательством. Но… что было, то было, а в то время (в 1985-87гг.) была
только одна проблема – спасти памятник. Но… памятник не выдержал
землетрясения 88-го года - страшного землетрясения. Однако оставим эту
тему специалистам и вернемся к Кафедральному собору Ани. В результате землетрясения 88-го (о, странное совпадение судеб!) обрушился и северо-западный угол анийского собора.  Я сфотографировал эту часть стены и вновь вспомнил Лео, вспомнил его пророческое предсказание: «Пред
нами, в нежном свете, в свежести вечных улыбок возвышалось скорбное,
иззубренное тело величественной руины – противопоставляя небесным тонам
ужасающе безнадежную мертвенность. Кафедральный собор… Один из двух
углов, тот, что смотрит на запад, дал трещину сверху – от крыши почти до
половины стены. Страшная рана на старом, изношенном теле… вверху
трещина шире, оттуда выпало больше камней. Кажется, будто этот раненый
угол больше не в силах соединять две стены… При взгляде на него с
грустью убеждаешься, что разрушение церкви начнется отсюда… Простая
случайность за какой-нибудь час может стать катастрофой на голову этой
величественной царицы города катастроф».
Спустя
85 лет это опасение Лео, увы, сбылось – описанный им фрагмент
обрушился. И вновь уподобились судьбы церквей-близнецов Ани и Гюмри.
Слишком глубока была озабоченность и отчаяние Лео: «Господи, сколь безразличны, сколь беспомощны мы…». Ныне
в Гюмри идут реставрационные работы церкви Спасителя. С Кафедральным
собором Ани все обстоит иначе – он находится на территории другого
государства. Будем надеяться, что Кафедральный собор также удостоится
судьбы ахтамарской церкви Сурб Хач. В данном случае приоритетнее
проблема спасения анийского собора. Каков будет статус
отреставрированной церкви – это тема дальнейшего обсуждения. Но сегодня
Кафедральный собор Ани, эта обезглавленная, с обрушившейся стеной
церковь Катогике ждет своего реставратора. Быть может, в свое время
Андикенц Татос и Ардар Манук предвидели печальную неизбежность – потерю
Ани и разрушение собора, когда в более безопасном месте начали
строительство церкви Спасителя,
чтобы иметь точную копию той великолепной церкви, сохранить которую в
разрушенном городе будет чрезвычайно сложно, тем более что в этом городе
церкви разрушались и разрушаются не только вследствие землетрясения… Больно и печально проводить и другую параллель между судьбами этих двух церквей. Реставрация церкви Спасителя
происходит в независимой Армении - с ее сохранившимися камнями, ее
колоннами и капителями. Все восстанавливается бережно, заботливо, под
эгидой государства, а также за счет частных пожертвований. А
анийская церковь Катогике (если даже с Божьей помощью осуществится ее
восстановление) с тоской будет ждать возвращения многих своих
барельефов, которые растаскивались и продолжают растаскиваться,
обнаруживаясь в совсем не соответствующих им местах, - в курдских
деревнях по соседству с Ани, даже в кладке стен хлевов и овчарен. Остановимся
на минуту и послушаем Лео: «…Природа ничего не крадет, ничего не
отбирает. А человек подкрадывается, как гиена, его привлекают
обтесанные, резные камни, которыми выложен фасад здания. И он медленно,
один за другим откалывает эти камни, словно снимая кожу с прекрасного
строения…» Любому
жителю курдонаселенных деревень близ Ани чужды наши чувства, наше
отношение к этим священным руинам, для них - это просто груда прекрасно
обтесанных камней, весьма «удобных и пригодных» для стен их домов, это
также отличное место для выпаса скота, ибо «трава тут густо растет». И
что им за дело, что это священное место – некогда стольный город, где
располагалась царская резиденция. Для
хозяев этих домов это просто обыкновенные камни, которые притащили
откуда-то и сложили тут – камни, с которых даже не стерты армянские
надписи и армянский орнамент. Люди добрые, вы бы хоть узоры с них
стерли, чтобы не так бросались в глаза! Эта наша чисто армянская
привычка во всем находить и во все вкладывать смысл словно помогает
смириться с этой реальностью. Может, в этих домах, где так много детей, в
этих камнях, принесенных сюда с руин и теперь выложенных в эти новые
стены, есть продолжение жизни? Прости, Господи! С одной стороны – наши
чувства, а с другой – полное отсутствие таковых у новых хозяев здешних
мест. Вывод сделал Хафиз в далеком прошлом: «Цену цветам знает лишь птица садовника, // А не тот, кто прочитал, но не понял смысла слова…» ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ 15-летний
мальчик-курд из соседней с Ани деревни принес нам воды. Его работа
именно в этом и заключалась – дождаться, пока мы напьемся, получить
деньги и уйти восвояси. Он безразлично сидел прямо на следах ног
Багратидов, и ему было совершенно непонятно поведение и волнение армян,
поглаживающих орнамент на камнях. Ведь не стал бы паломник объяснять
этому подростку, что именно об этих мастерах-резчиках писал Чаренц:
«…Руки ваши оставили в этом мире непреходящий и нестираемый след, // И
вы навечно остались бессмертными мастерами резца…» Само существование
памятников нашего культурно-исторического прошлого бросает нам вызов:
чтобы мы стали настоящими ценителями, с особой любовью и трепетом
хранящими национальное наследие. Чтобы мы были не просто
сентиментальными наблюдателями, испытывающими боль при виде памятников, а
чтобы был в нас внутренний позыв, настоятельное стремление остановить
дальнейшее разрушение, чтобы было нам что оставить нашим потомкам. Иными
словами, из простого наблюдателя нам надо стать пропагандистами, чтобы
привлечь внимание международной общественности к нашим проблемам. Один
из путей для достижения этой цели, как нам кажется, – это привлечение
внимания стран Черноморского экономического сотрудничества (членом
которого является и Армения) к церквям Ани, в частности – к
Кафедральному собору, стоящему на грани полного разрушения. Сможем
ли мы хотя бы на миг отвлечь внимание достопочтенных депутатов
Национального собрания от политических проблем и с помощью комиссии по
парламентским вопросам стран Черноморского сотрудничества поднять вопрос
об охране и восстановлении памятников, находящихся на территории стран
ЧЭС. Когда в 1997г. в Армении был создан Армянский национальный комитет
Международного совета по охране памятников и достопримечательных мест
(ИКОМОС), казалось, должно начаться какое-то оживление. Однако для того,
чтобы усилия этой организации (а в нее были вовлечены преданные своему
делу люди – архитекторы, археологи, представители государственных
структур и интеллигенции) воплотились в жизнь, необходимо активное
содействие упомянутой комиссии НС РА. В ряде стран мира существуют
армянские памятники, нуждающиеся в особом к себе отношении, однако это –
тема для другого разговора. Отметим только, что в одной лишь Турции их
более пяти тысяч. Следует проявить твердость в решении относительно Ани:
сделать все возможное, чтобы с помощью международных связей добиться
восстановления памятников (хотя бы пока) и в первую очередь спасти
Кафедральный собор Ани от окончательной гибели. Мы полагаем, что
турецкое правительство, устроившее у въезда в Ани постоялый двор и
пытающееся превратить город в зону международного туризма, само
заинтересовано в сохранении хотя бы того, что может привлечь
путешественников. А вот какие чувства вызовет Ани у посетителя – это уже
другой вопрос. Иногда (пожалуй, часто) мы должны задаваться вопросом: а
насколько мы сами знакомы с непреходящими ценностями нации, насколько
мы сами готовы сохранить и сберечь их, и если не активным
вмешательством, то хотя бы искренней заинтересованностью заставить
услышать безмолвный зов древних руин этого некогда величественного
города. И
все, что мы сказали, это просьба – не забывать Ани, а то, как знать,
что еще может произойти в этом переменчивом мире.Будем надеяться на
лучшее… Ованес Папикян, публицист, пресс-секретарь Конституционного суда РА http://nationalidea.am/articles.php?id=313
|
