Лидер Конституционно-демократической партии, министр иностранных дел Временного правительства. В Думе — с 1907-1917 гг. — он часто выступал по внешнеполитическим вопросам, в том числе по ситуации на Балканах. Исключительно негативно отнесся к приходу к власти большевиков. Как блестящий историк, знал цену туркам. В контексте "ситуации на Балканах” он также проявлял заметный интерес к судьбе армянского народа и его государственного устройства, в целом к Армянскому вопросу. Предлагаем читателям статьи (с сокращениями), иллюстрирующие проармянскую деятельность Павла Милюкова. Одна принадлежит перу нашего читателя, доктора физ.-мат. наук А.Гюльбудагяна, другая написана политологом С.Тарасовым.

"Я поднял
и другой
деликатный вопрос —
"армянский”

...Во время одной из поездок на Балканы Милюков случайно познакомился с Талаатом. Он был удивлен воодушевлением народа младотурецким переворотом, у него появились сомнения в целях младотурецкого движения. "Восстание шло из Салоник, где находились главные вожди младотурок. Побывав в редакции оппозиционной турецкой газеты — где меня встретили как собрата по оружию, известного русского радикала и разговор велся в повышенном тоне — я на другой день выехал в Салоники. В отделении вагона против меня сидели два пассажира: один оказался турком, другой — болгарином. Скоро завязался оживленный разговор, который для меня послужил прекрасной интродукцией к пониманию турецкой новой эры. Турок был одет в поношенный серый костюм; но скоро я заметил, что на каждой остановке поезда его ожидали депутации, к которым он выходил для краткой беседы. Его неважный французский язык не свидетельствовал о высокой культуре, но это, очевидно, не мешало ему играть какую-то важную роль среди своих. Постепенно я узнал, что его профессия — почтовый чиновник, а имя Талаад (так в тексте — "НВ”). Это был один из главных младотурецких вождей — свой среди местного населения. Болгарин был, очевидно, членом македонского революционного движения. Он в восторженных выражениях, безоговорочно, приветствовал младотурецкий переворот. Кончены теперь наши распри: кончена борьба, мы все теперь равны, мы все — "оттоманы”, равноправные граждане, без различия рас и религий! Это было для меня непривычно и неожиданно. Передо мной сидели вчерашние господин и раб, палач и жертва, и я думал про себя: куда же делись привычки векового владычества, с одной стороны, и замкнутость христианской "райи” — с другой? Талаад расспрашивал меня о русской революции и о борьбе с самодержавием, а я его — о причинах и ходе турецкого движения... Их партия называлась "Единение и прогресс”, "Иттихад ве терекки”, их лозунг — единая оттоманская нация. Этот лозунг, впрочем, уже начал принимать, сколько можно было понять, узкий национальный оттенок: "Турция для турков”... Но это могло значить также: преобладание господствующей расы. И я был несколько озадачен, когда расспросы меня направили не в сторону Парижа или Петербурга, а в сторону Берлина... У него (у Хильми-паши, генерал-инспектора Македонии) интерес к Германии приобрел уже вполне устоявшийся характер... Разумеется, обо всем этом тогда можно было только догадываться; но наблюдений было достаточно, чтобы задуматься о будущем”.
На основании неопровержимых фактов об усилении роли Германии в Турции Милюков свидетельствует: "Потеря русского престижа среди балканского славянства не замедлила, конечно, отразиться на нашем положении в Турции... Вильгельм решил воспользоваться моментом, чтобы взять в свои руки контроль над военной организацией Турции. Германский генерал фон дер Гольц уже состоял там в качестве инструктора турецких войск. Теперь решено было заменить его генералом Лиманом фон Сандерсом — в роли командующего первым турецким корпусом, расквартированным в Константинополе. Царь решил протестовать против этого назначения как "равносильного переходу всей власти над турецкой столицей и над проливами в руки Германии”.

Есть свидетельства заинтересованности судьбой еще одного, кроме болгар, угнетенного народа — армян. Этой теме посвящены следующие строки из "Воспоминаний”, которые говорят о хорошем знании жизни и судеб армянского народа.
"Прежде чем закончился 1913 год, мне пришлось еще раз побывать за границей — в связи с тем же вопросом об освобождении еще одной христианской народности от турецкого ига. Речь на этот раз шла об армянах. 18 ноября 1913 г. в Париже собралась конференция комитетов друзей армянского народа, чтобы обсудить проект армянских реформ и обратить внимание европейского общественного мнения на ужасное положение армянского народа. Я был там представителем русского комитета и имел для этого и принципиальные, и личные причины. Из всех кавказских народностей армяне, несмотря на жестокие обиды, наносившиеся старой русской администрацией их национальному сознанию, остались наиболее верны России. Они участвовали активно во всех русских войнах с Турцией, да это и понятно, так как в восточной половине Малоазиатского полуострова добрая половина населения была армянская и вообще христианская. Армяне были нам ближе других и в политическом отношении; армянская интеллигенция разделяла тогда в большинстве убеждения к.-д., и ее представители, как Аджемов, Пападжанов, даже входили в думскую фракцию, а городской голова Тифлиса, А.И.Хатисов, представлял то же направление на Кавказе.
В противоположность европейским христианам Турции, турецкие армяне жили далеко от глаз Европы, и их положение было сравнительно малоизвестно. А между тем в течение сорока лет турки и в особенности курды, среди которых они жили, — дикая народность, жившая в примитивном быту, подобно албанцам в Европе, — систематически громили их, как бы проводя принцип, что решение армянского вопроса состоит в поголовном истреблении армян. Английские филантропы и консулы тщательно подводили цифровые итоги армянских погромов — после того как они совершались, а английское правительство в своей политике покровительства Турции смотрело на эти погромы сквозь пальцы и тем как бы их поощряло. В последней фазе этого страдальческого пути Россия вмешалась дипломатическим путем (1912), и в 1913 г. я был свидетелем в Константинополе разработки секретарями русского посольства проекта объединения шести вилайетов, населенных армянами (Эрзерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харпут и Сивас), в одну автономную провинцию. Со своей стороны армянский католикос, живший в русской Армении (Эчмиадзин), назначил особую национальную комиссию под председательством видного египетского армянина Богос-Нубара паши. Державы, в особенности Германия, вмешались, и началась обычная переделка русского проекта в духе, которого желала Турция, заговорившая опять о введении своего закона о вилайетах 1880г. С другой стороны, представители семи держав, собравшихся в Париже 17 ноября при комитете Asie Francaise, обсуждали вопрос о давлении на Турцию путем отказа в займе. Наша конференция под председательством Богоса должна была разобраться во всем этом материале. На этой почве созрела идея о создании "Великой Армении” из шести вилайетов — за исключением северных, западных и южных отрезков, населенных по преимуществу турками. Эта идея и пропагандировалась среди прогрессивных кругов Европы.
Теперь с трудом верится в возможность защиты этого плана. Начавшаяся война с Турцией, казалось, облегчала его осуществление; но Турция предупредила его ужасным погромом 1915 г. Значительная часть армянского населения шести вилайетов была истреблена курдами; остальных — стариков, женщин и детей — турки решили выселить в Месопотамию. Дошли туда жалкие остатки; большинство перемерло в дороге от голода и утомления, болезней, южной жары и сырости. Из всего миллиона населения лишь несколько сот тысяч спаслось в пределах русской Армении. Сама идея "Великой Армении” скрестилась с претензиями великих держав на части малоазиатской территории, а исход великой войны поставил крест на армянском вопросе”.

В апреле 1916 г. в составе делегации Государственной Думы Милюков побывал в Англии. В Лондоне он встретился с несколькими политическими деятелями. В числе вопросов, представляющих взаимный интерес, был затронут и армянский вопрос. "Брайс и Ноэль Бакстон устроили для меня обед, на котором главной темой был армянский вопрос, в котором оба были защитниками Армении. Принадлежа сам к таким же, я, однако, противопоставлял автономию Великой Армении под суверенитетом России их стремлениям к независимости Армении под протекторатом держав. В вопросе о территории будущей Армении я отрицал, что мы стремимся к Моссулу, и ограничивал наши стремления Диарбекиром, то есть границей гор и равнины, отстраняя Малую Армению (Киликию) и Александретту. Они знали и показали перевод моей думской речи об Армении (1916 г.)”. Произошла встреча и с лордом Грэем. "В этой связи я поднял и другой деликатный вопрос — армянский. Грэй парировал мой вопрос напоминанием о моей речи в Государственной Думе, которая " вызвала здесь шум” (речь шла о Великой Армении). Он признал, что и Сазонов (министр иностранных дел России) "писал ему о своем желании аннексии”, и снова повторил: "Это дело России; мы должны сообразоваться с вашими желаниями”. Но, очевидно, эта тема ему не улыбалась. На мой вопрос о границе наших сфер влияния на севере Месопотамии (я намекал на границу между горами и равниной, то есть Диарбекир) он ответил, что без карты не может высказаться”.
А.ГЮЛЬБУДАГЯН, доктор физ.-мат. наук

Как Павел
Милюков
обустраивал
Армению

В фондах царской охранки хранится уникальный документ: донесение начальника охранного отделения Баку в Петербург. "1 апреля 1912 года, — говорится в этом отчете, — за имевшим пребывание в Баку членом Государственной Думы Павлом Милюковым было установлено наружное наблюдение. Он присутствовал на обеде в гостинице "Метрополь” с лицами, нами установленными: М.И.Пападжановым, членом Восточного Бюро партии "Дашнакцутюн”, присяжным поверенным М.С.Алейниковым, имевшим связь с местной социал-демократической организацией”.
Дело шло к выборам в Четвертую Государственную Думу. Они должны были состояться в сентябре — октябре 1912 года. За ходом избирательной кампании, поездками лидеров политических партий по стране, "отстранением от выборов некоторых нежелательных для правительства лиц” было поручено наблюдать товарищу (т.е. заместителю) министра внутренних дел А.Н.Харузину. Он, как писал в мемуарах один из старейших сотрудников царского МВД В.И.Гурко, "из кожи лез, чтобы выборы эти дали определенное большинство лиц, угодных правительству”. На бакинское охранное отделение выпала немалая оперативная нагрузка. Баку — один из крупнейших промышленных и рабочих центров страны — готов был в любой момент взорваться рабочими и националистическими выступлениями. Не случайно именно в этот эпицентр и бросились накануне выборов в Государственную Думу лидеры многих политических партий России и известные деятели революционного движения. 29 февраля 1912 года из ссылки в Вологде в Баку бежит Иосиф Сталин. Он искренно поверил в то, что на Пражской конференции российские социал-демократы раскололись на большевиков и меньшевиков потому, что Владимир Ленин считал большевиков истинной революционной партией. Но сегодня историками достоверно установлено, что этот "раскол социал-демократов” входил в сценарий департамента полиции. Охранка вела Сталина и во многом способствовала тому, чтобы его срочно отозвали в Петербург для начала выпуска новой газеты. 22 апреля (5 мая) 1912 года вышел первый номер "Правды” с передовой статьей, написанной Сталиным. Секретарем редколлегии был Вячеслав Скрябин (Молотов). Но в тот же день Сталина, а через несколько дней и остальных членов бюро арестовали. Затем департамент полиции снимает с дистанции и лидера партии октябристов Александра Гучкова. Александр Гучков (1862-1936) — российский политический деятель, лидер Партии октябристов. Председатель III Госдумы (1910-1911). Военный и морской министр Временного правительства. Один из организаторов корниловского мятежа и активный масон. Признавал элементы автономии только за Финляндией, считал допустимым лишь право отдельных народов на культурную автономию.
С момента своего образования — конца 1905 года — октябристы считались проправительственной партией. Но уже весной 1911 года Гучков покинул пост председателя III Государственной Думы в знак протеста против "негибкой, непоследовательной политики премьера, после безуспешных попыток подвигнуть его на открытый бой с камарильей”. Ставка теперь делается на кадетов, которые к началу 1912 года устами своего лидера Павла Милюкова отказались от идеи создания широкого либерального фронта и предложили начать практическую координацию действий с левыми партиями, "но в пределах конституционных методов”. Поэтому появление в Баку популярного лидера фракции кадетов в Третьей Государственной Думе Павла Милюкова — единственного "специалиста без конкурентов по вопросам внешней политики” — было связано не с предвыборными баталиями.
Из отчета Бакинского охранного отделения: "Во время обеда в гостинице "Метрополь” Милюков предложил армянам полностью переориентироваться на Россию, обещая в будущем поддержку в вопросе о создании самостоятельного армянского государства. Он также положительно ответил на запрос, переданный ему от имени Западного бюро партии "Дашнакцутюн” Пападжановым, членом Государственной Думы от Закавказья, о предоставлении оружия турецким армянам, которые подвергаются нападениям со стороны курдов”.
Позднее Милюков, описывая в мемуарах свои многочисленные поездки по Балканам и европейским странам, ни словом не обмолвился о посещении Баку. Однако описанные им рассуждения по поводу международной ситуации того времени во многом объясняют мотивацию таких действий. "Турция настолько ослабела, что согласовать любым способом интересы христианского населения с сохранением турецкого господства становилось явно невозможным, — пишет он. — Осенью 1911 года началась итало-турецкая война, исход которой легко прогнозировали — переход под юрисдикцию Италии двух африканских колоний Османской империи — Триполитании и Киренаики. Шла подготовка к первой Балканской войне между Османской империей и Балканскими странами — Болгарией, Грецией, Сербией и Черногорией. Генеральные штабы России, Англии и Франции вели разработку общего плана войны против Турции. Самое начало войны уже планировалось на весну 1912 года, затем дата была перенесена на середину сентября, "по окончании уборки хлеба”. Прологом к войне должно было послужить восстание в Албании”.

После бакинских переговоров с Милюковым Пападжанов уезжает в Константинополь, где проводит многочисленные совещания с армянскими общественно-политическими деятелями. Михаил Пападжанов (Микаел Пападжанян) (1868-1926) — дворянин, присяжный поверенный, член партии кадетов, депутат IV Госдумы (1912) от Бакинской, Эриванской и Елисаветпольской губерний. Член Особого Закавказского комитета, затем Закавказского комиссариата. Член армянской делегации на Парижской мирной конференции. На Втором национальном конгрессе западных армян (1920) была принята резолюция, проект которой составил М.Пападжанян. В результате, как сообщал начальник бакинского охранного отделения, "влиятельная армянская партия "Дашнакцутюн” приняла решение отказаться от исполнения постановлений состоявшегося в Константинополе Шестого съезда своей партии, которые объявили политику тайного и открытого террора против России”.
Из сообщения заведующего русской агентурой в Турции (сентябрь 1912 года): "Младотурецкий комитет, которому починены все мусульманские организации в Персии и таковые же организации на Кавказе, который в свою очередь подчиняется решениям Центрального комитета "Иттихада”, принял решение, согласно которому дашнакцаканы как союзники должны помогать и исполнять только его директивы. "Восточное бюро” дашнакцаканов приняло решение разделиться на две части — в Эрзеруме и в Тифлисе, Тифлисское отделение контролирует Персию, Кавказ и восточную часть Армении. Эрзерумское отделение — турецкую Армению. Распоряжением из Константинополя "Дашнакцутюну” в Персии запрещено выступать против России. К изложенному добавлю, что в последние дни во внутренней Турции произошли настолько серьезные и значительные перемены, что в этом году "Иттихаду”, пожалуй, не придется думать о войне с Россией”.
Действительно, 9 июля 1912 года в Турции накануне первой балканской войны оппозиционная партия "Хюрриет ве Итиляф” ("Свобода и согласие”) совершила очередной государственный переворот. Иттиляфисты блокировались с пользующейся заметным влиянием среди турецких армян партией "Гнчак” ("Колокол” — партия социал-демократического толка). 7 февраля 1912 года "Гнчак” и "Итиляф” подписали соглашение, в пункте 2 которого говорилось: "Целостность Османской империи и защита конституции поддерживается двумя сторонами, поэтому всякое стремление к сепаратизму и антиконституционное движение считается недопустимым”. Как пишет в этой связи армянский историк Мери Кочар, этот договор "произвел переполох среди иттихадистов”, потому что именно партия "Гнчак” придала "Итиляфу” "организационную силу, способствовала ее разветвлению, создавая свои филиалы почти во всех вилайетах Турции”.
Это не только обострило отношения между "Иттихад” и "Итиляф”. Начались брожения в турецкой армии, восстания, направленные против иттихадистов. Поэтому в период временного падения "Иттихад” и недолгой победы "Итиляф” армянская партия "Гнчак” "принимала поздравления за свою "мудрую” и "дальновидную” политику”.
Иной тактики придерживались дашнаки. В начале 1912 года эта партия "критиковала русский царизм за угнетение армянского народа и возвышала до небес турецкую революцию, восторжествовавшую на османской земле, даровавшую армянскому народу национальное освобождение”. Когда в 1911 году началась турецко-итальянская война, партия "Дашнакцутюн” опубликовала призыв, в котором призывала "всех выступить единым фронтом против врага”. В 1911 году в Салониках "Иттихад” заключил с партией "Дашнакцутюн” специальное соглашение: дашнаки в обмен на политическую лояльность получали "в своих районах через свои органы контроль над местными административными учреждениями”. В августе-сентябре 1911 года на VI съезде партии "Дашнакцутюн” в Константинополе было решено "расширить признанную конституцией автономию армянского народа до границ России, используя против нее тактику террора и экспроприаций”. Кстати, не случайно известный русский политический деятель эсер-боевик Борис Савинков (1879-1925), беседуя летом 1917 года с представителями британской разведки, ссылаясь на опыт дашнаков, заявлял, что "русский террор имел в определенной степени не только местное происхождение”.
Вот почему Милюков в бакинской гостинице "Метрополь” предлагал Пападжанову изменить это направление в деятельности дашнаков. В ноябре 1912 года печатный орган партии "Дашнакцутюн” "Горизонт” писал, что вопрос о Западной Армении имеет три варианта решения. Первое: если Турция будет разделена между государствами, Армянское нагорье, находящееся по соседству с Россией, перейдет к ней. Второе: если над Турцией будет установлен международный контроль, то армянские районы по той же причине перейдут к России. Третье: если армяне получат автономию, покровительство над ней снова будет передано России.
Но эта статья носила зондирующий в адрес России характер, поскольку иттихадисты обещали дашнакам осуществить при благоприятных обстоятельствах программу, согласно которой вилайеты Западной Армении — Эрзерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харпут и Сивас — будут объединены в одну административную единицу — Армянскую область, "управляемую генерал-губернатором-христианином, назначаемым на этот пост турецким правительством при согласии европейских государств”. Под "обстоятельствами” имелось в виду стремление перебросить "борьбу армян на русский плацдарм”, стимулировать их борьбу за предоставление в первую очередь автономии на Кавказе с последующим объединением в единое национальное государство. В этой связи армянский католикос Геворг V обратился к России, прося ее помощи и посредничества в деле разрешения армянской национальной проблемы. В то же время он уполномочил известного армянского общественно-политического деятеля из Египта Погоса Нубара-пашу (1851-1930) выступить с соответствующими заявлениями к западноевропейским государствам.
По сути, это означало только одно: начало одновременного давления на Константинополь и Петербург, чтобы процесс провозглашения автономий в двух пограничных империях носил одновременный характер. Но в реальности этот проект загонял армян в жесткие геополитические клещи.

Сотруднику бакинского охранного отделения коллежскому асессору Азеру Рзабекову 22 октября 1912 года положили на стол для перевода с азербайджанского языка полученные из Тифлиса листовки. Это были какие-то воззвания к мусульманам Кавказа. В одной из них говорилось: "Чем резать баранов, лучше пожертвовать деньги в пользу Красного полумесяца. Братья, проливайте кровь, настало время проливать кровь”. Листовка была подписана: Центральный мусульманский комитет "Равенство” — "Мусават”.
Так нам удалось обнаружить первый политический документ, подписанный до того времени неизвестной партией, которая потом правила в Азербайджане на протяжении двух лет. Любопытно, что в архиве департамента полиции нет полного досье на лидера этой партии Мамед-Эмина Расул-заде. Известно только то, что он поддерживал рабочие контакты с одним из активных лидеров младотурок майором Энвером (позднее паша), которого уже давно вела русская разведка в Османской империи. (Энвер паша (1881-1922) — турецкий государственный и военный деятель, активный организатор младотурецкого переворота 1908 г. В 1913 г. военный министр и начальник генштаба. Играл ведущую роль в организации и проведении геноцида армян. В 1918 бежал в Германию и пытался навести мосты с советской Россией, мечтал о "зеленой армии” мусульман Закавказья и Средней Азии. На процессе младотурок был заочно приговорен к смертной казни. Перебрался в Среднюю Азию в качестве лидера басмачей, возглавил борьбу против красных. В том 1922 г. в бою с басмачами у кишлака Чаган красный командир Яков Мелкумов зарубил палача Энвера.)
Расул-заде вместе с Энвером принимал участие в деятельности мусульманских ассоциаций, созданных в Османской империи и в Персии. Существуют также косвенные свидетельства — донесения русской разведки из Константинополя, а также отчеты русской дипломатической миссии в Османской империи, что Мамед-Эмин Расул-заде являлся одним из тех, кто был посвящен в тайны очередного турецкого переворота 13 января 1913 года, когда был смещен главный визирь Киамиль-паша и к власти в стране пришел триумвират Комитета единства и прогресса — Энвер, Джемал и Талаат. Именно они и изменили этнографическую карту Восточной Анатолии, устроив варварское избиение турецких армян в 1913-1915-х годах.
Что же касается дальнейшей кавказской деятельности лидера русских кадетов Милюкова, то в стенах Четвертой Государственной Думы он при случае не забывал говорить "об обещаниях армянам в Турции предоставить автономию”, особенно в условиях, когда в годы Первой мировой войны русская Кавказская армия вела успешные действия в Восточной Анатолии. Например, Милюков заявлял, что "автономия — понятие чрезвычайно широкое как в юридическом, так и в политическом смысле”... Правда, с определенными нюансами.
Станислав ТАРАСОВ

От редакции "НВ”.
Документ действительно уникальный, свидетельствующий о том, что еще задолго до катастрофы 1915 года и октябрьского переворота 1917-го вокруг Армении кипели политические страсти. Не слишком заметные, но оттого не менее серьезные. Одно то, что в этих играх были замешаны явно не симпатизировавшие туркам выдающиеся русские деятели, как Павел Милюков и Александр Гучков, говорит о многом. Предложение Милюкова армянам "полностью переориентироваться на Россию” и обещание поддержки при создании армянского государства, судя по всему, не было чистой любезностью. Да и с чего? ...Политика — она и есть политика. Усилия Милюкова привели к тому, что Дашнакцутюн отказалась от террора против России. Уже хорошо. Далее они, будем считать, переориентировались и затеяли игру и с Россией, и с Турцией. Этакий прообраз сегодняшнего комплементаризма без берегов. Увы... Увлечение турецкой революцией с турецкой же лапшой на ушах в известной степени привело к 1915 году... Кто знает, может, действительно надо было поверить брату-христианину Павлу Милюкову, а не поддаваться на посулы иттихадистов.