Матевос Измирлян (в миру – Симон) родился 12 февраля 1845г. в константинопольском квартале Гум Гапу в семье портного16. Посещал местную школу, потом – главное училище и в 24 года получил духовный сан, взяв имя Матевос. Пробелы в образовании Измирляна восполнял дьякон Саак Тер-Саркисян, известный в Константинополе как образованный и просвещенный священнослужитель. Будущий католикос был человеком трудолюбивым, имел твердую волю и отличался достойным для представителя духовенства поведением. Его духовная и общественная деятельность до избрания патриархом ограничивалась участием в различных собраниях и комиссиях, когда же дело доходило до административной ответственности, он, ссылаясь на свое слабое телосложение, избегал живого общения с духовной паствой. Сегодня тоже много говорят и пишут о том, что Мкртыч Хримян, будучи патриархом, обратил внимание на способности Матевоса Измирляна и сделал его своим личным секретарем17, но при этом забывают упомянуть о том, что этот священнослужитель был одним из активных членов печальной памяти «Галатийского очага», ну а то, какую роль он сыграл в судьбе Хримяна Айрика, известно всем. Единственный мало-мальски ответственный пост, который Измирлян занимал до восшествия на патриарший престол, – предводитель египетской епархии Армянской апостольской церкви, однако и там он не сумел найти общего языка ни с видными представителями армянской общины Египта, ни с простым народом.

После унижения патриарха Ашыгяна и «оскорбления» патриаршества новоявленные «революционеры-спасители» армянского народа, дабы предотвратить злодеяния кровавого султана, не могли найти лучшей кандидатуры на престол духовного предводителя западных армян, чем Измирлян - человек с «железной» волей. Именно ему предстояло повысить авторитет патриаршества, противостоять султану и поднять армянский вопрос перед европейскими державами. Что это было? Следствие непонимания или слабоумия - сказать трудно, но тот факт, что перед надвигающейся опасностью (накануне кровавых событий) на патриарший престол был возведен человек, напрочь лишенный политических и дипломатических способностей, выходит за рамки здравого смысла. В первой же своей речи новоизбранный патриарх выступил с критикой в адрес османского правительства, стал поучать самого хитрого и злопамятного в турецкой истории правителя, создавшего отряды «гамидие», которые начали кровавую вакханалию в исторических армянских провинциях. Патриарх Матевос Измирлян либо забыл, либо не понимал, что, критикуя кровавого султана, он выступает не как частное лицо или отдельно взятый армянский священнослужитель. Он был лидером армян, проживавших в османском государстве, и получалось так, что в лице Измирляна против Османской империи восставали все ее подданные-армяне. «Глаза и уши» султана, кишевшие как в патриаршестве, так и в армянской общине Константинополя, донесли до Блистательной Порты подробности речи патриарха еще до ее публикации. Вдохновленный своей неслыханной храбростью патриарх Измирлян предстал перед султаном в сопровождении неугодного османским властям священнослужителя Алеатчяна, хотя люди здравомыслящие и пытались удержать патриарха от этого шага. Однако Измирлян был тверд в своем решении. В итоге во дворце его встретили холодно, а в отношениях между государством и патриаршеством создалась атмосфера откровенной вражды.

Очень скоро патриарх, далекий от понимания сути геополитических процессов и дипломатии, попал под влияние «революционных» деятелей, которые убеждали святого отца в том, что вот-вот придут европейские «спасители» и решат армянский вопрос. Они показывали этому не владеющему иностранными языками священнослужителю с весьма узким кругозором заявления каких-то «видных» европейских «деятелей» и «сил» в защиту армянского вопроса и против султана, которые он принимал за чистую монету и еще более утверждался в своем «непоколебимом мнении». Патриарх, питавший особую слабость ко всякого рода письменным документам, уставам и бумаготворчеству вообще, так и не научившийся отличать реальность от иллюзии, подлинное от мнимого, занял «дерзкую» и «непримиримую» позицию против такого кровожадного зверя, как Абдул Гамид, не имея при этом за спиной ни объединенной силы и воли собственного народа, ни поддержки извне. Главными советниками Измирляна, впоследствии восхвалявшими его, стали приспособленцы-товарищи панджуни и узколобые клерикалы. Как бы то ни было, патриарх был весьма доволен собой: султан «напуган», посольства зарубежных стран создали следственную комиссию, за ним стояли Европа и Россия, так что можно продолжать в том же духе. Однако произошло то, чего хотели и чего ждали османские власти. В сентябре 1895г. состоялась демонстрация армян в квартале Бабы Али. Армяне требовали осуществления и углубления обещанных реформ и других подобных вещей. Многочисленные силы полиции быстро разогнали демонстрантов, большая часть которых бежала и укрылась в церквах. На этот раз до резни в Константинополе дело не дошло, однако атмосфера накалилась. После событий в Баб Али усилились репрессии и погромы в исторических армянских провинциях и других населенных пунктах, где жило много армян. Жертвами гамидовской резни стали примерно 300 тысяч человек, столько же армян бежало из страны187. Это было самое массовое уничтожение и изгнание армян за всю историю османского владычества и в то же время прелюдия к более крупномасштабным злодеяниям. Годы гамидовского лихолетья оставили неизгладимый след в судьбе армян, однако вершители судеб народа, ставшие игрушкой в руках коварного и хитрого врага, увы, не извлекли из случившегося никаких уроков. Если в случае «революционных выскочек» надменность и пустые угрозы в адрес турок в какой-то степени можно было понять и простить, то в случае духовных пастырей, стоявших во главе всего западного армянства и отвечавших за его судьбы, они были непростительны. Непреклонная воля «железного» патриарха, предосудительное стремление войти в непримиримую конфронтацию взяли вверх над дипломатической гибкостью и политической дальновидностью. «Передовая» армянская печать и товарищи панджуни с пеной у рта возносили «мужественного» патриарха, выгнавшего посланников султана и не пошедшего на встречу с палачом армян. Тотчас же была приведена в действие карательная машина османского государства. В Константинополе и на окраинах начались массовые аресты, курдские разбойничьи банды уничтожали армян в провинциях, а наш «храбрый», «железный» патриарх  из своей резиденции в Гум Гаполе и квартиры в Скютаре одно за другим отправлял султану угрожающие письма, требуя наказать погромщиков и вернуть невинным армянам отнятое у них имущество. Какая наивность! Требовать у организатора погромов наказать исполнителей: no comment!

В начале 1896г. Абдул Гамид потребовал отставки строптивого патриарха, однако «железный» священнослужитель не выполнил этого требования. Более того, он назвал покорными рабами тех деятелей, которые призывали его не обострять положения. Вновь на первый план выдвинулись поощряемые темными силами османского государства «революционеры», они стали с большим усердием убеждать Измирляна не подчиняться воле султана, ибо «гуманная» и «армянолюбивая» Европа стоит на защите армянского народа. Ну раз так, значит, надо слать новые прошения и послания в европейские посольства. Но Европа как всегда была глуха и безразлична к горестям армян. В июле 1896г. Измирлян ушел в отставку, а после событий в «Банке Оттоман» был сослан в Иерусалим. Местоблюстителем патриаршего престола был избран епископ Бардугимеос Чамичян, который был полной противоположностью Измирляна, но не в плане мудрости и дипломатичности. Это был чрезвычайно раболепный и угодливый человек, который, дабы понравиться султану, признал армян виновниками погромов. Впоследствии многие, как и Чамичян, будут сваливать всю вину на жертву и оправдывать палача.

Спустя месяц после отставки Измирляна произошли известные события, связанные с захватом оттоманского банка, о подготовке которого тайные службы османского государства были хорошо осведомлены (хотя и сегодня многие пытаются доказать обратное), и в столицу заблаговременно были введены курдские отряды «гамидие». Не вдаваясь в подробности этих событий, скажем, что после того, как захватчики банка нашли пристанище на иностранных теплоходах, в Константинополе началась невиданная доселе резня армян, жертвой которой стало около 10 тысяч невинных людей. По свидетельству очевидцев, по завершении кровавой вакханалии и грабежа вышеупомянутые курдские отряды бесшумно покинули столицу.

Константинопольские армяне были в полном отчаянии, многие из видных представителей армянской интелигенции покинули страну, спасаясь от преследований, а беззащитное население армянских провинций было отчасти уничтожено и обобрано до нитки. Началось массовое судебное преследование армян, их передвижение внутри страны было ограничено. Работавших в Константинополе жителей провинций стали высылать из столицы19. Все понимали, что избрание благоразумного и гибкого патриарха, который сумел бы найти общий язык с султаном и любил бы свой народ так, чтобы не причинить ему вреда как предыдущий «кованый из железа», - веление времени. Усилиями эмира Арутюна Татьяна, занимавшего высокое положение в османском государстве и пользовавшегося большим уважением, а также ряда его единомышленников, правоверных и истинных патриотов, 6 ноября 1896г. патриархом был избран Магакия Орманян, годы патриаршей власти которого по сей день удостаиваются противоречивых и взаимоисключающих оценок.

От своих предшественников Орманян унаследовал шаткий, усыпанный шипами престол, объятую ужасом паству и откровенно враждебное отношение со стороны султанской власти. Сколько же усилий он должен был приложить, какое дипломатическое мастерство и умение должен был проявить, чтобы исправить положение! В отличие от Измирляна Орманян в своей речи по случаю восшествия на патриарший престол не стал угрожать султану, но при этом не стал расточать угодливых и подобострастных слов и выражений подобно местоблюстителю Бардугимеосу. Очень скоро султан понял, что имеет дело со сведущим и дипломатичным священнослужителем. Вопреки воле темных сил и «революционеров»-приспособленцев, Орманяна довольно хорошо приняли в султанском дворце и очень скоро он установил взвешенные и в то же время достойные отношения с османской элитой. Спустя некоторое время (после восшествия на престол) Орманян сумел добиться от султана указа о помиловании, вследствие чего было освобождено свыше 1200 заключенных, а тем, кто ранее был осужден на смертную казнь, приговор изменили на пожизненное заключение. Вскоре султан наградил Орманяна орденом «Меджидие» первой степени, что наделало много шума в «передовой» восточноармянской печати. Здесь мы считаем нужным привести пространную цитату от одного из наших корифеев - Ваграма Папазяна. В годы учебы в училище «Мурад-Рафаелян» будущий великий артист и его одноклассники встретились с папским наместником, кардиналом Рамполла. Вот что писал впоследствии Папазян: «Нам было известно, что кардинал – бывший однокашник Орманяна, а поскольку в тот же день в одной из константинопольских газет мы прочитали, что султан Абдул Гамид (неизвестно за какие заслуги) наградил армянского патриарха орденом «Меджидие» первой степени по случаю годовщины восшествия на престол, мы попросили кардинала высказать свое мнение о бывшем католическом аббате, а ныне архиепископе просветительской церкви, да к тому же армянском патриархе Константинополя Магакии Орманяне. Понюхав табаку, кардинал сказал: «Издали патриарх-эфенди похож на орангутанга, но стоит подойти к нему и завести разговор, как сразу же станет ясно, что его преосвященство архиепископ Магакия – самый хитрый и самый дальновидный политик Востока»20.

Сразу же после избрания Орманяна патриархом «революционные товарищи», что называется, попытались взять его в оборот, оказать на него влияние. Однако Орманян не был ни упорным Измирляном, ни безвольным Ашыгяном. У него была своя миссия, свой курс, которому он был верен всю свою жизнь. Орманян считал, что капитан тонущего корабля не в состоянии справиться с бурей, он просто должен сохранять ясность мысли, не опускать руки, не отчаиваться и не покидать корабля. Настоящий капитан должен искать попутного ветра и течения и без потерь довести корабль в надежную гавань, если даже избранный путь долог и далеко не всегда гладок и легок. Поняли это «революционеры» или нет, но Орманян четко и внятно заявил, что главная задача в данный момент – сохранить нацию, а об остальном можно подумать и потом. В итоге партии отвернулись от Орманяна и заняли откровенно враждебную позицию. Они делали все, чтобы отравить ему жизнь и принудить к отставке. Почти каждый день патриарх получал письма с угрозами расправы, если незамедлительно не оставит патриарший престол. Сколько грязных и наглых обвинений предъявляла ему восточноармянская печать! Авторы этих публикаций, «кабинетные патриоты», сидя в своих теплых и уютных уголках, советовали западноармянским братьям свергнуть патриарха, «агента султана»21. Однако мужественный капитан не покинул тонущего судна и (как пристало истинному полководцу) не бежал с поля боя, не оставил престола. Как показали события предыдущих десятилетий, частая смена армянских патриархов только ослабляла позиции патриаршества и делала западных армян беззащитными. Орманян оказался между молотом и наковальней: с одной стороны, неугомонные «революционеры» с их непредсказуемыми действиями, с другой – темные силы османского государства, побуждавшие султана к резким мерам против армян. При необходимости он мог представить султану строгую, но в то же время дипломатично изложенную жалобу по тому или иному факту и потребовать наказать организаторов бесчинств22. В то же время он мог с молниеносной скоростью отправиться во дворец и просить султана не трогать невинных людей, а покарать только тех, кто совершил антигосударственные действия. Одно из ярких тому подтверждений – события 6 августа 1897г., когда в правительственном здании в Бера была взорвана бомба. Орманян тут же отправился во дворец, встретился с Абдул Гамидом и попросил его не мстить невинным людям. А когда 6 января 1903г. молодой дашнак по имени Акоп Хадикян во время литургии по случаю Рождества Христова выстрелил в Орманяна и ранил его, патриарх сделал все, чтобы этот инцидент не получил широкой огласки, а впоследствии спас жизнь этому безумцу-террористу, добившись отмены смертного приговора. Орманяну потребовалось немало усилий и дипломатического таланта, чтобы смягчить последствия покушения на султана, имевшего место 21 июля 1905г (события в Йылдызе). Еврей по происхождению Неджиб-паша, имевший большое влияние в стране, делал все, чтобы по этому делу было арестовано и обвинено как можно больше армян. Его соплеменники указывали полицейским, производившим обыски в Константинополе, на дома неблагонадежных армян. Неджиб даже заявил, что якобы со времен Измирляна армяне хранят в патриаршестве оружие и боеприпасы, и там надо произвести обыск. Чаша терпения Орманяна переполнилась и он в довольно резком тоне представил жалобу, после чего султан поручил ему собственными силами проверить склады патриаршества, где, естественно, никакого оружия и боеприпасов не обнаружилось. К кампании против Орманяна присоединились и некоторые представители армянского духовенства, которые писали на имя турецких властей анонимные доносы примерно такого характера: армянки носят красные платья, а это цвет революции, или: во время молитвы «Отче наш...» возносится хвала какому-то иному Царствию и другие подобные нелепости, на которые патриарх должен был отвечать то в шутку, то всерьез.

Заставить непокорного патриарха замолчать и низвести его с престола удалось только после младотурецкого переворота. Поначалу одурманенные иттихадской пропагандой армянские партийные деятели предложили взять патриарха под свою защиту (непонятно только от кого и от чего), однако получив жесткий отказ, вывели на улицы люмпенизированную толпу, которая чуть было не растерзала своего духовного пастыря. Даже в ссылке преисполненный чувства мести Измирлян не мог успокоиться. Он одно за другим слал письма своим друзьям-«революционерам», предлагая им проверить счета патриаршества, верный своей натуре мелочного счетовода, он обвинял патриарха в неуместном использовании финансовых средств. От самосуда сброда Орманяна спас (о, провидение!) не кто иной, как будущий палач армянского народа Талаат, обратившийся к толпе с такими словами: «То, что вы делаете, очень некрасиво. Свобода не означает беспорядков и насилия. К тому же человек, с которым вы хотите свести счеты, ваш уважаемый соотечественник, который до сих пор был верен государству. Именно поэтому вы и относитесь к нему враждебно. А сейчас разойдитесь по домам, в противном случае государство применит силу»23.

Как бы то ни было, Орманян был низложен, его недруги ликовали, а «железный» патриарх вернулся в Константинополь после 12-летней ссылки и с присущей мелкому человеку подлостью стал мстить колоссу. Вскоре «братья-революционеры» возвели Измирляна на престол католикоса. За 15 месяцев своего пребывания на престоле главы Армянской апостольской церкви он не сделал ничего, лишь состряпал какой-то половинчатый церковный устав да начал преследовать и лишать сана молодых просвещенных священнослужителей. Теперь он со своим «железным» проектом устава восставал против Российской империи и «Положения», которое следовало устранить. И снова кичливые заявления, пустые иллюзии характеризовали облик этого узколобого и безграмотного человека, не идущего ни в какое сравнение с обликом религиозного и национального деятеля Магакии Орманяна.

Что же изменилось в жизни западных армян после ухода Орманяна и его отправки в ссылку? Сменившие его патриархи становились игрушкой в руках «революционеров» и ничего не могли противопоставить армяноненавистнической политике младотурок. В дальнейшем иттихадские главари со злорадством говорили, что армяне удалили с патриаршего престола человека, которому удавалось находить общий язык как с султаном, так и с ними.

Уход Орманяна имел только один положительный результат. В течение нескольких лет вышли в свет ценные труды Магакии Орманяна по арменоведению, являющиеся непревзойденными образцами истории армянского народа и церкви. Трехтомный «Азгапатум», «Армянская церковь и ее история», «Амапатум», «Обрядовый словарь» и другие шедевры стали нерукотворным памятником великому Орманяну.

А что осталось от Измирляна? Неброская надгробная плита у колокольни Кафедрального собора - и ничего более…

1 Некоторые отцы-мхитаристы во главе с печальноизвестным папским агентом Гасуном проводили предательскую политику, стремясь объединить армянскую католическую церковь с латинской, растворить ее в ней. Папство, терявшее свои позиции в мире и в самой Италии, пыталось расколоть восточных католиков, в частности, армян, которые имели определенную автономию. Тем самым путем раскола оно хотело держать в духовной и политической зависимости значительную часть армян, лишить их национальной самостоятельности.

2 В.Барунян, Архиепископ Магакия Орманян, Армянское предводительство Канады, Монреаль, 2001, стр.5

3 6 июля 1870г. Ватиканский собор принял догмат о непогрешимости Папы Римского.

4 Следует отметить, что Ватикан стал проявлять осторожность уже во времена отца Микаела Чамчяна, а «бдительные стражи» папских позиций исследовали сочинения армянских священнослужителей и ученых-католиков подобно инквизиторам. Труд отца Чамчяна «Щит веры...», обосновывавший самостоятельность армянской церкви и древность армянской веры, был уничтожен до его издания, верстка этой книги сохранилась по чистой случайности, благодаря этому ее удалось издать позднее в Мадрасе.

5 Архиепископ Магакия Орманян, Азгапатум, т.3, стр. 5003

6 Армянская советская историография активно пользовалась научным наследием Орманяна при освещении практически всех этапов армянской истории, но при этом избегала упоминать его имя.

7 Архиепископ Габриел Айвазовский – старший брат художника Ованеса Айвазовского, видный арменовед, редактор-учредитель самого старого и многолетнего научного издания «Базмавеп», издатель журнала «Голубь Масиса».

8 Интересно, что деятельность итальянских карбонариев вдохновляла многих представителей передовой армянской интеллигенции, и многие из них очень хотели встретиться с ними. Так, писатель-романист Церенц пытался встретиться в Италии с Дж.Мадзини, однако попал в курьезное положение, поскольку австрийские власти задержали его, приняв за Мадзини.

9 Э.Костандян, Архиепископ Магакия Орманян. Видные семинаристы, Первопрестольный Эчмиадзин, 2005, стр.456.

10 В.Барунян, там же, стр.7

11 Архиепископ Магакия Орманян, Раздумья и заветы, стр.6

12 Константинопольский патриарх архиепископ Нерсес Варжапетян тяжело болел сахарным диабетом и практически отошел от дел.

13 Э.Костандян, Архиепископ Магакия Орманян, Видные семинаристы, Первопрестольный Эчмиадзин, 2005, стр.459.

14 Армашский монастырь основан в 17 веке, находился в исторической Никомедии (Измит) и был епархией Константинопольского патриархата.

15 Նազըմ նամե:

16 Э.Костандян, Архиепископ Магакия Орманян, стр.455.

17 Тер Гевонд Маилян, Матевос Второй Измирлян, Видные семинаристы, Первопрестольный Эчмиадзин, 2005, стр.63.

18 История Армении, проблемы. Под ред. пр. Гр.Симоняна, Ереван, 2000, стр.244.

19 На отправляемые ими средства жили многие армянские семьи в провинциях.

20 Газета «АЗГ», N 136, 23.07.2005.

21 «Должна бы телега кряхтеть, а кряхтит седок», - гласит пословица. Многие восточноармянские «интеллигенты», тесно сотрудничавшие с российской охранкой, забыли, кому и для чего служат.

22 Речь о событиях в Кутине в 1897г.

23 В.Барунян, стр.79