Аллегория незамысловатая: тюркская таможня Гюмри восстала против Цивилизации. Мироощущение ростовщика с аппетитом урбанизированной саранчи съедает на своем пути последние «рудименты» истинно городской застройки. Вспоминается «Носорог» Ионеско…

Цивилизация в этом некогда прекрасном городе была представлена в хронологической последовательности: а) поселением Кумайри; б) важнейшей российской фортификацией Александрополь; в) крупным промышленным и транспортным центром Ленинакан. Отдельные фрагменты былого величия конечно же сохранились. Но это лишь фасады…

Землетрясения в этом районе часты. Только в прошлом столетии город трясло несколько раз. Трясло сильно. Впрочем, сейсмическим толчкам каждый раз противопоставлялся созидательный дух населения города. В той же хронологической последовательности восставали из руин Кумайри, Александрополь, Ленинакан. Увы, сегодня нечего противопоставить всепоглощающему аппетиту саранчи. Это воистину стихийное бедствие: резонирующие двенадцать баллов по шкале мэров.В сентябре 2000г. очередной резонанс возымело известие о случайном обнаружении недалеко от одной из городских школ Гюмри некоего захоронения. Следует отметить, что подобные «случайные находки» на территории города отнюдь не редки.

Еще в 1929г. при проведении строительных работ был обнаружен целый комплекс глиняных и металлических изделий, в числе которых наибольший интерес вызвал урартский пояс с изображением крылатого грифона. Несколько позже, в черте мясокомбината было выявлено достаточно крупное поселение, которое исследовалось дважды.

Более того, оказалось, что поселение на территории мясокомбината было не единственным. Об этом свидетельствовали могильники эпохи поздней бронзы, а также урартская клинопись VIIIв. до н. э., где и упоминалась страна Эриахи с ее поселениями. Одним из этих поселений и был знаменитый Кумайри, расположенный в северо-восточной части современного города. Раскопками здесь выявлены остатки циклопической кладки…

Впрочем, в 2000г. резонанс от случайно обнаруженного захоронения был обусловлен несколько иными сдвигами. Это были патологические сдвиги в общественном сознании: как следовало из информационных сюжетов, местная администрация не проявила должной реакции на загадочную находку. В одной из телевизионных сводок было показано и вовсе страшное – дети играли с костями «из таинственного Некрополя».

В свое время ссыльные декабристы забавлялись в Александропольской крепости игрой в кости. В редкие часы затишья расквартированный в казармах Кабардинского полка гарнизон приходил в некоторое смятение, если в результате первого броска выпадала столь неприятная сумма, как 2, 3 или 7. По всем законам этой игры сей результат знаменовал завершение так называемого «первого раунда», что частенько перекликалось с очередной канонадой врага. Ссыльные офицеры были людьми суеверными. В отличие от рядовых детей…

Дети играли не в кости.     

Они играли с костями и на костях – вполне возможно, тех же офицеров; с пассивного «дозволения» родителей, местных властей и пыльной традиции независимой армянской государственности – элитного строительства на костях. И если каждый новый котлован – это не всегда древнее захоронение, то уж во всяком случае – культурный слой! Именно так обустраивается Ереван, именно так обустраивается и второй город республики…

В числе экспонатов Геологического музея Армении выделяется один, наиболее масштабный. Это так называемый Трогонтериевый слон, возраст которого около 700 000 лет. Его останки также были найдены случайно; обнаружение в ходе строительных работ целых захоронений, причем не только людских – Александропольская традиция. В частности, останки плейстоценового слона впервые были извлечены в черте города-крепости еще в самом конце XIX века в ходе строительства железной дороги Карс – Александрополь – Тифлис. Той самой, которая сегодня заблокирована…

Обнаруженный же в 1932г. в полутуфовых отложениях «Казачьего поста» гигантский обитатель ландшафта Ширакской котловины дает конкретное представление о хоботных плейстоцена. Представление же о современном состоянии той же по сути территории уже менее конкретное.

***

По крайней мере, только абстрактное воображение позволяет каким-то невероятным образом «осмыслить» мотивацию громоздкого барельефа на фасаде Гюмрийского пивного завода. Заложенное еще в конце XIX века производство обрело своего нового владельца в лице армянского парламентария, бывшего члена партии «Оринац Еркир» Самвел Баласаняна – депутата, не побрезговавшего высечь на облицовочном камне собственный лик. Себе любимому он и посвятил сие произведение, чем, по своему глубокому разумению, констатировал преемственность поколений славного города.

Впрочем, именно этот образец монументального «искусства», как, видимо, никакой другой, отражает цивилизационное различие между понятиями «александрополец» и «гюмриец». Ни один достопочтенный горожанин Александрополя не мог допустить и намека на столь вольное и карикатурное заигрывание с историей.

Почему карикатурное?

По той простой причине, что барельеф как архитектурная форма, если и допускает антропоморфное представление, то только монархов, святых, а в редчайших случаях –  самого Вседержителя. По крайней мере, такова армянская традиция зодчества. В частности, уникальным образцом вольного созидания является рельефное изображение Бога Отца на верхнем ярусе тимпана церкви Св. Степаноса Нахавки в Нораванке.

Об армянской традиции: если средневековое европейское искусство допускало исключительно ассоциативное представление Бога (десница, луч), то автор сюжета в тимпане изобразил его в образе бородатого мужчины. Духом Божьим предстает рожденный из бороды голубь, клювом касающийся уст Адама (представлена только голова) в левой ладони Вседержителя. Под десницей располагается сцена распятия Сына Божьего, с двух сторон ограниченная образами Богоматери и евангелиста Иоанна (Ованнеса). Неужели армянский парламентарий ассоциирует себя с последним?

Причем, сюжет сам по себе даже трогательный: представлена сцена передачи «эстафеты пива» из рук основателя производства – александропольца Амазаспа Цахикянца в руки гюмрийца Самвела Баласаняна.

Однако абстрагируемся вновь, ибо данный конкретный пример являет собой «рельефный индикатор» мироощущения подавляющего (в том числе невежеством) большинства представителей армянского политического и олигархического истеблишмента. Проблема, увы, не в самом депутате: синдром Хеопса и Траяна доминирует сегодня в сознании очень многих составляющих убогую богему, хотя, в отличие от первых, они пока еще не являются хозяевами Египта или Рима; в частности, «барельефный» Самвел Баласанян – хозяин пивного завода в Гюмри.

Знакомство с подобными «памятниками» заставляет усомниться в том, что данные персоналии (а их действительно немало) являются преемниками выработанного национальной историей архетипа армянского труженика и мыслителя.

Или, что пострашнее: как-то не верится, что одними из первых в христианском мире именно армяне и именно на территории Армении стали вслух размышлять о шарообразности Земли (Анания Ширакаци) и вступать в диалог со Всевышним (Григор Нарекаци). Не верится, что намного раньше великого Мазаччо армянские миниатюристы писали обнаженные тела и фантастические картины придуманного мира.

Виднейший австрийский искусствовед Йозеф Стржиговский как-то писал: «Греческий гений, воплощенный в соборе Святой Софии, и итальянский гений – в соборе Святого Петра, только воссоздали в большей полноте то, чему армяне дали начало». Возможно ли такое?

В середине прошлого века Лидия Дурново писала о художнике Киликийской школы Торосе Рослине: «Именно он, этот современник Данте, предшественник Джотто в Италии и Панселина в Византии, сделал первые шаги предренессанса. Его прогрессивность шла в том направлении, которое впоследствии стало на прочную основу и широко развернулось в Италии как раннее Возрождение».

Комментировать столь лестные отзывы об армянской культуре уже давно как-то неудобно, ибо их комментаторами нынче выступают «барельефы нового времени».

***

На протяжении долгих столетий одной из характерных черт армянского народа было чрезвычайно бережное отношение к памятникам национальной культуры. Истории известны примеры, когда армянский крестьянин ценой собственной жизни спасал кресты, тяжеленные двери и базальтовые плиты – детали и фрагменты произведений зодчества. В недрах именно такого отношения к национальному наследию и вычерчивались контуры экспозиций будущих музеев.

Армянская тревога относительно состояния памятников, находящихся за пределами республики, также традиционна. Еще с советских времен акцентировалось внимание на удручающем положении многочисленных образцов национальной культуры в Турции и в Советском Азербайджане. С некоторых пор вопрос планомерного уничтожения армянских культурных слоев рассматривается уже на государственном уровне, причем сколь часто, столь и обоснованно: каждый, кто знаком с этой проблемой, не может не бить в набат.

Увы, с учетом текущих реалий, смеем, тем не менее, утверждать, что сегодня мы бьем лишь в одни колокола. Ибо процесс ликвидации «своего прошлого» протекает в независимой Армении не менее интенсивно. Можно ли одновременно и бить тревогу по поводу уничтожения армянского кладбища в Джуге и ликвидировать у себя заповедник «Кумайри»?

Между тем, восприятие библейской страны как особой территории было перенято еще ссыльными декабристами в ходе русско-турецких и русско-персидских войн в начале XIXв. Совсем неожиданно они окрыли для себя землю, которая в силу накопленного исторического наследия достойна суверенного и более достойного существования. В сознании многих офицеров произошла метаморфоза понятий: изначально колониальная война трансформировалась в некую акцию, претендующую на справедливость.

Вспоминается декабрист Лачинов:

«Вы народы дикие, никогда еще не прославленные гражданственностью, образованием своим, вы можете быть уверены, что придет и ваша череда – блистать на театре мира. Но ты, некогда знаменитая Армения, ты, оставившая нам столько памятников могущества, богатств и искусств своих, доселе изумляющих нас, – что предстоит тебе- Явишься ли ты снова на поприще славы, или грустным сынам твоим определено вечно унылое существование? Важные события должны открыться в нашем столетии, ему, кажется, следует решить вопрос: могут ли возрождаться царства, отжившие свой век?»

Подобные письма русских офицеров писались в бастионах, расположенных на абсолютной высоте 1500-1550м. Издревле здесь существовало поселение Кумайри, название которого некоторые исследователи связывают с этнонимом киммерийцев –  племен, вторгавшихся на территорию Армянского нагорья в VIIIв. до н.э¹. Так это или нет – сказать сложно, однако очевидно другое: столь высокое расположение местности действительно способствовало частым войнам за обладание этой территорией именно как важнейшей военно-стратегической высотой.

Данное обстоятельство и «локализовало» Кумайри в уже традиционном для себя приграничье – обстоятельство, которое, между прочим, дало основание занявшим местность туркам «проецировать» название поселения на тюркскую политическую и этимологическую почву: тюркское Гумры и есть таможня. Именно в таком своем «приграничном» качестве эта местность и встретила в 1829г. направляющегося в Арзрум великого Александра Пушкина:

«Наконец я достигнул Гюмров около полуночи. Казак привез меня прямо к посту. Мы остановились у палатки, куда спешил я войти. Тут нашел я двенадцать казаков, спящих один возле другого. Мне дали место; я повалился на бурку, не чувствуя сам себя от усталости. В этот день проехал я 75 верст. Казаки разбудили меня на заре. Первою моей мыслю было: не лежу ли я в лихорадке. Но почувствовал, что слава богу бодр, здоров; не было следа не только болезни, но и усталости. Я вышел из палатки на свежий утренний воздух. Солнце всходило. На ясном небе белела снеговая двуглавая гора. «Что за гора?» –  спросил я, потягиваясь, и услышал в ответ: «Это Арарат». Как сильно действие звуков! Жадно глядел я на библейскую гору, видел ковчег, причаливший к ее вершине с надеждой обновления и жизни, – и врана и голубицу излетающих, символы казни и примирения…

Лошадь моя была готова. Я поехал с проводником. Утро было прекрасное. Солнце сияло. Мы ехали по широкому лугу, по густой зеленой траве, орошенной росою и каплями вчерашнего дождя. Перед нами блистала речка, через которую должны были мы переправиться. «Вот и Арпачай», – сказал мне казак. Арпачай! Наша граница! Это стоило Арарата. Я поскакал к речке с чувством неизъяснимым. Никогда я еще не видел чужой земли…»

            Поэт ошибался лишь в одном: с высот Казачьего поста двуглавый Арарат никак не просматривается. Ковчег он видел на Арагаце. Впрочем, это уже не важно…

Важнее то, что нынешнее название города отражает метаморфозу сознания на лад тюркской таможни. Пройдет всего восемь лет, и новое наименование заявит о себе характерной пушечной пальбой. Аккурат в год смерти Александра Сергеевича…

В топонимике существует такое понятие, как урбоним: действительно, логика названий городских населенных пунктов весьма часто характеризуется политической мотивацией, о чем, кстати, были осведомлены не только турки. Это особое звено внешнеполитической (и не только) цепи того или иного государства, призванное констатировать новый расклад вещей и сил.

Именно в этот контекст и вписывается факт переименования в первой половине XIXв. бывшей турецкой таможни в Александропольскую крепость. О значимости этого события (в ракурсе интересов Российской империи) свидетельствуют два не самых ординарных обстоятельства:

а) новую крепость лично посетит в 1837г. император Всероссийский Николай I;

б) новая крепость будет названа в честь супруги Николая I, императрицы Александры Федоровны².

Старый Александрополь отражает панораму войн XIX века, так много здесь свидетельств о них – военные казармы, Казачий пост, Слободка…

***

В Александрополе были известны более 100 ремесел. Развитыми ремеслами в области металлообработки были ювелирное, кузнечное, медное, жестяное и литейное дело. Именно в первой половине XIX столетия и стали просматриваться «законодательные штрихи» новых городских поселений; таковым считался населенный пункт, большая часть трудоспособных жителей которого была занята в сфере ремесленного производства. 

Среди всех ремесел первое место занимали строительные – каменщики, кладчики, плотники. Первостепенное значение строительных профессий в Александрополе было обусловлено наличием как богатых запасов строительных материалов и широким размахом градостроительства, так и искусных мастеров – носителей национальных зодческих традиций. Причем, если церкви строились в известном стиле, то общественные здания и жилые дома сочетали в себе уже новые веяния – европейские и русские. В настоящее время этот мощный цивилизационный слой уничтожается громоздкими «аквариумами» в стиле «Барокко» и «Зигзаг»…

А ведь Александрополь был городом – в бывшей таможне практически не осталось ростовщиков³…

На рубеже XIX-XXвв. в связи с сооружением железнодорожных линий Тифлис–Александрополь–Карс и Александраполь–Эривань–Джульфа, город стал одним из важных железнодорожных узлов. Тогда его население составляло уже 32 000 жителей. Где сегодня потомки этих горожан?

Одного из них я случайно встретил напротив бывшей гостиницы «Франция». От великолепного здания остался лишь фасад – стократно запечатленный камерой приезжих туристов. Он находился в удручающем расположении духа: в развалах некогда великолепных строений искал и не находил способов спасения культурных слоев и культурного сознания. «Мы бьем лишь в одни колокола», – заметит он грустно.

Право же, новых колоколен в Армении уже немало. В подверженном вопиющей трансформации обществе едва ли не каждый «герой нашего времени» стремится построить «собственную церковь» или, если на манер декабриста Евдокима Лачинова, – «памятники могущества, богатств и искусств своих». Причем интенсивность закладки новых сооружений есть величина, прямо пропорциональная степени исчезновения более ранних памятников культуры.

***

В сознании среднестатистического отечественного чиновника само понятие «национальная ценность», в первую очередь, ассоциируется с четырех-пятизвездочными отелями и предстающими в неоновом свете игорными домами. Выстроенный в ложно-великолепном стиле Его Ничтожество Особняк воспринимается как выдающийся памятник национальной архитектуры, достойный, без сомнения, особого внимания и особой охраны. Охраны, день и ночь осуществляющейся под зорким и всевидящим оком армии тупорылых вышибал и пары сменных швейцаров. Сегодня государством охраняется именно Особняк.

В свое время союзное руководство приняло специальное постановление об учреждении в Ленинакане архитектурного музея-заповедника «Кумайри». Злые языки (коих было предостаточно и тогда) шептали, что подобное решение было обусловлено не особым отношением кремлевского руководства к Армении и к памятникам национального зодчества, а наличием на территории города мощнейшего «русского слоя», в том числе – размещенного в казармах кабардинского и черкесского гарнизонов «пушкинского».

Столь маразматическое отношение к этому важнейшему событию отражало мироощущение «завтрашних хозяев республики» – убогих персон, каждая из которых ввиду ущербности собственной натуры претендовала на статус «патриота». Именно они и убили этот музей в период уже независимой Армении.

Аллегория и впрямь незамысловатая: Косыгин, премьер-министр «тоталитарной империи», уделяет время историческому культурному наследию армян и принимает меры для его сбережения для потомков, а «патриоты» суверенной Республики Армения планомерно уничтожают его…

Между тем, стартовые позиции музея-заповедника были поистине прекрасными. Постановление предполагало сохранение старого культурного облика Александрополя и воспрещало осуществление на обозначенной территории новых строительных работ. Схожее решение было принято в отношении известнейшего комплекса Кижи. Сегодня карельское чудо архитектуры по праву считается туристической Меккой. На официальном сайте музея десятки зазывающих рубрик – «Музейные коллекции», «Археология», «Архитектура», «Природа кижских шхер», «Фотогалерея», «Виртуальное путешествие»…

Реальное же путешествие по заповеднику «Кумайри» – это констатация победы мироощущения тюркского ростовщика с аппетитом урбанизированной саранчи. Кто ответствен за это? Не убогие ли персоны, каждая из которых ввиду ущербности собственной натуры претендовала на статус «патриота», чтобы в самом скором времени занять важнейшие рычаги республиканской и муниципальной власти?

Иные придерживаются другой точки зрения – Землетрясение! С некоторых пор в Армении сложилась порочная традиция, пронизывающая сознание практически всех ступеней общественной лестницы: собственные грехи «аргументировать» чем угодно, но только не своим поведением: уязвимым геополитическим положением, блокадой, войной, землетрясением…

Впрочем, Спитакское землетрясение разрушило не Кумайри?Александрополь, а социалистический Ленинакан, причем эпохи именно «Карена-строителя» – советского функционера застойной эры, с длинноухим упрямством возведенного в мифологический образ. В городе, между прочим, погибло 11.700 человек, причем 90% из них осталось под руинами не царских, сталинских или даже хрущевских застроек, а зданий, появившихся как раз после 1974г. (статистика – вещь не менее упрямая). В назидание примкнувшему  к Тер-Петросяну демирчяновскому электорату: господа! Не забывайте прошлое своих горе-идолов, ибо История обязательно вам об этом напомнит, что всегда намного болезненнее, чем напоминание и назидание с нашей стороны!

***

Сейсмические толчки в этом районе действительно часты. Только в прошлом столетии город трясло несколько раз. Трясло сильно. Но им каждый раз противопоставлялся созидательный дух населения города. В известной хронологической последовательности восставали из руин Кумайри, Александрополь, Ленинакан⁴…

Восставали, чтобы потом – в условиях независимой Армении, от них не осталось бы и следа. Впрочем, благо хоть следы еще остались, однако им нечего противопоставить всепоглощающему аппетиту урбанизированной саранчи. Это воистину стихийное бедствие: двенадцать баллов по шкале мэров.

Как это ни парадоксально, но первый президент республики, ввиду, вероятно, особой своей занятости, только в 1996г. соизволил посетить бедствующий центр Ширака. То обстоятельство, что Левон Тер-Петросян счел необходимым побывать в разрушенном городе исключительно в рамках предвыборной президентской кампании, конечно же, не умещается ни в какие рамки. Это лишь добавляет цинизма в и без того столь запоздалое мероприятие. «Зона бедствия» – понятие не только политическое. И даже не только экономическое. В равной степени это и психологическое понятие.

Злому року было угодно, чтобы катастрофа произошла именно в 1988г. Этим, вероятно, и объясняется не вполне адекватное восприятие его реальных последствий. В данном аспекте мы, естественно, не имеем в виду человеческие жертвы. Но, вместе с тем, в контексте разрушенных производственных инфраструктур, думается, что именно 1988 год – не самый «удобный» отрезок для определения реальных масштабов экономического ущерба. Едва ли следует оспаривать мысль о том, что 7 декабря развалилось то, что, опять-таки волею истории, должно было развалиться с распадом СССР.

В полном соответствии с с распадом СССР развалилась единая экономическая, правовая и денежно-сберегательная система. Производства не работали по всей Армении, и вряд ли стоит полагать, что в условиях экономического паралича ленинаканские заводы и фабрики в случае даже своей сохранности могли бы производить продукцию. В этом, собственно, и заключается вектор психологической составляющей восприятия понятия «Зона бедствия».

Хронологическая накладка природно-стихийного (с одной стороны) и политико-экономического (с другой) катаклизмов сегодня определяет соответствующие ощущения горожан и ориентирует их на особый курс восприятия действительности. Именно поэтому город требует к себе концептуального подхода.

Сегодня в Гюмри, пережившем землетрясение 1988г., распад СССР и тер-петросяно-багратяновский либеральный эксперимент, наблюдается то, что сложно обнаружить в других регионах Армении. Речь идет о настоящем цивилизационном бедствии – производном от экономического, социально-политического, но, самое главное, – духовно-нравственного. Дело в том (приходится сожалеть, что об этом не говорится), что именно с момента переименования Гумрука в Александрополь и начался процесс трансформации этого населенного пункта в истинный город. Царским указом он развивался согласно стандартам, определенным для Ростова, Санкт-Петербурга и прочих городов империи (как и Карс и Шуши). Сформировался новый, довольно интересный тип армянина в Восточной Армении, можно сказать, «европоцентристский», – александрополец, вобравший в себя лучшие черты русской, кавказской и, естественно, армянской культур. После советизации республики переименованный в Ленинакан город не лишился своих достоинств и продолжал выделяться среди других регионов.

Очередное переименование города, на этот раз в турецкое Гюмри (вероятно, не случайное именно в период президентства Тер-Петросяна), совместно с объективно назревшим многоплановым кризисом, стало стимулом того, что мы назвали кризисом цивилизационным. Произошло самое страшное – реанимация жалкого и униженного типа гюмрийца эпохи именно турецкого владычества; типа не достойного Горожанина и Гражданина – хозяина своей судьбы, города и страны.

***

Образованные горожане, которых (как, впрочем, и в Ереване) осталось крайне мало, сегодня признают, что разница между ленинаканцем образца 70-80-х прошлого столетия и сегодняшним гюмрийцем – громадная. Урбоним, равно как и частые топонимистические упражнения – это не панацея, однако видимо, давно назрела необходимость очередного переименования горда. Причем ошибиться, как это имело место 18 лет назад, уже нельзя: и если из всех четырех вариантов (Кумайри, Гюмри, Александрополь, Ленинакан) Тер-Петросяном по традиции был выбран самый худший и самый неприемлемый (Александрополь и Ленинакан были изначально отвергнуты как символы «чуждого» русско-советского прошлого: можно подумать, турецкий Гюмри, равно как и все турецкое, генетически особенно близки армянам!), то сегодня мы должны прислушаться хотя бы к здравому смыслу и пожеланиям горожан. Учитывая то обстоятельство, что этот населенный пункт стал городом именно под названием «Александрополь», а новый европоцентристский тип армян в Восточной Армении зародился именно здесь, было бы логичным полагать, что данное название безальтернативно. Тем более, что фантазии не хватит предположить, что тот же Вардан Гукасян может быть избран мэром александропольцев, тогда как для современного типа гюмрийца он вряд ли имеет себе альтернативы.

Во время моей недавней поездки в Гюмри директор Фонда развития Гюмри Артуш Мкртчян с удовлетворением представил факт передачи Сержу Саркисяну коллективного письма от имени интеллигенции с просьбой рассмотреть вопрос о переименовании города. Мкртчян был в восторге от отношения нового президента, выражающегося в следующем: «Если хотите – переименовывайте, я не против».

Едва ли мы можем испытывать такой же восторг от подобного отношения главы государства к столь фундаментальным вопросам, ибо очевидно, что либерализму здесь не место! Это (как и вопросы государственной символики) требует проявления жесткой политической воли, а всякие ссылки на «пожелания народа» просто неуместны. Вопрос названия второго города государства – это отнюдь не вопрос жителей отдельно взятого населенного пункта, а всей страны и, естественно, ее политического руководства. Необходимо проявить политическую волю и в этом же году, одновременно с выборами местного самоуправления, провести плебисцит – на предмет переименования города, то есть закрепить в действительности то, чего домогается здравый смысл на протяжении последних 18 лет...

Город действительно требует к себе более масштабного и продуманного подхода. Это предполагает статус не только особой экономической зоны, но и культурной. Жизненно важно реконструировать и сохранить облик Кумайри-Александрополя-Ленинакана, ибо то, что называется сегодня «Таможней», помимо всего прочего формирует и мировоззрение ростовщика.

   ***

   В этой связи необходимо обратить внимание на один аспект, который мы условно назовем «армянским типом воспроизводства». Его особенность – крайне высокая степень выживаемости именно созидательного элемента, контрастирующая с уровнем демографических показателей нации. На определенном этапе исторического развития канули в Лету великие народы – творцы выдающихся цивилизаций, утратившие способность к творческому воспроизводству: шумеры, вавилоняне, хетты… покинули арену мира вследствие именно культурной ассимиляции. Предрасположенность созидательного этноса к постепенной потере собственной идентичности и является определяющей базой для его дальнейшего растворения в иной среде.

Армянский народ, в силу наличия конкретных факторов (природу коих, кстати, еще необходимо исследовать), продемонстрировал способность противостоять «вызовам тысячелетий» и сохранить национальный облик. Он объективно оказался гибче исчезнувших этносов, и залогом тому – феномен именно творческого воспроизводства как важнейшего элемента непрерывного (на фоне постоянно меняющихся исторических условий) культурно-технологического цикла⁵.

Другой особенностью является изначальная ориентация исключительно на государственную форму организации национальной жизни. В силу разных обстоятельств нация десяток раз теряла политический суверенитет, однако каждый раз находила необходимые ресурсы и способность восстанавливать независимый уклад жизни⁶. Именно таким образом в течение столетий и было выработано армянское государственное сознание, которое слилось и отождествилось с национальным, определив тем самым Формулу уникального армянского выживания – национальный иммунитет.

         Ценность Формулы в том, что она ставит диагноз состояния общества на текущий день, составляет рецепт и определяет противопоказания – рамки дозволенного; в частности, главная база этнокультурной преемственности традиционно основывается на доминанте в общественном сознании именно национальных ценностей (сформированных в течение тысячелетий) над личными (сформированными в течение десятилетий). Однако, каким образом вписывается в контекст этой Формулы барельеф Баласаняна? И не только он один…

Фиксация Формулы имеет великое прикладное значение: жизненно важно определить степень соответствия современного уклада армянской жизни и проповедуемых ценностей традиционным национальным приоритетам, обеспечившим столь высокий уровень иммунитета нации. Помимо прочего, Формула исторически неуязвима и жизнеспособна практически при всех политических формациях. Опыт подсказывает, что любая форма государственного управления, в том числе имперская, всегда может быть адаптирована к национальному мироощущению, и наоборот: игнорирование Формулы (иными словами – исторической логики национального развития) обессмысливает политическую независимость и является предвестником ее потери – сбившийся с логики развития национальных приоритетов народ склонен к неадекватному восприятию самого понятия «государственность». Многие цивилизации Древнего мира и Средневековья канули в Лету именно по причине общественного отхода с логического пути собственного развития.

Не в такой ли ситуации находится сегодня новая армянская государственность?

В данном аспекте, отношение к наследию отдельно взятого Кумайри-Александраполя-Ленинакана являет собой индикатор официального отношения к «ретроспективе», равно как и перспективам национальной истории. Именно в этом городе, как, видимо, ни в каком другом армянском, выступают и множатся метастазы злокачественного общественно-политического мышления. Контраст действительно достигает здесь вопиющих масштабов, ибо нет в современной Армении иного места, где на фоне градостроительного беспредела сохранились (в таком количестве и в таком «качестве») великолепные образцы старой городской и крепостной застройки редких образцов армянской культуры.

1. Греческий историк Ксенофонт в самом конце Vв. до н.э. упоминает в «Анабасисе» Гюмниас – «большой, богатый и многолюдный» город. Исследователи пришли к мнению, что это транскрипция древнего названия города – Кумайри. В последующие века период расцвета сменился временем упадка, во времена арабских завоеваний VII века армянский историк Гевонд упоминает о нём уже как о селении Кумайри.

 2. В 1834г., по повелению императора Николая I, была начата разработка проекта крепости Гумры, которая уже в 1837г. была переименована в Александрополь. В 1840г. она официально была провозглашена городом, ставшим в 1850г. центром Александропольского уезда Эриваньской губернии.

В 1840г. в Александраполе повелено было иметь крепостной арт. штат 2-го класса и одну гарнизон. арт. роту, для чего в город была переведена из Бендер гарниз. арт. рота, № 2, 9-й гарниз. арт. бриг. Дунайского арт. округа, с присвоением ей № 10 и с перечислением ее в 13-ю гарниз. арт. бригаду и в Грузинский арт. округ.

В 1858г. гарниз. арт. роте Александрополя было присвоено наименование Кавказ. гарн. арт. роты № 20, а креп. штат был переведен в 1-й класс.

В 1859г. 23 июня креп. штат наименован креп. штабом, а рота – Кавказ. креп. арт. ротой № 20.

В 1861г. переведена была в Александраполь из Хасав-Юрта Кавказская креп. арт. рота № 9.

В 1865г. креп. штаб назван управлением кр. артиллерии.

В 1866г. рота № 9 наименована 1-й креп. ротой А. кр. арт-ии, а рота № 20 - 2-й кр. р. той же арт-ии.

В 1877г. был сформирован 3-й батальон.

В войну 1877-78 гг. 1-й и 2-й б-ны были включены в состав Кавказского осадного парка, приняли участие в военных действиях и удостоились знаков отличия на головные уборы с надписями:

1-я р. – «за осаду Карса»;

2-я р. – «за взятие Ардагана и осаду кр. Карса в 1877 году»;

3-я и 4-я роты также «за осаду Карса»;

5-я и 6-я роты – «за отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 гг.»;

7-я р. – «за осаду Карса»;

 8-я р. – «за отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 гг.».

3.  Из энциклопедии Ф.А.Брокгауза (Лейпциг) и И.А.Эфрона (С.-Петербург), изданной в 1890- 1907 гг. в 86 томах:

«Александрополь

(или Александраполь, некогда Гулери) — русский город и крепость в Эриванской губернии в Закавказье, расположенный на реке Арпача, которая несколько южнее вливается в Арас и на большой дороге из Эривани — в находящийся в 45 верстах Карс. А. — обширное военное помещение для 10000 человек, имеет пять церквей, шесть караван-сараев, шелковый промысел и 22670 жит. (1885). 18 июня 1807г. русским генералом Гудовичем разбиты в Арпачае турки под начальством Юсуфа-паши. Из А. в июне 1823г. Паскевич открыл поход против турок. 30 октября 1853г. эти последние разбиты при А. русским генералом Барятинским. В 1877г. главные русские силы двинулись из А. против Карса и Эрзерума. Александропольский уезд Эриванской губернии занимает 3759,8 кв. км (3303,7 кв. верст), имеет только один город (уездный), а в уезде население 111909 человек (на кв. вер. 39,8).

Александрополь (дополнение к статье)

— уездный город Эриванской губернии, в 207 вер. по железной дороге от Тифлиса и 145 вер. от Эривани, на высоком плато. Климат суровый и сухой. Жителей 32 тыс. Бывшее здесь прежде турецкое укрепление называлось Гумры или Гюмри. В 1804г. Гумры были заняты кн. Цициановым. После заключения Адрианопольского мира здесь поселилось много армян, переселившихся из Турции. В 1837г. местечко Гумры переименовано в город А. В 45 вер. к югу от А. развалины армянского г. Ани.

Александропольский уезд — занимает северо-западную часть Эриванской губернии; граничит с Карсской областью и Тифлисской губ. 3759,8 кв. км (3303,7 кв. вер.). Жителей 168435 (82443 мжч. и 74992 жнщ.). Западная и юго-западная части уезда — высокое (около 4½—6 тыс. фт. над уровнем моря), безводное и безлесное волнистое плато, известное под названием Шурагеля; северо-восточная часть изрезана горами и долинами, с несколько более мягким климатом и лесами. В юго-восточной части А. уезда огромное пространство занимает своими контрфорсами и отрогами Алагез, доходящими до 13450 фт. над уровнем моря. Население, состоящее из армян (91%), азербайджанских татар (3,6%), курдов (3,3%), русских (около 1 %) и греков, занимается хлебопашеством и скотоводством. Сеют главным образом пшеницу и ячмень. Промышленность развита почти исключительно в виде кустарной, сосредоточивающейся преимущественно на обработке шерсти (ковры и др.) полукочевым курдским и отчасти армянским населением».

4.  Большая Советская Энциклопедия, © 2001 Большая Российская энциклопедия:

«Историческая справка. Ленинакан (Гюмри) – (до 1924 – Александрополь), город в Республике Армения. Расположен на Ленинаканском плато на высоте свыше 1500 м, с С. и В. окружен горами. Узел ж.-д. линий и шоссейных дорог. 171 тыс. жителей (1972; 42 тыс. жителей в 1926, 68 тыс. в 1939, 108 тыс. жителей в 1959).

Л. – один из древнейших населённых пунктов Армении. На территории существовало поселение уже в 5 в. до н. э. В урартских летописях 8 в. до н. э. неоднократно упоминаются походы в район Л. (страну Эриахи, армянский - Ширак). В средние века Л. был крупным поселением, назывался Кумайри (Гюмри), на месте которого в 1837 была заложена русская крепость. В конце 19 - начале 20 вв. – значительный пролетарский центр Армении; рабочие Л. активно участвовали в Революции 1905-07. Советская власть установлена 10 мая 1920. Вскоре власть была захвачена дашнаками, опиравшимися на помощь англо-американских империалистов. В результате вооруженного восстания и поддержки частей 11-й Красной Армии Советская власть в городе 29 ноября 1920 была восстановлена. За время довоенных пятилеток город стал крупным промышленным центром (построены крупнейший в Закавказье текстильный комбинат и др. предприятия).

Современный Л. – главный центр текстильно-трикотажной промышленности республики (кроме текстильного комбината, имеются прядильная, чулочная, трикотажная фабрики). Большое развитие получило машиностроение (электротехническая промышленность, станкостроение и приборостроение); заводы микроэлектродвигателей, шлифовальных станков, кузнечнопрессового оборудования, «Строммашина”, бытовых холодильников. Развита пищевая промышленность (мясокомбинат, кондитерская фабрика, молочный, пивоваренный заводы). Работают обувные, швейная, мебельная фабрики, предприятия ж.-д. транспорта, стройматериалов. В Л. – педагогический институт, филиал Ереванского политехнического института; техникумы: станкоинструментальный, лёгкой промышленности, строительный, железнодорожного транспорта, совхоз-техникум, медицинское, педагогическое и музыкальное училища. Театры: драматический и кукольный. Краеведческий музей.

Памятники архитектуры: церковь 6 в. (руины), купольная базилика Аствацацин (17 в.) - обе из туфа. В середине 19 в. город получил регулярную планировку. В советское время по планам 1925 (архитектор А.Таманян) и 1936-39 (архитектор М.Мазманян и др.) в центральной части создана система площадей, связанных широкими проспектами. По плану 1960 (архитектор Г.Исабекян и др.) формируется радиально-кольцевая система планировки с новыми площадями, улицами, скверами, парками, продолжается реконструкция центра (улица Арагаци). Памятник В.И. Ленину (бронза, гранит, 1954, скульптор С.Д.Меркуров, архитектор М.Григорян).

 5. Демографические показатели нации развивались в режиме иного цикла; достаточно отметить, что в течение только последних десяти веков – период, за который успело взрасти большинство современных государствообразующих народов! – естественный прирост армянского населения составил величину, близкую к нулю. Одинаковое в разрезе тысячелетия соотношение между количеством рождений и смертей формирует понятие «армянского баланса»: численность нации через каждые полвека искусственно (войны, резня, погромы…) возвращается в исходное положение (так называемый «Сизифов тип воспроизводства»); в настоящее время количество проживающих в мире армян сопоставимо с демографическим показателем XI столетия. Формула армянского выживания заключается в опережающих темпах именно творческого (культурно-технологического), а не демографического воспроизводства.

 6. В условиях, когда восстановление независимого государства на исторической Родине было объективно невозможно, армянство возрождало его на прилегающих к нагорью и традиционно обживаемых территориях (существование в XI-XIVвв. Киликийского армянского государства – весьма любопытный случай в международной политической практике). Более того, на долгом протяжении политически зависимого существования нация в лице христианской церкви осуществляла государственные функции: основывала школы и университеты, лечебницы и музеи, покровительствовала всем формам национального самовыражения – литературе, изобразительному и музыкальному искусству, архитектуре, возглавляла освободительную борьбу, собирала ополчение.

Арис Казинян, главный редактор журнала «Национальная идея»

http://journal.nationalidea.am/articles.php?id=33