ТУРЕЦКО-АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ТАНДЕМ – ЕДИНАЯ ДОГОВАРИВАЮЩАЯСЯ СТОРОНА
16 марта 1921г. в Москве был подписан Договор о дружбе и братстве между Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой и Турцией, обозначивший географические контуры и исторические принципы развития Закавказского региона. Он определил ближайшие перспективы, обещавшие расширение территорий Советского Азербайджана и трудовой Анатолийской Турции и сужение площади "империалистической Армении": Нахиджеван фактически отходил к Азербайджану, за Анатолийской Турцией закрепились права на Карс и Сурмалу, хотя двумя месяцами раньше советское правительство аннулировало Александропольский договор. Московское соглашение очертило и контуры армяно-турецкой границы с передачей союзнической Турции священной для армян горы Арарат.
Нынешний переговорный процесс по урегулированию карабахской проблемы, помимо всего прочего, это еще и очередная демонстрация совместных усилий турецко-азербайджанского тандема по решению в свою пользу "территориального спора". Этот важнейший момент сегодня игнорируется внешнеполитическими кураторами переговорного процесса. На фоне печального юбилея решения "нахиджеванского вопроса" есть смысл указать на некоторые примеры совместных действий турецкого анатолийского и азербайджанского советского правительств.
16 ФЕВРАЛЯ, КАК РАЗ К НАЧАЛУ РУССКО-ТУРЕЦКИХ ПЕРЕГОВОРОВ, председатель Революционного комитета Азербайджана Нариман Нариманов направил Ленину письмо, содержание и акценты которого базировались на откровенном шантаже. По сути послание представляло собой наглый ультиматум.
"Дорогой Владимир Ильич, едет в Москву турецкая делегация с нашим представителем Бейбутом Шахтахтинским. Я довольно подробно говорил здесь с турецкой делегацией. Для меня нет никакого сомнения в том, что ангорцы искренно хотят связать свою судьбу с нами против Англии. Самый щепетильный для них вопрос – это армянский; в этом вопросе они проявили максимум энергии, чтобы его решить в свою пользу. Я заговорил было о Батуме, о Ахалцихе, но они сказали: "Армянский вопрос есть вопрос жизни и смерти. Если в этом вопросе мы уступим, масса не пойдет за нами. Между тем решение этого вопроса в нашу пользу делает нас сильными.
Я должен предупредить Вас: тов. Чичерин путает восточный вопрос, он слишком увлекается армянским вопросом и не учитывает всего, что может быть, если разрыв с ангорцами будет именно из-за армянского вопроса. Я категорически заявляю: при создавшемся положении на Кавказе (Дагестане и Грузии), если хотим Азербайджан удержать за собой, мы должны с ангорцами заключить крепкий союз во что бы то ни стало. Я подчеркиваю: этот союз даст нам весь мусульманский Восток, и то общее недовольство, которое создано нами же нашей неумелой восточной политикой, будет ликвидировано и тем вырвем у Англии из рук орудие провокации".
Процитированное письмо – озвученное азербайджанским коммунистом кемалистское послание, призванное "предупредить" большевиков о том, что всегда существует перспектива открытия пантюркистского или панисламистского фронта, перспектива сворачивания дружбы между русскими трудящимися и анатолийскими турками, в то же время всегда есть поле для маневров в сторону даже столь ненавистной Антанты, и во избежание всех подобных реальных перспектив нужно договориться по отдельно взятому "армянскому вопросу".
ОТКРОВЕННЫЙ ШАНТАЖ ФИГУРИРУЕТ И В ДОКЛАДЕ САМОГО ШАХТАХТИНСКОГО: "В
переговорах с Турцией камнем преткновения может служить армянский
вопрос. В армянском вопросе турки проявляют максимум неуступчивости,
мотивируя это тем, что они очутятся в положении Константинопольского
правительства, сделав уступку в этом вопросе. Чтобы заключить крепкий
союз с турками, мы не должны делать армянский вопрос объектом наших
переговоров. Для окончательного решения армянского вопроса можно найти
другой, более подходящий момент".
Этот доклад являл собой подробное изложение позиций кемалистов и представителя интересов ангорского правительства Кязима Карабекира. Следует отметить, что в самом начале 20-х годов официальная Турция (то есть Османская империя со столицей в Константинополе) воспринималась Кемалем столь же враждебно, как и "империалистические западные державы", считалась кемалистами и большевиками "марионеткой Антанты". Великое национальное собрание Турции заседало в Ангоре (Анкаре), и кемалисты контролировали территорию Центральной (отчасти) и Восточной Анатолии, а также Западной Армении. В докладе представителя Азербайджана особо отмечалась необходимость работы именно с кемалистами.
В обращении Шахтахтинского уже прорабатывается тезис о целесообразности передачи Нахиджеванского края Азербайджану. Важно подчеркнуть, что представители этой республики в своих частых тогда обращениях в Москву не скрывали, что являются также выразителями интересов кемалистов, постоянно напоминали о том, что "вопрос обсуждался с ангорцами".
Чтобы выудить у большевиков гарантированный отказ от первоначального намерения передать армянам Нахиджеван, азербайджанские представители постоянно напоминали о том, что советская власть в Эривани свергнута, а на юге страны все еще сильна Антанта. В конце доклада Шахтахтинский вновь напоминает большевикам о перспективе открытия мусульманского фронта против России: "Если соглашение в Москве не состоится, то… в таком случае Анатолийское Национальное собрание тотчас же обратится к мусульманскому Востоку с заявлением о том, что революционная Турция ни в какой связи и союзе с Россией не находится и свою борьбу ведет и будет вести без всякой помощи и поддержки Советской России". Показательно, что уже через несколько месяцев Шахтахтинский и станет председателем Нахиджеванского революционного комитета, председателем Совета народных комиссаров Нахиджеванской Республики.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, К НАЧАЛУ РУССКО-ТУРЕЦКИХ ПЕРЕГОВОРОВ КЕМАЛИСТАМИ И АЗЕРБАЙДЖАНСКИМИ КОММУНИСТАМИ уже была сформирована соответствующая атмосфера переговорного процесса. Вопреки широко распространенному у нас мнению, не надо думать, что большевистское руководство Советской России изначально настраивалось на передачу армянских земель ангорцам. Этого не было; и даже более того, еще за два месяца до заключения Московского договора оно вынудило азербайджанских большевиков официально признать армянские права на Нахиджеван, Зангезур и Нагорный Карабах. Вопрос именно в том, что кемалистам и азербайджанским коммунистам удалось совместными усилиями, в том числе посредством откровенного шантажа ("взорвать мусульманский Восток") изменить позицию Москвы. В настоящее время практически такая же ситуация на карабахском дипломатическом фронте, причем координаторы переговорного процесса не воспринимают Турцию и Азербайджан в качестве "единой стороны".
Часто говорится о том, что Московский договор обнаруживает сходство с подписанным позже пактом Молотова–Риббентропа, когда
две договаривающиеся стороны не только обсуждали судьбу третьих стран,
но и разрешали ее на основе принятия специальных положений. Но
здесь есть и существенное отличие: несмотря на то что с правовой точки
зрения этот договор и можно рассматривать как некое "предвосхищение"
советско-германского пакта, однако иначе обстоит дело в ракурсе
де-факто: в обозначенное время Турция и Азербайджан не только
действовали совместно, но и воспринимались большевиками в качестве
"единой стороны", хотя и являлись отдельными политическими субъектами.
Сегодня та же ситуация: каждый раз, когда Турция поднимает вопрос о
Нагорном Карабахе, армянские власти должны обязательно указать на
"нахиджеванский прецедент" и заявить, что, как и 90 лет назад, Турция и
Азербайджан – это единая договаривающаяся сторона.
