 Недавно по Арцахскому общественному телевидению передавали репортаж о
новобранцах. Молодых людей провожали в армию. Говорили сами ребята, их
родители, представители военкомата и мэрии, а также пастырь местной
церкви. Практически все говорили давно уже закостеневшими стереотипами, и
ощущение было такое, что все тексты были написаны одним инструктором.
Патриотизм, призывы отстаивать честь погибших братьев и сестер, и т.д., и
т.п. А из слов священника следовал вывод, что провожает он ребят не в
армию, а в рай неземной.
И не было Человека. Не было молодого человека с его чувствами,
надеждами и переживаниями, не было родителя с его абсолютной понятной
тревогой и озабоченностью. Репортаж был полон стереотипов, как столица
Степанакерт – плакатами и лозунгами. Это уже образ жизни. Образ
мышления.
Но больше всего меня поразила речь священника. Казалось, говорил не
Человек. И слово его адресовано не Человеку. Словно говорилось все для
красного словца. Невольно поймал себя на мысли, что данный частный
случай нагляднее всего характеризует отношения церкви и общества. В этих
отношениях нет Человека. Есть церемониал, который ставится выше всего.
Церковь давно уже не говорит с Человеком на Человеческом языке. Она
говорит книжным языком, пусть даже это Святая Книга (можно говорить о
Св. Библии, но на понятном Человеку языке, можно идти к Библии с
человеческими переживаниями и надеждами). В эти трудные времена Человеку
хочется, чтобы с ним говорили по-Человечески хотя бы в церкви, на
языке, понятном ему и адекватном его проблемам и боли. Отторгнутый
чиновниками, согбенный под кредитами и процентами, съежившийся от
проблем детей Человек приходит в церковь с надеждой умиротворить душу,
услышать от пастыря сердечные слова.
Но пастырь готовит его… к внеземной жизни. В подобных отношениях он
не имеет отношения к земной жизни, его призвание – готовить Человека к
жизни на небесах, он отворачивается от земных забот Человека. Да и к
небесной жизни он готовит не на земном – Человеческом – языке, а
штампами и клише. И Человек не знает, зачем он пришел в церковь. Пришел,
потому что все идут.
Но на деле неземным языком служители церкви говорят только в ходе
коммуникаций с обществом, оставаясь безучастными к земной тематике. А в
личной жизни они гораздо теснее соприкасаются к земной жизни, гораздо
более готовы к земной жизни и, судя по всему, совершенно не готовят себя
к жизни небесной. Бизнес, квоты, присущие человеку слабости, заботы и
проблемы, вполне земные методы их решения. И главное – вполне себе
земной язык для общения и терминология. Слушая появившиеся в сети записи
«духовных бесед» (причем, на самом высоком уровне), Человек приходит в
ужас, и действительно появляется желание покинуть этот грешный мир.
Армянские теологи давно нашли корни этого явления: Армянская
Апостольская церковь не имеет социального учения. Между тем, социальные
доктрины церкви играют важную роль в социальной жизни современных
обществ. Как отмечает один из теологов, христианство у нас существует
только в храмах (имеется в виду ритуал – как основная ныне сторона
деятельности церкви). Армянская Апостольская Церковь в большинстве своем
обращается к индивидам, не учитывая имеющиеся в обществе социальные
силы и механизмы, церковная элита, как правило, избегает социальной
тематики, сосредотачиваясь на спасении души. Между тем, как отмечают
теологи, если Армянская Апостольская Церковь претендует на истинное
пастырство в духовной жизни людей, она должна иметь определенную
социальную концепцию.
Об этом говорится и говорилось уже давно, а церковь упорно не
отзывалась . Но «глас вопиющего в пустыне» не может звучать вечно. И вот
появляется «благая» весть: «В Первопрестольном Св. Эчмиадзине
создано бюро по концептуальным вопросам, которое должно в стратегическом
смысле выработать социальную доктрину Армянской Апостольской церкви, а в
текущей деятельности вырабатывать позицию церкви по различным
общественным проблемам».
Такая реакция должна была прозвучать рано или поздно, поскольку в наш
век информации и укрепления экуменистических связей ААЦ просто не может
жить в изоляции. Скажем, Папа Римский Франциск очень часто выступает по
общественно значимым проблемам и далеким, казалось бы, от церковных
вопросам, проявляя сугубо гражданскую позицию, призывает к нетерпимости в
отношении общественных пороков. Его отторжение роскоши было воспринято
общественностью, поскольку всю свою жизнь он прожил аскетом. Он не
избегает самых сложных общественных и неоднозначных проблем, не боится
высказываться по поводу вполне земных проблем человека. Он может
говорить с Человеком на Человеческом языке.
По сути, это новый тренд в отношениях «христианская
церковь-общество», новые развития во всем мире, к которым мы не можем
оставаться безучастными.
Создание бюро по концептуальным вопросам в Первопрестольном
Эчмиадзине – вынужденный резонанс на эти развития. Лучшим способом,
безусловно, стала бы реакция на поднятые в собственной пастве, в своем
обществе проблемы, но главное все же – перемены. Другой вопрос,
насколько эта реакция искренна, иными словами, насколько искренни
намерения наших духовных пастырей выработать позицию церкви в отношении
различных общественных проблем. Желает ли церковь меняться? В конце
концов, можно принять сотни концепций и продолжать жить по-прежнему. Во
всяком случае, сегодняшний образ жизни духовных пастырей, их
высказывания нельзя назвать благовестом предстоящих перемен.
Но все будет зависеть от общества. Реформы в духовной сфере бессмысленно рассматривать вне контекста общих трансформаций.
В ААЦ сегодня происходят серьезные процессы. Они являются частью
происходящих в стране перемен. Одна из армянских газет так
«диагностировала» ситуацию: «Разрушение и демонтаж, или реформация?
Нашему народу необходимы эффективные и адекватные
общественно-государственные и духовные структуры».
Гегам БАГДАСАРЯН
Журналист
Степанакерт
http://theanalyticon.com
|
