Четверг, 28.03.2024, 19:05

 
   

Главная | |Регистрация |Вход

Меню сайта
Категории раздела
Обзор прессы [102]
Аналитика и Геополи́тика [52]
Армия [18]
Внешняя политика [7]
Наши баннеры


Коды баннеров
Друзья сайта


Архив записей
Статистика
Форма входа
Главная » 2011 » Март » 27 » Защита Карабчевского,
11:34
Защита Карабчевского,

Николай Карабчевскийили Виновен ли Киркор Гульгульян
15 марта 1921 года студент Согомон Тейлерян застрелил в Берлине одного из организаторов геноцида армян 1915 года — бывшего министра внутренних дел Турции Талаата. Берлинский суд оправдал его. Однако это был не первый процесс, в ходе которого армянин был оправдан за убийство турка. Первым это сделал блистательный русский адвокат Николай Карабчевский, защищавший Киркора Гульгульяна в 1899 году в Симферополе.


Родился он 30 ноября 1851 г. в Николаеве. Его отец, Платон Михайлович — дворянин, полковник, командир уланского полка, имел экзотическое происхождение. "Во время завоевания Новороссийского края, — говорится в рукописной биографии Карабчевского, — русским полком был забран турецкий мальчик, определенный затем в корпус и дослужившийся в военных чинах до полковника. Фамилия ему была дана от слова "кара” — "черный”. Этот турчонок, Михаил Карапчи, который принял с крещением фамилию "Карабчевский”, и стал в чине полковника крымским полицеймейстером — дед Николая Карабчевского. Экзотические корни вовсе не помешали Карабчевскому грудью встать на защиту Гульгульяна. "Обычное” криминальное дело он фактически обратил в политический процесс. Предлагаем читателям речь Николая Карабчевского, произнесенную на процессе Гульгульяна, — образец высокого профессионализма и подлинной гражданственности.

РЕЧЬ В ЗАЩИТУ КИРКОРА ГУЛЬГУЛЬЯНА 

Дело армянина Киркора Гульгульяна. Введение в дело: Турецкий подданный из армян, уроженец г. Байбурта, Киркор Манук-Абаджи Гульгульян, 27-ми лет, подлежал суду Симферопольского окружного суда с участием присяжных заседателей по обвинению в том, что в г. Симферополе, задумав из мести лишить жизни турецкого подданного турка Хассана, сына Батана, Милия-оглу, он с этой целью приобрел кинжал и в ночь на 29 апреля 1899 года, укрывшись за забором дома Топалова на Севастопольской улице г. Симферополя и выждав, когда Хассан Милий-оглу проходил мимо него, бросился на последнего и нанес ему кинжалом в левый бок смертельную рану, от каковой он, Хассан Милий-оглу, тотчас же и скончался, т.е. в преступлении, предусмотренном ч. 3 ст. 1453 Уложения о наказаниях. 22 сентября 1899 года дело это слушалось в Симферопольском окружном суде с участием присяжных заседателей.
 
Присяжный поверенный Карабчевский: Господа присяжные заседатели! Если бы мы захотели ограничить судебное исследование и самый кругозор наш в этом деле исключительно тем небогатым материалом, который заключается в рассказе подсудимого и двух-трех свидетелей байбуртской резни, мы очутились бы в странном положении. Где-то, не так далеко от нас, на территории Блистательной Порты, всего три с половиной года назад, не в кровавой глубине прошедших веков, среди мирных жителей городских кварталов, населенных армянами, невозбранно и безнаказанно носятся шайки вооруженных людей — турок. Они грабят и превращают живых людей в трупы. Никто не в состоянии дать себе надлежащего отчета в том, что происходит. В городе есть войско, есть стражи полицейские, но они сначала бездействуют, а затем смешиваются с разбойничьими шайками и "усмиряют” собственными ударами тех из армян, которые пытаются спастись. Целый день идет резня. Отдельные шайки вооруженных турок под предводительством наиболее видных по своему служебному или общественному положению лиц города Байбурта и его уезда перерывают до основания каждый армянский дом, извлекают из него все ценности, набивают ими себе карманы, предоставляя черни грабить остальное. Скрывшихся в домах армян безжалостно извлекают из их похоронок, выволакивают за ноги на улицы и тут же убивают на глазах обезумевших от ужаса женщин и детей.
Во главе одной из таких неистовствующих банд носится по городу Хассан Милий-оглу, убитый в Симферополе 29 апреля 1899 года ударом кинжала армянина Киркора Гульгульяна. Этот Хассан, по словам бежавших во время резни армян, "порезал” много армян, в том числе несколько семейств очень богатых людей, деньгами которых завладел. В числе других мирных армян он собственноручно зарезал Манука Гульгульяна, старика, отца подсудимого, и двух его братьев, Саркиза и Хагадура. Сам Киркор Гульгульян спасается каким-то чудом: он забивается под рундук, прикрытый рядном. До той резни Гульгульяновы жили все вместе, в собственном доме, занимались ремеслами и пользовались хорошим достатком. После резни остались: мать Киркора Гульгульяна, сурпуга с четырьмя дочерьми — двадцати, восемнадцати, четырнадцати и восьми лет; они стали нищими. Резня длилась целый день, до самых сумерек, причем убивали и женщин, если те пытались защищать мужей армян или сами искали спасения. Уцелевших от общей резни байбуртских армян власти "за беспорядки” тотчас же забрали в тюрьму, где их держали несколько месяцев. Когда наступил вечер и насытившиеся кровью и грабежом турки отхлынули от армянских кварталов, чтобы рассеяться по домам и кофейням и предаться своему обычному кайфу, пустынные улички и закоулки Байбурта огласились заглушаемыми до тех пор лишь страхом воплями и вздохами. То армянские женщины, накинув на головы черные хламиды в знак траура и печали, беззвучно выползали из своих разоренных лачуг на поиски дорогих трупов. Тут-то, по словам бежавшей впоследствии из Байбурта в Россию старухи Назеле Минасовой, женщины обменивались своими печальными вестями. Своей соседке, сурпуге Гульгульян, Минасова рассказала, что ее, Минасовой, родственных мужчин убила банда Измаила-Аза, и, в свою очередь, от нее услышала, что мужа ее, Гульгульян Манука, и сыновей Саркиза и Хагадура, зарезала банда Хассана Милия-оглу. Показание старухи Гульгульян, таким образом, вполне совпадает с тем, что видел и слышал в день резни сам укрывшийся от турок Киркор Гульгульян. Но, в самом деле, не сказка ли все это? Суд отказал мне в праве ссылаться на специальные исторические сочинения по вопросу об армянской резне в Турции в 1894 - 1896 годах в период султана Абдул-Гамида. Я вынужден подчиниться такому распоряжению суда, хотя, да простится мне, никак не могу взять в толк, каким образом именно этим путем может быть достигнуто "неизвращение судебной перспективы”.
Кровавое преступление Киркора Гульгульяна, неожиданное, быстрое, дерзкое, совершенное на улице, словно сиянием молнии среди абсолютной тьмы ярко освещает только маленькую, невзрачную одинокую фигурку какого-то неведомого нам человека. Но разве при том же мимолетном освещении мы не разглядели ничего больше? Разве мы не увидели, что эта человеческая фигурка стоит над пропастью, вырытой веками, пропастью, почти бездонной... Ужели это не должно привлечь нашего внимания? Ужели мы можем пройти мимо явления исторического характера, не пояснив себе даже его значения, не попытавшись далее понять его, как отдельное звено в общей цепи человеческих страданий, именуемой дипломатично и кратко историей: положение армян в Турции. Мы вместе с христианином армянином и турецким подданным Киркором Гульгульяном, обвиняемым в преднамеренном, из мести, убийстве мусульманина, природного турка из Малой Азии Хассана Милия-оглу, стоим на самом краю исторической пропасти и не можем не заглянуть в нее.
Председательствующий. Прошу вас не касаться событий, не бывших предметом судебного следствия.
Карабчевский. Я буду касаться лишь исторических событий, обязательно известных гимназисту седьмого класса. Получив университетское образование, я вправе считать эти исторические факты общеизвестными и не нуждающимися в судебной поверке.
Председательствующий. В числе присяжных есть лица, не получившие высшего образования.
Карабчевский. Тем более я считаю себя обязанным поделиться с ними этими сведениями...
Председательствующий. Продолжайте.
Карабчевский. Господа присяжные заседатели, вам, без сомнения, известно, что и в состав Оттоманской империи со времени вторжения турок в Европу вошли многие народности, исповедующие христианскую религию, ставшие по отношению к завоевателям-победителям побежденными. Таковы: греки, сербы, болгары, босняки и армяне par excelle ce (преимущественно — фр.), ибо Малая Азия с Арменией во власти турок уже шесть веков. Исторические карты Европы испещрены, как иероглифами, передвигавшимися чертами завоеваний. Нет почти ни одного европейского государства, которое не сложилось бы путем завоеваний. Но благодаря исторической культуре происходила нормальная ассимиляция завоеванных провинций. И побежденные, и победители (с осадком или без осадка политической горечи на сердцах) становились в конце концов гражданами одного государства. Таков нормальный ход истории. Но Турция — иное дело. Status quo азиатской культуры, фанатизм ислама, деспотический образ правления, во главе которого стоит султан-калиф, т.е. глава мусульманской церкви, причем на знамени пророка ревнивые хранители заветов Магомета до сих пор не прочь читать "смерть гяурам”, создали то, нечто особенное, маловероятное с точки зрения европейской культуры, с чем целая Европа ради политических соображений терпеливо считается, однако, уже многие века. Турецкие подданные христиане в общий строй государственной жизни, управления и суда не входили и, по искреннему убеждению истинного мусульманина, никогда войти не могут. Это райя — стадо. Ни духовная, ни имущественная личность христианина не ограждена законом. Одним словом, это вечно длящееся положение побежденных и победителей, а вы знаете, что побежденным — горе!

Из числа подвластных Турции христианских народов дольше и безнадежнее всех ей подвластен армянский народ. У подножия своего ветхозаветного Арарата, в некогда цветущей Армении он стоически претерпевал и претерпевает все унижения рабства. Привязанный к своей родине упрямым инстинктом земледельца, крепкий чистотой семейных уз и духовных начал, привитых ему христианством, каковое, как народ, он первый же и воспринял, армянский народ, подвластный туркам, в мирных добродетелях черпал неистощимый запас терпения. Лорд Байрон (вдохновенный борец за греческую независимость) так отзывается о нем: "Трудно, быть может, было бы найти другую нацию, в летописях которой было бы так мало преступлений, как в летописях этого народа, которого добродетели суть все добродетели мирного времени, а пороки лишь последствия того гнета, который он выносит”. О той же армянской нации историк Гиббон писал сто лет тому назад: "Этой нации не давали даже пользоваться спокойствием рабского состояния, с первых же шагов своей истории до настоящего момента Армения была театром вечных войн. Жестокая политика обезлюдила земли, находящиеся между Тавром и Эриванью. Ко всем несчастьям, общим всем христианским народам, подвластным Турции, по отношению к армянам надо присоединить еще: тиранию беев, грабительства черкесов и кочевых курдов, т.е., другими словами, надо присоединить довольно обычные явления рафинированного зверства на почве мрачного фанатизма в виде насильственного обращения сельского населения в ислам, похищения девушек и мальчиков для продажи их в гаремы и насилования молодых женщин на глазах их мужей и отцов”.
Председательствующий. Господин защитник, прошу вас не касаться... Это не было предметом следствия и не имеет отношения к делу.
Карабчевский. Достаточно взглянуть на карту Малой Азии, чтобы убедиться, что названные мною племена, промышляющие разбоем, находятся в соседстве с Арменией; нравы их также описываются в учебниках географии...
Председательствующий. Прошу вас, продолжайте в пределах, указанных мною.
Карабчевский. Я старался доказать, что армяне не склонны к насилию вообще, я перечислял их мирные добродетели. Эти добродетели оказались политическими пороками. Наряду с армянами влачили некогда столь же жалкое рабское существование греки, сербы, румыны, болгары — словом, все христианские народности, подвластные Турции. И что же мы видим? Теперь все (т.е. почти все) мало-помалу освободились, встали на ноги. Всеобщее греческое восстание 1820-1827 годов было первым освободительным пламенем, подогревшим Европу. Известно, что рыцарски воинственному вмешательству императора Николая I, закончившемуся нашими победами в Турции и Адрианопольским миром (1829), обязано новое Греческое королевство своим бытием. В двадцатых годах настоящего столетия политиканской хитрости мясника Милоша обязана Сербия своему возникновению с наследственной княжеской династией. Армяне оставались стоически терпеливыми. Самое большее, в чем проявлялся их протест, это в периодических переселениях в пределы России. Петр Великий, покорив побережья Каспийского моря, спешит заселить этот край христианским элементом, армянами-колонистами, и воспользоваться ими как надежной точкой опоры в борьбе с мусульманством.
Особенное значение для порабощенной "райи” и вообще для судеб турецких армян имели победоносные войны Екатерины II. Кучук-кайнарджинский трактат 1774 года впервые ставил официально христиан Востока под покровительство России. Постройкой на Днепре города Григориополя, исключительно для эмигрировавших турецких армян, императрица надеялась достичь того, что "находящиеся за границей армяне, видя благоденствие переселенцев, к ним присоединятся”. И действительно, армяне массами стали переселяться в Крым, "превращая пустыни в грады”. Павел I "во внимание к отличному трудолюбию, тщательному домостроительству и примерному поведению” переселившихся в Россию турецких армян и для привлечения новых переселенцев жалует им грамотой 28 октября 1799 года новые милости и преимущества. По окончании войны 1812 года Александр I грамотой на имя всего армянского народа, данной в Теплице 16 сентября 1813 года, выражает благодарность за то, что посреди смутных обстоятельств они "пребыли тверды и непоколебимы в своем усердии к Нам и Престолу Нашему, жертвуя имуществом своим и всеми средствами и самой жизнью на пользу службы Нашей и для общего блага”.
В Турецкую войну 1828 года Порта переселила всех армян из пограничных местностей в отдаленные области, но не могла преградить путь для выражения симпатий России. По заключении Адрианопольского мира армяне турецкие массами стали выселяться в Россию (около 90 тыс. душ). Порта встревожилась, так как уходил самый трудолюбивый ремесленный народ. Предпоследняя война наша с Турцией, которой император Николай I надеялся "похоронить мертвого”, т.е. покончить с Турцией как с европейской державой раз и навсегда, исполнила турецких армян самых радужных надежд. Увы! — этим надеждам не суждено было сбыться. Война с "союзниками”, закончившаяся одиннадцатимесячной геройской обороной и падением Севастополя, как известно, спасла "больного человека”, т.е. Турцию, и дала отсрочку подвластным Турции христианам для новых страданий.

По окончании нашей Крымской кампании турецкие армяне подверглись страшным репрессиям за свои симпатии к России. Так дело оставалось до нашей последней Турецкой войны с ее кровавыми Дунаем, Плевной и Шипкой и победоносным Сан-Стефанским трактатом, ограниченным впоследствии Берлинским трактатом. Известно, что этой последней нашей войне 1878 года, последним усилиям окончательно освободить христиан на Востоке предшествовала сербская война и болгарская резня. Но по крайней мере, для этих и других христианских народностей пролитая русскими кровь оказалась пролитой недаром; Сан-Стефанским трактатом установлена автономия Румынии, Сербии и Черногории, возникло и новое христианское государство, независимое от прежнего своего властелина, — Болгария. Армяне, как настоящие пасынки истории, и на этот раз оказались в хвосте исторических удач и благополучии.
Но все же Сан-Стефанский договор имел для армянского народа огромное нравственное и политическое значение. На страницах международных трактатов о его судьбе заговорили впервые. Часть турецких армян Малой Азии перешла России, а относительно другой части, оставшейся за Турцией, впервые, по инициативе России, было выговорено право на специальные реформы, ограждающие личную и имущественную безопасность армян. Чтобы ослабить влияние России на Востоке, Европа себя поставила на ее место и, таким образом, как бы поручилась торжественно за безопасность армян. Независимо от этого, 4 июня 1878 года Англия отдельно заключила трактат с Турцией, которым брала Малую Азию, а стало быть, и судьбу Армении под свой великодушный протекторат. Итак, на основании всего сказанного мною следует считать бесспорно официально и документально установленным, что до Сан-Стефанского договора личная судьба каждого армянина, жителя Малой Азии, не была законно ограждена турецкими законами, не была обезопасена и от разбойных нападений соседних курдов и черкесов. В провинциях никаких реформ не предпринималось, несмотря на "зоркий” надзор шести держав. Затем, в 1894, 1895 и 1896 годах, как раз в то время, когда после шестнадцати лет бесплодного ожидания стали торопить Турцию с реформами для армянских провинций, которые желала облагодетельствовать Европа, совершилось нечто столь дикое и неслыханное, чему не хотели сперва верить и чему с содроганием вынуждены были наконец поверить.
Я говорю о массовых избиениях армян в Сассуне (1894), а затем последовательно и во всех округах Малой Азии, наконец, и в самом Константинополе. Избиение в городе Байбурте, родине Киркора Гульгульяна, где от ударов убитого им здесь Хассана Милия-оглу пали его отец и два брата, совершилось 27 октября 1895 года. По официальным данным (донесения консулов, английская "Синяя” и французская "Желтая” книги и т.п.), установлено, что в Байбурте все армяне мужского пола были перебиты или заключены в тюрьму. Эти данные вполне совпадают с тем, что мы слышали здесь. Разграблено было четыреста домов, число убитых достигало тысячи. В окрестностях Байбурта совершенно разграблено и разрушено сто шестьдесят пять деревень. Первая сасунская резня была объяснена мятежом, якобы со стороны самих армян, причем их убито было десять тысяч человек. Но мало-помалу истина вскрылась. Благодаря данным, разоблаченным представителями держав и частными лицами (в их числе с уважением следует памянуть ирландца Диллона, англичан-супругов Гаррисов, француза Шарметана, немца Лепсиуса и наших русских публицистов Джаншиева, Гольстрема, графа Комаровского и других), получилась картина поистине потрясающая. По сведениям, собранным представителями великих держав, до начала 1896 года в Малой Азии убито 37 085 душ, разорено и сожжено домов 39 749, насильственно обращено в магометанство 40 950 человек, пущено по миру 290 300 человек.
Но самой ужасной стороной этого исторического события явилось то, что вся эта резня оказалась, по-видимому, не случайным взрывом племенной или религиозной вражды, а прямо-таки организованным, систематическим массовым избиением армян на пространстве всей Малой Азии. Это был по-своему изготовленный Востоком суррогат так долго и терпеливо ожидаемых Европой реформ для Армении. Вот на какой исторической почве выросло событие, которое вы неожиданно призваны рассудить сегодня. На почве бедствий всего армянского народа, бедствий, о которых тот, кого Европа привыкла звать "праведным старцем”, — Гладстон, едва ли не первый, недаром во всеуслышание провозгласил: "Это были бедствия, в которых преувеличение невозможно потому, что действительность превзошла самое необузданное воображение!” Что мне еще сказать вам? Киркор Гульгульян и Хассан Милий-оглу случайно встретились в России, здесь, в Симферополе, после трех лет. Хассан преуспевал. Нажившись на убитых там, у себя в Байбурте, он не переставал наживаться и на их вдовах и сиротах, ссужая им деньги и припасы за огромные проценты. Об этом свидетельствует список найденных при нем документов, перечень векселей и обязательств армянских женщин, родственники которых бежали в Россию. По отзыву свидетелей, он был всегда злым ростовщиком, а после байбуртовской резни особенно нажился и стал наезжать в Россию по своему законному турецкому паспорту для сбора дани и по документам, и без документов с армян, у которых оставались родственники в Байбурте. Из страха за участь оставшихся там ему платили исправно. Неслыханная дерзость и откровенность своеобразного разбойно-международного промысла и полное бессилие противопоставить ему что-либо! Киркор Гульгульян, разоренный, обездоленный скиталец, встретил неожиданно Хассана в кофейной Карапета и замер на месте. Перед ним был Хассан, тот самый Милий-Хассан, который резал его отца и братьев в ту минуту, когда, изнывая от страха, он сам лежал под рундуком, не смея перевести дыхание. Это был не призрак Хассана, это был сам живой Хассан, от которого лишь на Киркора веяло ужасом замогильного призрака.
Призрак заговорил. Он даже произнес несколько слов на человеческом языке: "Здравствуй!.. Я помню твою фамилию”. Далее он не продолжал. Он "помнил фамилию Гульгульянов”! Этого было достаточно. Участь Хассана была решена. Мы знаем, что Киркор бросился на Хассана, когда тот шел не один, а в числе еще других пяти человек. Вместе они составляли одну, довольно компактную группу. Ночь была темная и туманная, уличные фонари едва освещали их путь. Вы знаете, какую страшную рану нанес Гульгульян Хассану. Без колебаний он отличил его от всех других, почти одинаковых с ним по росту и фигуре. Он не колебался и не ошибся. Хассан упал замертво на месте. По заключению врача-эксперта, длинный кинжал проник прямо в его сердце. Как рассчитал и угадал Гульгульян свой удар в темноте, остается тайной его или Провидения. Словно лезвие кинжала было намагничено и его притянуло к железному, не знавшему никогда сострадания сердцу Хассана.

Теперь остается еще один вопрос: виновен ли Киркор Гульгульян? Русские законы, в том числе и тяжкая статья уголовного закона, карающего за преднамеренное убийство, рассчитаны вообще на людские отношения, нормируемые законами. Вы знаете, из какой пучины бесправия и беззакония вынырнул несчастный Гульгульян. Убийца его отца и братьев, которого он увидел теперь перед собой, не подлежал и не мог подлежать никакому законному возмездию. Стало быть, несчастному оставалось бы только "забыть” о том, что его старик-отец и два брата на его же глазах безжалостно зарезаны Хассаном. Но разве это забыть возможно? Разве подобные вещи забываются? Он не искал встречи с Хассаном. Их свела судьба, их свел тот рок, вера в который так сильна на Востоке. От человека мы вправе требовать лишь человеческого. Забыть, простить Хассану мог бы разве "сверхчеловек”. Не ищите его в несчастном Гульгульяне. Ваш суд также только суд человеческий. Что сверх человека, то уже Божье, и нам остается только посторониться... Посторонимся!
После двух минут совещания присяжные заседатели вынесли подсудимому оправдательный приговор.

Подготовил

Рубен Пашинян www.nv.am/
Просмотров: 639 | Добавил: voskepar | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
VOSKEPAR
АРМЯНСКИЙ ХЛЕБ
Календарь
«  Март 2011  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031
Поиск
Мини-чат
200
ВОСКЕПАР ©2010 - 2024