— Вы с Гоар Левоновной — уникальная пара. Только за рубежом вы успешно проработали 45 лет. И все-таки трудно быть начальником своей жены-разведчицы?
— Мы это совмещали, привыкли за годы (смеется). Я вам так скажу: работа у нас интересная, трудности, безусловно, бывают. Но когда ты знаешь, что делаешь все на благо родины, их преодолевать легче. Тем более когда жена, твой друг, всегда рядом и можно на нее положиться. Я не раз говорил и могу снова повторить: три луча моей "Золотой Звезды” принадлежат ей. Это на самом деле так.
— Ваша работа была сопряжена с огромным риском. Волновались за супругу?
— За жену больше всех волновался. Она моя главная драгоценность, так что я ее охраняю. И всегда старался оградить. Иногда не говорил об опасности, пока сам все не решу. Хотя в основном мы вместе преодолевали трудности.
— Как вы познакомились?
— Ее брат входил в мою группу из семи человек. Когда мы познакомились, Гоар было 13 лет. Она мне тогда сразу приглянулась. В шестнадцать я ее завербовал, потому что увидел в ней нужные качества.
— С дальним прицелом завербовали! А какими качествами должна обладать женщина в разведке?
— Теми же, что и мужчина. Смелая должна быть, патриотка. Я и выбрал такую. Постепенно наша дружба переросла в любовь, и в 1946 году мы поженились в Тегеране. В июне будет 65 лет, как мы вместе.
— Как-то вы открыли тайну, что несколько раз женились на родной супруге — под разными "легендами”. И каково это?
— Тоже интересно (смеется). К тому же свадьбы скучными не бывают.
— Фильм, посвященный вам с Гоар Левоновной, передает атмосферу Тегерана тех лет?
— Примерно такая атмосфера и была. Хотя у любого режиссера бывают свои интерпретации. Например, я никогда босиком не бегал. Или мои родители там одеты по-деревенски. Но на самом деле отец неизменно был при галстуке, подтянут. И мать за собой следила, красилась всегда. Вообще женщины тогда ярко одевались. Ходили в мини-юбках, носили декольте. Тегеран был очень европеизированный город. Но главное, конечно, отражено верно.
— И то, как вы вместе выслеживали немецкую агентуру, и как юная Гоар навещала вас в тюрьме?
— Да-да, все это правда.
— В 1943 году, когда ваша группа сорвала заговор нацистских диверсантов против лидеров "Большой тройки”, вам было всего 19 лет. Это кажется невероятным. Вы тогда понимали, что делаете историю?
— Кто тогда думал об этом? Мы исполняли свой долг перед родиной, а уже потом это вошло в историю. Знаете, в то время люди вообще как-то быстрее взрослели. Я уже с десяти лет понимал, чем мой отец занимается, старался быть ему помощником. Мне часто задают банальный вопрос: выбрал бы я разведку, доведись прожить жизнь заново? Честное слово, я бы снова пошел по этому пути.
— Геворк Андреевич, что вы подарите супруге на день рождения? Или это секрет?
— Подарю колье. Я еще когда ухаживал за ней, дарил броши, украшения разные. Старался угодить.
— А какие цветы любит Гоар Левоновна?
— Розы и хризантемы. Но главное, чтобы были желтые!

СВЯЩЕННИК СПРАШИВАЕТ:
"ВЫ СОГЛАСНЫ?”
ГЕВОРК ТИХО ГОВОРИТ: "ДА”

— Вы назвали Геворка Андреевича "хорошим парнем”... Это ваше положительное впечатление потом не изменилось?
— Нет, наоборот, такое впечатление все больше крепло! Он среди друзей был очень серьезным, все к нему с уважением относились, а это в моем представлении имело очень большое значение. Потом подружились, как-то потихонечку это все перешло в чувство, а потом он меня завербовал! Как он объяснял, "с дальним прицелом...”
— Как это произошло?
— Очень просто! Когда мы гуляли... Вначале я как будто бы прикрытием была: ну, идет парень с девушкой, как-то меньше обращают на них внимание. Потом он мне давал поручения, какие-то установки делать — у меня знакомств было много... Так все шло и шло вперед. Я с ними долго работала: группа у нас была хорошая, мой брат тоже в этой группе был с самого начала и до конца. Но они работали намного больше, чем я, по 16 часов в день работали, потому что война. И столько предателей за это время обнаружили среди иранцев, и немецких фашистов тоже.
— Когда вы впервые услышали от Геворка Андреевича о его работе на советскую разведку?
— Слово "разведка” не употреблялось. Говорили: "Помочь Родине! Надо помогать Родине...” И все то, что мы делали, мы делали для Родины. Родина — это был Советский Союз, куда входила и наша родная Армения, куда мы все стремились. У нас был такой сундучок — правда, Георгий говорил: "Не сундучок, а сундук целый!”, куда мы все собирали для приезда в Армению! Мой брат и он заказали себе сапоги, кожаные пальто, которые, как они думали, будут носить в Армении... Но собирали, собирали, а когда приехали, ничего не пригодилось. Ничего подобного здесь не было!
— Во время Великой Отечественной войны вы были в Иране. Как муж переживал происходившее на Родине?
— Ужасно! У них дома была карта — каждый раз он по ней передвигал флажки...
— Какие планы на будущее у вас тогда были?
— Планы наши были такие: надо сделать все, что мы для Родины делаем, а в дальнейшем мы едем в Советский Союз и учимся там. Вот наши планы! А дальше что будет, то уже будет.
— Вы поженились после войны, но еще до возвращения в Советский Союз. Как это было?
— Мне тогда было 20 лет, он мне предложил создать семью — его отец пошел к моему отцу, попросил выдать меня за его сына. Очень хорошая свадьба у нас была в 1946 году. В Иране, знаете, крыши все асфальтированные были — так несколько дней ковры наверх носили, всю крышу покрыли коврами! Там восточный оркестр, здесь — европейский. В церкви были; наши товарищи по работе, из посольства сами не пришли, но жены дипломатов пришли на нас посмотреть... Священник спрашивает: "Вы согласны?” Геворк тихо говорит: "Да”. Тот ему говорит: "Скажи громче”. Он как крикнет: "Да-а-а!” — на всю церковь! В общем, поженились.
— Насколько знаю, для вас это был не последний брак...
— Действительно, я за него три раза замуж выходила — под другими паспортными данными. Надо было их менять: менялись ведь страны, надо было приобретать знакомства, людей, которые тебе нужны. Понимаете?
— Как вы чувствовали себя во время очередных свадеб?
— Мы смеялись, нам было очень весело — для нас вроде как игра получалась. Один раз мы специально свадьбу затеяли в тот день, когда нашей настоящей свадьбе двадцать пять лет было. Это был 1971 год. Ничего! В разном возрасте можно выходить замуж, правильно? Люди женятся и в 70 лет — я знаю!
— Вы можете рассказать, где это было?
— Первая свадьба была в Иране, еще одна — в Армении, мы в Ереване в ЗАГС ходили — с друзьями, подругами, цветами, все по-настоящему. Это был 1952 год. И потом две свадьбы — на Западе.
— После войны вы возвратились в СССР, и вскоре вам предложили работу в разведке. Как вы к этому отнеслись?
— Очень хорошо, нормально отнеслись. Мы этого и хотели. Мы окончили институт, и товарищи предложили нам поехать за пределы страны — мы согласились. Здесь оставались всего два с половиной месяца, пока я училась технике радиопередачи. Затем мы поехали. Доподготовки у нас не было никакой — хватило того, что было освоено в Иране.
— Не было таких вариантов, что сначала поедет ваш супруг, а вы потом или же вас изначально рассматривали как супружескую пару?
— Отдельно ехать нам никто не предлагал, мы появлялись вместе, как будто уже знакомые, но еще не женатые. Потом делали свадьбу.
— Геворк Андреевич был резидентом. Вы можете оценить его с точки зрения сотрудника? Какой он начальник был?
— Хороший у меня начальник был! Мы очень хорошо понимали друг друга, очень дружно работали, споров особенных не было. Ну, конечно, иногда... Но все равно, всегда приходили в одну и ту же точку. Если умное что-то скажешь, тебя слушают. Как начальника я его так оцениваю: требовательный, спокойный, не раздражительный. И все он делал — как сказать? — вовремя! Если что-то надо сделать через два часа — он сделает через час. И требует, что бы ты тоже через час это сделала. У него так поставлено даже сейчас: все должно быть исполнено точно. Очень он аккуратный, даже чересчур все у него аккуратно! У него хороший характер — спокойный, уравновешенный, не нервный... Может, в душе у него таится что-нибудь не то, но он никогда своими переживаниями на тебя не подействует. Он всегда старается беречь меня, чтобы я не нервничала, — так было и там, и здесь.
— В столь популярных сейчас сериалах о разведчиках вашим коллегам только и приходится стрелять, драться, убегать... Было такое, чтобы Геворк Андреевич вас спасал или защищал?
— Чтобы прикрывал, когда за мной следили?.. Нет, такого не было! Недавно мы встречались с актером Игорем Костолевским, который играл в фильме "Тегеран-43”. Мы с друзьями были на его спектакле, потом директор театра пригласил нас к себе в кабинет, устроил там коктейль... Обнялись очень радостно, расцеловались. Геворк говорит: "Ну, стрелял ты здорово! А знаешь, что мы в действительности не стреляем?” — "Как так?!” — "Разведчик никогда не стреляет. Если он стреляет, то уже не разведчик!” Еще он спрашивает: "Почему Тегеран таким несчастным показали? Улица узкая, какой-то ишачок по ней взбирается, парень босой... Такого же не было в Тегеране!” Игорь говорит: "Мы все в Баку снимали”. — "Неужели в Баку не было приличной улицы, что вы такого наснимали?” Интересная встреча была!
— С предательством встречаться приходилось?
— Да, если предательства нет и если ты себя ведешь нормально, то и провала не будет. Ты такой же гражданин, как и они. Но все равно ничего лишнего дома не держи, вдруг подозрение какое-то... Например, когда в "нашей стране” убили одного из членов правительства, то полиция начала по домам ходить. А его убили как раз там, где мы жили, совсем рядом. К счастью, за месяц до этого мы переехали на другую квартиру. Представляете, попасть под такое?! Полиция еще и машины проверяла — останавливали, требовали паспорта, все проверяли... Однажды случай был. Только что нас проверили — он давал ключи от багажника: открывайте, мол, сами, смотрите. Нам вернули ключи, и мы дальше поехали. Немного проехали, опять остановили. Геворк снова отдал ключи. Вдруг видим — автоматы направляют на нас: "Выходите!” Мы вышли из машины. Они спрашивают: "Что это такое?!” — и показывают на автомат в нашем багажнике. Как раз в этот момент к нам подлетает на мотоцикле полицейский с первого поста. Это он, обыскивая багажник, забыл у нас в машине свой автомат! Вот такие моменты бывали! На грани...
— Гоар Левоновна, расскажите о том дне, когда вы узнали, что Геворку Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза. Как это было?
— Радиограммы из Центра обычно я принимала, но в тот день занята была. Принял Геворк — очень быстро, короткий текст передали, обычно бывает побольше. И сидит, молчит. Я думаю, наверное, не успел что-то принять. Или что-то другое случилось. Подхожу, он смотрит на меня и просит, чтобы я прочитала. Не сразу согласилась, даже испугалась, потому что когда короткий текст, надо либо собирать чемоданы, либо вообще без чемоданов уезжать, либо же дома какая-то беда... Он говорит: "Бери, читай!” Я, когда прочла, прямо ахнула! Не поверила... И он тоже не сразу поверил... Мы собрались и тут же пошли в ресторан, выпили там вина и только после этого разговорились — такая ведь радость! Мы не ожидали этого, совершенно не ожидали! Наградили не только Геворка, но и меня — орденом Красного Знамени.
— Орденов у Геворка Андреевича много?
— Много. Мы их даже дома не держим. Когда нам вручали ордена, а это было в Кремлевском Дворце, и Геворк высказал ответную благодарность, зал встал и аплодировал. Очень трогательно было! Вообще, я знаю, что люди относятся к нему с большим уважением — и в Ереване, и в Москве. Идем по улице — подходят: "Разрешите пожать вашу руку! Мы гордимся вами! Спасибо вам!” Каждый по-своему говорит, и это очень приятно.
— Из ваших слов видно, что своей жизнью вы довольны...
— Я довольна, очень даже! Так прожить жизнь стоило. Потому что и работа, которая вся — моя жизнь, интересная, и рядом со мной Геворк, такой внимательный, добрый и заботливый. Это счастье! Я ничего не преувеличиваю. Мои подруги говорили: "Вот выйдем замуж — чтобы у всех у нас были такие мужья!” Не у всех получилось... Только мне так повезло! Знаете, однажды у нас два месяца жила моя подруга. Потом у нее спросили: действительно ли они такие дружные? А та говорит: "Они наедине, вдвоем лучше, чем на людях!” У Геворка и семья очень хорошая была — отец, мать... Как они любили меня — очень любили! Если я один день, когда в Ереване была, не шла к моей маме, дядя Андрей, отец его, всегда говорил: "Гоар, ты у мамы еще не была! Как же так?” И сам каждый день ее навещал... Очень, очень близкие, родные. Это тоже имело большое значение — то, что все они такие дружные были... Это счастье, что у нас и в Ереване хорошие друзья, и в Москве прекрасные! Геворк буквально притягивает людей.
— Так, наверное, и положено разведчику.
— Он обожает свою работу, он живет своей работой, он всю жизнь отдал этому делу — без работы он бы жить не смог, и как работник, конечно, очень хороший. Желаю, чтобы он был здоровым, чтобы его и дальше окружали друзья и чтобы у нас в доме все оставалось таким, как сейчас. Вот уже 63 года мы вместе живем — это просто счастье! Счастье еще и потому, что жили мы не зря, как могли, как умели служили своей стране.

КОМАНДИР
"ЛЕГКОЙ КАВАЛЕРИИ”

В среде разведчиков нелегалы стоят особняком. Даже спустя десятилетия они не имеют права публично говорить о своей работе и жизни. Биографии этих людей порой целиком или их большая часть остаются за семью печатями. Такова специфика профессии.
В ряду разведчиков-нелегалов особое место занимает Геворк Андреевич Вартанян. Он получил звание Героя Советского Союза в середине 1980-х годов третьим после Р.Зорге и Н.Кузнецова, когда за его плечами оставалось более 40 лет работы в разведке. Это высшее звание присвоено ему за исключительные результаты на службе Отечеству, которые не могут быть раскрыты в этой статье, за исключением лишь некоторых штрихов из далеких 1940-1950-х годов, когда он еще мальчиком, затем юношей и очень молодым человеком делал все более значимые шаги как потомственный разведчик-нелегал.
Отец Геворка Вартаняна работал директором маслобойного завода на станции Степная под Ростовом. Он был связан с советской внешней разведкой, и в 1930 году, когда Геворку было 6 лет, как ираноподданный вместе с семьей уехал в Иран с разведывательной миссией. В семье было четверо детей: две дочери и два сына. В то время Геворк, конечно, еще не знал, чем занимаются его родители. Отца несколько раз сажали в тюрьму по подозрению в связи с советской внешней разведкой. Во время заключения отца советская резидентура в Иране помогала семье. Сын стал замечать, как мать что-то получает и передает отцу тайно. Годам к двенадцати он уже отчетливо понимал, что его отец разведчик.
Геворк учился в иранской школе, и его вторым родным языком стал фарси. В неполные 16 лет Геворк также связал свою судьбу с советской внешней разведкой. Первое задание, полученное от резидента в Тегеране — сколотить группу единомышленников, — он выполнил быстро. В группу вошли 7 человек — армяне, ассирийцы, один лезгин. Это были юноши 17-18 лет, все — выходцы из Советского Союза.
Вновь созданная группа получила задание — вести наружное наблюдение за фашистской агентурой в Тегеране. В то время фашистскую резидентуру возглавлял знаменитый разведчик Франц Майер, он прекрасно говорил на иранском и русском языках, умел мастерски перевоплощаться и переодеваться. Но ребята держали его под наблюдением.
Полтора года группа следила за фашистской резидентурой в Тегеране и за это время установила около 400 агентов среди иранцев, работавших на Германию. Это были высшие чиновники шахского дворца, министры, крупные фабриканты. Они подготавливали плацдарм для германского вторжения на территорию Советского Союза. В случае падения Сталинграда такое вторжение состоялось бы. Но в августе 1941 года в Иран вошли советские и английские войска, несколько позже — американские. Вся выявленная фашистская резидентура была арестована и большей частью перевербована для работы на Советский Союз и Англию.
Когда советские войска вошли в Иран, Франц Майер спрятался. Группа искала его полтора года и в конце концов обнаружила. Оказалось, он устроился могильщиком на армянском кладбище. Наблюдение за ним было восстановлено, однако в 1943 году, когда группа Вартаняна получила наконец сообщение из Центра, что его можно брать, он был внезапно схвачен английской разведкой.
В 1941 году при проведении очень сложной операции двое членов группы "засветились”. Их пришлось перебрасывать в Советский Союз, чтобы избежать ареста и наказания. Геворка Вартаняна как имевшего с ними контакт тогда задержала полиция. Он сделал вид, что согласен помогать в розыске, проехал с полицией по городу, показывая места, где бывали те двое, людей, с которыми они якобы общались. Всех, на кого он указал, арестовали и держали в тюрьме около полугода. Это были люди, не имевшие непосредственного отношения к делу, но которые мешали работать советской разведке.
Геворк провел в тюрьме три месяца, но ему удавалось получать сведения о происходящем снаружи. Узнав, что двое "засветившихся” членов его группы уже переброшены в Советский Союз, он уже не волновался и продолжал крепко держаться своей легенды. За всю жизнь это был единственный провал.
В 1942 году англичане открыли в Иране разведшколу, где готовили разведчиков для забрасывания на территорию СССР. По заданию Центра Геворку Вартаняну удалось завербоваться в эту школу. Он успешно прошел все собеседования и проверки. У англичан сомнений не возникло. Геворк хорошо знал русский язык. Его отец стал к тому времени крупным коммерсантом, имел заметное положение в обществе. Сыграла роль и его национальная принадлежность, так как разведчики засылались в основном в кавказские и среднеазиатские республики.
Занятия в школе велись конспиративно — по два человека в группе. До сих пор Геворк Андреевич благодарен этой английской школе, потому что именно там освоил азы и навыки разведки — научился двусторонней радиосвязи, вербовке и многому другому. Обучение длилось 6 месяцев. Все это время другие ученики школы находились под наблюдением его группы, устанавливались их личности, собирались все данные, фотографии. "Школяров” англичане направляли в Индию, где они обучались парашютным прыжкам и затем на парашютах сбрасывались на территорию СССР. Практически всех там ожидали провал и перевербовка. К этому приложил руку Геворк.
Англичане вскоре заподозрили неладное, так как получали слишком много дезинформации. Была проведена проверка по школе, которую Геворк Вартанян прошел без сучка, без задоринки. Однако когда его курс подходил к концу, руководство советской внешней разведки решило покончить со школой — слишком велик был риск, что ее переведут на юг страны, в места дислокации английских войск, где контроль над ней будет потерян. Советский резидент объявил английскому, что советской разведке известно о существовании такой школы, после чего она тут же была закрыта.
За период с 1940 по 1951 год, пока Г.А.Вартанян работал в Иране, были проведены десятки вербовок. Все — на идейной основе. Знаменитый разведчик, советский резидент в Иране И.Агаянц называл группу Геворка Вартаняна "легкой кавалерией”, потому что для передвижения они использовали только велосипеды. В 1943 году у них появился первый трофейный немецкий мотоцикл. Это было настоящее богатство — от слежки на мотоцикле не уходил никто.
У одного из членов группы Г.А.Вартаняна была младшая сестра Гоар. Когда ей исполнилось 16 лет, она стала первой и единственной девушкой, работавшей в группе. Между Геворком и Гоар возникло чувство, вскоре переросшее в любовь. В 1946 году они поженились. Всю жизнь, долгие годы трудной и опасной работы Геворк и Гоар прошли вместе. В 2006 году они отпраздновали 60-летие своего бракосочетания.
Группа Геворка принимала непосредственное участие в обеспечении безопасности на Тегеранской конференции 1943 года. Все члены группы были мобилизованы для предотвращения террористического акта, информация о котором была получена из Советского Союза. Группа первой установила, что в 70 километрах от Тегерана выброшен немецкий десант из шести радистов. Их тут же взяли под наблюдение. С виллы, подготовленной специально для этого местной агентурой, группа радистов установила радиоконтакт с Берлином, с тем чтобы подготовить плацдарм для террористов, которых должен был возглавить знаменитый Отто Скорцени, в свое время вызволявший Муссолини из плена. Агенты Вартаняна совместно с англичанами пеленговали и расшифровывали все их сообщения. Вскоре всю группу захватили и заставили работать с Берлином "под колпаком”. При этом, чтобы предотвратить высадку второй группы, при перехвате которой было не избежать потерь с обеих сторон, им была дана возможность передать, что они раскрыты. Узнав о провале, Берлин отказался от своих планов.
После предотвращения террористического акта в Тегеране в 1943 году группа получила благодарственную телеграмму от начальника отдела из Москвы. Это был единственный знак отличия за всю войну. Лишь в 1994 году, когда Службой внешней разведки руководил Е.Примаков, Геворк Вартанян получил сразу пять боевых наград как солдат Великой Отечественной и Второй мировой войн. Первое воинское звание — капитана — было присвоено ему в возрасте 44 лет, в 1968 году. Через 7 лет он стал полковником.
До 1951 года супруги работали в Иране. До 1954 года продолжал работать там и его отец. Работа была интересной и сложной, приходилось выявлять и агентов-двойников, работавших на обе стороны, и отлавливать предателей. Сотрудничали и с военной разведкой.
Когда обстановка в Иране стала более спокойной, супруги Вартанян попросили Центр разрешить им вернуться на родину, в Советский Союз, чтобы получить высшее образование.
Далее последовали три десятилетия нелегальной разведывательной работы. Все эти годы Геворк и Гоар Вартанян работали вместе как одна группа, не допустив ни единого провала.
До 1986 года супруги Вартанян работали на Западе, на Дальнем и Среднем Востоке. В 1986 году они вернулись на родину, но оставались "закрытыми” и лишь в 2000 году впервые появились на телевидении в прямом эфире.
Подготовила