Среди обломков некогда великого армянского царствa лишь только Карабах, принадлежавший персиянам, сохранил у себя (как памятники минувшего величия) те родовые уделы армянских меликов, которые занимали собою все пространство от Аракса до Курак-чая, верстах в 20-и от Ганжи, нынешнего Елисаветполя. В Арцахе, или в Нижнем Карабахе, эти родовые уделы были: Дизак, Хачен, Чароперт и Гюлистан (игирми-Дорт) - собственно составлявющие Карабахское владение, о чем упоминают старинные русские акты. Горная часть Карабаха - Сюник, или Зангезур, заключала в себе только одно значительное меликство - Кшатахское, окруженное землями других, более мелких армянских владений, а часть, прилегавшая к самому Араксу, по преимуществу была заселена татарскими кочевниками. Несмотря на частые разрушения и общие погромы армянского царства, владетелями этих уездов былу мелики. Некоторым из них удалось сохранить за собою свои старинные наследственные права и даже удержать в стране почти до самого начала XIX века тот политический строй, который сложился здесь со времен персидских царей Сефовидов. Как вассалы Персии, они утверждались в своих наследственных правах персидскими шахами и платили им дань, но зато сохраняли полную самостоятельность во внутреннем управлении своими землями, имели свой суд и расправу, свои укрепленные замки и даже собственные дружины, которые охраняли край от лезгин и турок.

Но как ни сильны были эти меликствa, они с течением времени стали приходить в упадок, особенно после того, когда преобладающее господство в крае стало попеременно переходить то к персиянам, то к туркам, оспаривавшим друг у друга владычество над Закавказьем. И все они одинаково оставляли после себя только опустошенные поля и сожженые деревни. Из года в год, целые столетия тянулась эта несмолкаемая мучительная борьба, и маленький христианский народ героически держался среди окружавшего его мусульманского мира. Единственным светлым лучом, прорвавшим черные тучи для этого христианского народа, явилось в половине XVIII века царствование в Персии победоносного Шах-Надира, который, осенивая услуги и мужество карабахских меликов, старался поддерживать их всею своей могущественной властью. Но смерть Шах-Надира, погибшего, как известно, в 1747 году, нанесла окончательный удар самостоятельности меликов.

После Шах-Надира в Персии начинается ряд междоусобных войн за обладание престолом, а пользуясь этим - и в самом Закавказье, где многие честолюбцы прокладывают себе путь к отличиям и становятся властителями провинций, отторгнутых от Персии. Так было и в Шеке, и Ширвани. Точно такая же судьба постигла Карабах в 1748 году, когда один из старшин Джеванширского племени, некто Панах, поднял своих кочевых татар и провозгласил себя карабахским ханом. При единогласии армян, коренных аборигенов края, конечно, этого никогда не могло случиться, но причиною новых бедствий страны послужили именно их внутренние раздоры.

История рассказывает, что два арцахских мелика - Адам и Иосиф - владетели Чароперта и Гюлистана, возбудили вражду к себе сильного варандинского мелика Шах-Назара, который, чтобы одолеть своих противников, вошел в тесный союз с Пана-ханом и дал ему право построить в своих владениях грозную крепость Шушу. «Высоко, до самых облаков  поднималась эта новая гранитная Шушинская крепость, построенная среди утесистых гор, образующих между собою один только узкий проход, который брать открытою силой было немыслимо. Кто владел этой крепостью, тот господствовал в крае, и арцахские мелики, вынужденные уступить обстоятельствам, признали Панаха владельцем и ханом Карабаха», - говорит летописец.

В первое время мелики еще сохраняли за собою внутреннее управление, но было очевидно, что при его преемнике, Ибрагим-хане, самостоятельность эта должна будет рухнуть, потому что Ибрагим принадлежал к числу тех азиатских деспотов, которые не выносят вокруг себя ничьей самостоятельности, тем более христианских меликов, которым он имел достаточные основания не верить. Окончательный разрыв между ними произошел в 1783 году, когда русская императрица приняла под свое покровительство Грузию. Тогда и все карабахские мелики, составившие между собой тайный договор, присягнули на подданство России.

Ибрагим молчал, пока ему грозила близость русских штыков, но едва войска, пребывавшие в Тифлисе, возвратились на линию, как он поторопился наложить на меликов свою тяжелую руку: одни из них были умерщвлены наемными убийцами, другие арестованы, третьи бежали в Грузию или в соседние ханства, а их имущество конфисковалось в пользу ханской казны. В числе последних был и Чаропертский мелик Меджлум, сын мелика Адама, перешедший с частью подвластных ему армян во владение Джеват-хана-ганджинского. Так один за другим пали последние остатки древних родовых уделов в Армении. На место бежавших или истребленных меликов Ибрагим назначал новых, но уже из почетных старшин или беков, которых стал называть меликами ханскими - в отличие от прежних родовых владельцев. В Чароперте на место Меджлума назначен был меликом один из почетных жителей того же округа - Рустам Алахвердов.

В это время в Чаропертском меликстве в деревне Касапет проживало семейство юзбаши Арютина Атабекова, старший сын которого, вошедший впоследствии в историю под именем Вани-юзбаши, или мелика Вани, состоял некоторое время при Рустаме в качестве близкого и доверенного лица.

Доискиваться, кто были предки Атабековых, был бы напрасный труд, потому что в такой стране, как Карабах, где никогда не существовало ни церковных метрических записей, ни родословных книг, где все основывалось только на предании старых людей, да на свидетельствах некоторых летописцев, проследить историю какого-либо рода почти невозможно. Но относительно семьи Атабековых можно сказать, что, судя по акту, выданному в 1807году Эчмиадзинским монастырем за подписью католикоса Ефрема, она принадлежала к одной из древнейших фамилий старой Армении, на что указывает, между прочим, также и звание юзбаши, переходившее в фамилии по наследству. В позднейших описаниях звание юзбаши обыкновенно приравнивалось у нас к чину сельского старшины, или старосты.

Но в старом Карабахе звание это означало сотник, в эпоху сефовидских царей Персии, даже при Шах-Надире и после него, звание юзбаши носили многие лица из высшего сословия. Так, например, один из зангезурских потомков Орбелиан был Шабан-юзбаши, затем известный герой Карабаха, восемь лет отстаивавший свои родные горы от турок, Аван-юзбаши, прозванный впоследствии Меликом Аван-ханом, который в 1734г. русской императрицей Анной Иоанновной был произведен в генералы, как лицо, прославившееся в войне против турок своими славными подвигами.

Когда Шах-Надир освбодил Армению и Грузию от турецкого владычества, губернатором Ширванской области назначен был некто Ахмет-юзбаши с ханским титулом. В 1796 году в свите Варандинского владетеля мелик Джемшида, ездившего в Петербург просить о покровительстве императора Павла, находилось весьма влиятельное лицо, потомок Матеоса, некто Петрус-бек, известный под именем Петрус-юзбаши. Наконец, уже в наши дни, во время последней персидской войны, когда Аббас-мирза осаждал Шушу, два брата Тархановы - Сафар-юзбаши и Рустам-юзбаши, заняв с пятьюстами армян ущелье Таш-Алты на реке Шушинк, защищали проход от неприятеля к мельницам, где производился помол муки для осажденного гарнизона1.

Таким образом, вопрос о существовании в прежние времена в Карабахе звания юзбаши приводит нас к убеждению, что звание это присваивалось лицам, пользовавшимся известным общественным положением и служило, так сказать, свидетельством благородного происхождения. Первым, несомненно, историческим лицом, носившим звание юзбаши в фамилии Атабековых, является в половине XVII столетия некто Атабек 2-ой, оставивший после себя двух сыновей: Вани и Гулия. Потомки Вани впоследствии переселились в Россию, где живут и поныне; потомки Гулия остались в Карабахе, внуком его был Арютин-юзбаши, о котором сказано выше, - современник Цицианова и отец мелика Вани и Акопа-юзбаши...

...Начало 1806 года отмечено в летовисях Кавказа прискорбным событием, имевшим неотразимое влияние на весь ход наших дел в Закавказье. Это было вероломное убийство князя Цицианова под стенами Бакинской крепости. При первом известии об этом все мятежные элементы, которые таились в крае, разом подняли головы, не сдерживаемые более умелою рукою и твердою волею Цицианова. Имеретинский царь Соломон первый потребовал, чтобы русские войска оставили Кутаис; Эриванский хан готовился отнять Шурегельскую область; персидские войска стягивались к границам Карабаха; карабахский владетель Ибрагим-хан замышлял измену и вел тайные переговоры с Аббас-мирзою, обещая ему сдать Шушу и выдать стоявший там отряд Лисаневича.

К счастью, заговор был раскрыт вовремя, и Ибрагим-хан, уже готовившийся соединиться с персидскою конницею, был убит Лисаневичем. Однако персидская армия уже вошла в Карабах, и с нашей стороны потребовалось сильное напряжение, чтобы остановить персидские полчища. Небольшой отряд, стоявший Елисаветполе под общим командованием генерала Небольсина, форсированными маршами двинулся к Шуше навстречу 20-тысячной армии Аббас-мирзы. В состав отряда входила и часть егерей под командой полковника Карягина; тут же находился и Вани-юзбаши, явившийся опять добровольцем. Этот сотрудник первых воцдей, водрузивших над Кавказом русское знамя, всегдашний сподвижник и ревнитель славы русского оружия, явился опять доказать свою бескорыстную преданность русскому правительству. Ему сопутствовал, как и прежде, брат его, Акоп Атабеков...

...А осада Шуши (1826г.-ред) продолжалась.Шесть слабых рот без продовольствия, без запаса пороха и снарядов шесть недель держались в крепости с геройскою стойкостью. Армяне, нашедшие себе спасение в ее стенах, дружно помогали войскам и вместе с ними несли всю тяжесть блокадной службы... Впоследствии, когда осада была снята, Реут доносил Ермолову: «Относительно армян, защищавших крепость, долгом себе поставляю объяснить, что служба их достойна внимания, ибо все они действовали с отличною храбростью, выдерживали многократные приступы, отражали неприятеля с важным уроном, презирали недостаток продовольствия и никогда не помышляли о сдаче крепости, хотя бы наступил совершенный голод».

В ответ на это Ермолов предписал: «У всех изменивших нам мусульманских беков отобрать имеюшияся в управлении их армянские деревни и жителям объявить, что они навсегда поступают в казенное управление в ознаменование признательности и непоколебимой верности их Императору».

Иван Давыдович Лазарев, впоследствии известный кавказский герой, генерал-адъютант, украшенный Георгием 2-го класса Большого креста, был в это время семилетним ребенком и находился в стенах осажденной крепости... Семья Лазаревых имела в Шуше свой собственный дом и как семья армянская, естественно, была окружена по преимуществу армянами, бежавшими из деревень и нашедшими приют на обширном дворе их каменного дома. Естественно также, что и дети Лазаревых проводили большую часть своего времени на дворе среди одноземцев и с детским любопытством прислушивались к их народному говору. «Из их разговоров я выносил впечатления уже далеко не детские. Разговоры касались, конечно, большей частью интересов дня, и здесь-то, от этих простых людей я научился преданности долгу и самоотверженности на каждом шагу. Я слышал, что в крепости не было пороха и что Барутчи-Погос безвозмездно приготовлял его войскам каждый день от 20 до 30 фунтов. Я помню армянина Арютина Алтунова с Георгиевским крестом и золотою медалью на шее, вызвавшегося тогда добровольно пробраться сквозь персидскую армию, чтобы доставить сведения о положении осажденной крепости. Через нескольлко дней он вернулся назад и принес от Ермолова записку к полковнику Реуту. Помню я, как сельчане, сбежавшиеся в крепость, отдали весь скот на продовольствие гарнизона, как наши богачи - Ахумов Бегранбек, мелик Шах-Назаров, Зограб-ага Тарумов и другие предоставили на общее пользование все имевшиеся у них запасы хлеба, которые оказались, однако, в виде зерна; помню также, как наши армяне по ночам на своих плечах носили тяжелые мешки с зерном на мельницы деревни Шуши-Кент, где братья-юзбаши Сафар и Ростом Тархановы быстро перемалывали зерно и доставляли его обратно. Без этой помощи гарнизону никогда не выдержать бы шестинедельной осады. Аббас-мирза неоднократно пытался взять ненавистные ему мельницы, но все его усилия разбивались о геройскую стойкость армян, руководимыми братьями Тархановыми. Даже женщины их являлись героинями, а одну из них по имени Хатаи знал тогда весь Карабах», - рассказывал Иван Давыдович.

Мы нарочно распространились в этих подробностях, чтобы показать дух тогдашнего армянского населения. Этим духом оно было обязано исключительно примерам того же мелика Вани, на его подвигах и преданности к русским воспиталось молодое поколение...

Память братьев Вани и Акопа Атабековых с благоговением чтится и среди русских людей, умеющих ценить заслуги, оказанные русскому делу на далекой кавказской окраине, и среди всего коренного населения, сохраняющего ту же верность и преданность, каким отличались их предки в тяжкую эпоху нашей борьбы с Персией.

Василий ПОТТО

1Все эти сведения заимствованы из весьма интересных рукописей, принадлежавщих полковнику Я.Д.Лазареву «Вековые заслуги армянского народа».